зааплодировали; вслед за шлемом появились плечи и серебристые руки - они
первым делом прицепили страховочный фал к специальной штанге на корпусе
корабля; движения их были очень медленными и плавными, отработанными за
время долгих тренировок в бассейне. Наконец, первый космонавт вылез в
открытый космос и остановился в нескольких шагах от люка - я подумал, что
требовалось немалое мужество, чтобы стоять на четырехметровой высоте. Мне
показалось, что один из генералов за столом смотрит в мою сторону, и я
втянул голову за шкаф, а когда я решился опять ее высунуть, уже оба
космонавта стояли на поверхности космического корабля, ослепительно-белые
на фоне чернильных космических далей, усыпанных крошечными точечками
звезд. У одного из них в руках был небольшой ящик. Это и был, как я понял,
астрофизический модуль "Квант". Космонавты медленно и как-то подводно
прошли по корпусу корабля, остановились у высокой мачты и довольно быстро
привинтили к ней ящик. Потом они повернулись в сторону телекамеры, плавно
помахали руками, и такими же водолазными шагами вернулись к люку, в
котором по очереди исчезли.
звезды - туда, где раскинуло длинные тонкие руки созвездие Лебедя,
колеблясь, кому открыть объятья: огромному ли - в полнеба - Пегасу, или
маленькой, но такой трогательно яркой и чистой Лире.
микрофон:
Признаться, и у меня захватило дух, но все прошло успешно. Нельзя не
поразиться четкости и слаженности действий космонавтов - видно, не зря
прошли для них годы тренировок и орбитальной вахты. Установленное сегодня
научное оборудование...
чувствовал апатию и безразличие ко всему происходящему. Если бы меня
сейчас стали хватать, я вряд ли попытался бы бежать или сопротивляться;
единственное, чего мне хотелось, так это спать. По лунной привычке положил
голову на скрещенные руки и заснул. Сквозь сон до меня донеслось:
камеры, установленной бортинженером на панели одной из солнечных батарей
базового блока.
что-то двигать и материться, потом тонкий женский голос требовал заменить
диван, но я даже не пошевелился; может быть, мне это снилось. Когда я,
наконец, пришел в себя, вокруг было тихо. Я осторожно поднялся и выглянул
из-за шкафа. Стол с микрофоном был пуст, а телекамера накрыта брезентом.
Освещая космические корабли, горел один прожектор. Людей вокруг видно не
было. Я вышел из-за шкафа и огляделся: все было так же, как и во время
телепередачи, только сейчас я заметил на полу под космическими кораблями
довольно большую кучу нечистот, мерзко белеющую бумажками и банками из-под
"Великой Стены"; на моих глазах туда что-то тихо шлепнулось. Я подошел к
столу, на котором осталась недопитая водка и тарелки с закуской; мне
сильно хотелось выпить. Когда я сел, моя спина автоматически согнулась,
приняв велосипедную позу; с некоторым усилием я разогнулся, слил остатки
водки - ее хватило на два полных стакана - и по очереди опрокинул их в
рот. Несколько секунд я колебался, не закусить ли одним из оставшихся на
тарелке маринованных грибов, но когда я увидел испачканную в слизи вилку,
победила брезгливость.
похожий, зал, на полу которого еще стоят, наверно, цинковые гробы - четыре
запаянных и один пустой. Наверно, в чем-то ребята были счастливей меня, но
все же я испытал печаль. Потом я подумал о Митьке. Скоро в голове у меня
зашумело, и появилась способность думать о сегодняшних событиях. Но вместо
того, чтобы думать о них, я вспомнил свой последний день на Земле,
темнеющую от дождя брусчатку Красной площади, коляску товарища Урчагина и
случайное прикосновение его теплых губ, шепчущих в мое ухо:
самого детства ты шел к мигу бессмертия бок о бок с хитрым и опытным
врагом - не хочу даже произносить его имени вслух. Но все же вспомни один
разговор, при котором присутствовали ты, я и он. Он сказал тогда - "Какая
разница, с какой мыслью умрет человек? Ведь мы материалисты." Ты помнишь -
я сказал тогда, что после смерти человек живет в плодах своих дел. Но я не
сказал тогда другой вещи, самой важной. Запомни, Омон, хоть никакой души,
конечно, у человека нет, каждая душа - это вселенная. В этом диалектика. И
пока есть хоть одна душа, где наше дело живет и побеждает, это дело не
погибнет. Ибо будет существовать целая вселенная, центром которой станет
вот это..."
