пятнами экземы.
петь арии."
делит с вами компанию.
Ию, весь сосредоточившись на том, чтобы не упасть. Ответил Ие Ван Арль.
блистательного доклада ни разу не появился в зале симпозиума, даже не
освятил его своим присутствием (Ван Арль так и сказал - не освятил).
Роджер отправился разыскивать своего личного друга. У него презент для
доктора Юренева, а еще большая бутыль доброго ямайского рома. Доктору
Юреневу нравится ямайский ром.
повезет. В квартире доктора Юренева производятся легкие ремонтные работы.
гулко откашлялся.
перехватила мою руку под столиком. Я почти не услышал ее: "Дай Бог, Роджер
действительно перехватит Юренева. Стаканчик рома ему бы не помешал.
Знаешь, - неожиданно добавила она, - одно время после экспериментов Юренев
хватал такси и уезжал на железнодорожный вокзал."
услышать. - Подрабатывал?
подрабатывают. Он ездил на железнодорожный вокзал для того, чтобы... снять
чувство вины. Да-да, так он и говорил. Его тогда это здорово мучило.
вытрезвитель.
певцом, преисполненным истинной страстью. Он похотливо выкатывал на Ию
пьяные черные глаза, но пел замечательно.
назад. Мы ничего не можем.
Илгмара заглушит мои слова. - Мы живем сегодня и каждый наш шаг
определяется нашим состоянием на сегодня.
шепнул: "Не вздумай заплакать. Говори, что хочешь, делай, что хочешь,
только не распускай слез."
умеешь?
Теперь я знаю, ты сам этому научишься. Собственно, это происходит само по
себе, как всякое истинное чудо, - она нехорошо улыбнулась. - Ты скоро сам
этому научишься.
фужер доктора Илгмара вдруг сам собой упал со столика.
Ван Арль увлекся беседой с какими-то людьми, явившимися из соседней
кабинки. Ия взяла меня за руку, уже не скрываясь. Ее голос срывался, но
она говорила. Она говорила так, будто хотела обо всем забыть.
поезде Бийск-Томск. Юренев возвращался с Алтая - злой, опустошенный.
Стояла непроглядная ночь, в купе было душно, за тонкой стеной плакал
ребенок и все время звучал грязный мат - кто-то там крыл сразу всех:
страну, правительство, судьбу, женщин, детей.
доходит до мата. Он чуть с ума не сошел, пытаясь понять, что мешает людям
в любой ситуации оставаться людьми. Грязь, понял он наконец. Простая,
очень простая мысль. Человек полон грязи. Человек, даже самый чистый, не
может не запачкаться, живя среди множества других людей. Это попросту
невозможно. А запачкавшись, человек сдается. Было бы славно научиться
чистить мозги, прочищать мозги, освобождать их от грязи, подумал Юренев.
Вычищать из мозгов скверну, похоть, грязь, ложь. Юренев страстно желал,
чтобы грязный хам за стеной заткнулся, чтобы он раз и навсегда забыл всю
ту гнусь, что изливал на своих несчастных соседей. Юренев так страстно
этого желал, что не сразу понял - хам за стеной, правда, заткнулся. Потом
замолчал и ребенок.
увидеть попутчиков из соседнего купе. Он хотел убедиться, правильно ли он
представлял себе хама. И почувствовал себя удовлетворенным, увидев -
правильно: из вагона вышла маленькая измученная женщина в сером пыльнике,
она несла ребенка на руках, а следом за нею спускался на перрон
пришибленный, похмельного вида мужичонка. Он все время оглядывался, будто
его преследовали. В круглых воспаленных глазенках стоял страх, в них
застыла растерянность, будто его побили или, в крайнем случае, ограбили.
прочистила мозги этому австрийцу. Он улыбается, он сама любезность, но
мозги его забиты грязью. Я вижу, что бы он делал, окажись я с ним в
постели.
австрийского козла.
слова его вычистил?
тучный голландец, они о чем-то быстро залопотали по-английски.
минуту. Пора бы появиться Юреневу, пойду ему позвоню. А ты никуда не
отлучайся.
сильный запах свежескошенной травы. Доктор Бодо Илгмар, исполнив еще две
арии, окончательно погрузился в австрийскую, никому здесь непонятную
мрачность. Ван Арль, извинившись, перебрался за соседний столик, его шумно
окружили.
гостинице.
должник.
Роллинс Джеймс
Корнев Павел
Херберт Фрэнк
Белов Вольф
Шилова Юлия
Майер Стефани