поймешь моих слов, но я и говорю их для момента, который наступит позже,
когда меня не будет рядом. Слушай. Достаточно даже одной чистой и честной
души, чтобы наша страна вышла на первое место в мире по освоению космоса;
достаточно одной такой души, чтобы на далекой Луне взвилось красное знамя
победившего социализма. Но одна такая душа хотя бы на один миг -
необходима, потому что именно в ней взовьется это знамя..."
на пол, сбитый со стула сильным ударом кулака в толстой резиновой
перчатке.
красной надписью "СССР". Он схватил пустую бутылку, разбил ее о край стола
и с розочкой в занесенной руке наклонился надо мной, но я успел
откатиться; вскочив на ноги, я побежал. Он кинулся за мной - перемещался
он медленными движениями, но почему-то очень быстро, и это было страшно.
Краем глаза я увидел второго - он торопливо слезал по подпиравшему корпус
"Агдама Т-3" черному полену, обдирая звезды из фольги. Я добежал до
дверей, ударил в них плечом, но они были заперты. Тогда я кинулся назад,
увернулся от первого и столкнулся со вторым, который с размаху ударил меня
ногой в ботинке с тяжелой магнитной подошвой - целился он в пах, но попал
в ногу - а потом попытался боднуть острой антенной в живот. Мне опять
удалось увернуться. Я вдруг понял, что выпил водку, которой они ждали,
может быть, несколько лет, и испугался по-настоящему. Оглядев стены
вокруг, я заметил небольшую решетчатую дверь с красной молнией в
треугольнике и надписью "Опасно!" и побежал к ней.
пробежал по нему от силы метров пять и услышал за спиной тяжело-звонкое
звяканье магнитных пластин. Это придало мне скорости и сил; я повернул за
угол и увидел короткий коридор, кончающийся круглым вентиляционным окном с
порванной проволочной сеткой, за которой была видна неподвижная ржавая
лопасть. Я дернулся было назад, но вдруг оказался так близко от своего
преследователя, что даже не ощутил его как нечто целое, а как бы
зафиксировал набор не связанных друг с другом восприятий: шар с забралом
из бутылочного плексигласа и красным словом "СССР", черный резиновый кулак
с торчащим над ним маленьким прозрачным трезубцем, сильнейший запах пота и
майорские погоны на крашеном серебрянкой войлоке. В следующий миг я уже
извивался в вентиляционной шахте за люком. Я довольно быстро протиснулся
между лопастями огромного вентилятора, похожего на корабельный винт, но
когда я пополз по уходящему куда-то далеко вверх колодцу, мой ватник
сбился в ком, и я застрял и скорчился, как плод в утробе. Потом снизу
зашуршало, что-то коснулось моей лодыжки, и я с криком рванулся вверх, в
считанные секунды вскарабкался метра на два и протиснулся в горизонтальное
ответвление. Оно кончалось круглым окошком, за которым виднелся земной шар
в мутной дымке облаков; я всхлипнул и пополз ему навстречу.
словно висела в желтоватой пустоте; из этой пустоты я и глядел на ее
приближающуюся поверхность, протискиваясь к ней навстречу, пока вдруг не
расступились сжавшие меня стены и коричневый кафель пола не полетел мне
навстречу.
на полу рядом с ней стояло ведро, а в ее руке была швабра.
с надписью "проверить до 14.VII". Рядом висел календарь с большой
фотографией Земли и словами "За мирный Космос!". Я лежал в коротком
коридоре с синими крашеными стенами; вокруг было три или четыре двери. Я
поглядел вверх и увидал в стене напротив календаря черную дыру
вентиляционного люка.
в другую сторону. За углом начиналась крутая и довольно высокая лестница
вверх, упиравшаяся в деревянную дверь; из-за двери доносился неясный шум.
снизу - толкнул дверь и оказался в полутемной нише, где стояло несколько
человек в гражданском. Они не обратили на меня особого внимания. Издалека
послышался нарастающий гул, я поглядел вбок и прочел бронзовую надпись
"БИБЛИОТЕКА ИМ. В.И. ЛЕНИНА".
большому зеркалу в ее конце. Над зеркалом мигали грозные оранжевые знаки
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Березин Федор
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Орлов Алекс