спрашивает.
трудно. Банев значит... - И солдатик ушел, симпатичный такой солдатик,
ласковый, сплошные веснушки под каской.
двигателя. Из туманной пелены на сумасшедшей скорости выскочил "харлей" с
коляской, подлетел вплотную к воротам и остановился. В седле сидел тот
самый полицейский с недовольным лицом и еще один, до глаз закутанный в
брезент, сидел в коляске. Сейчас начнется, подумал Виктор, надвигая
капюшон поглубже. Но это не помогло. Полицейский с недовольным лицом слез
с мотоцикла, подошел к Виктору и рявкнул:
суд пойдете! Угон арестованной машины!
хамство? Я буду жаловаться.
спросил:
карманов наручники.
смеете?
карманы. - Вы меня с кем-то путаете, ребята.
сюда в гости к господину Голему, главному врачу. Спросите у охраны. При
чем здесь какой-то грузовик?
наготове наручники, он надвинулся на Виктора. - А ну, давай руки! -
приказал он деловито.
прокричал:
солдатик, выставив из-под накидки автомат.
полиция.
запрещается! После третьего предупреждения стреляю! Отойти от ворот!
подталкивая в грудь обоих полицейских. Полицейский с недовольным лицом
растерянно поглядел на него, отвел руку и шагнул к солдату.
грузовик...
ласковый солдатик. - Па-аследнее предупреждение! Двоим отойти на сто
метров от ворот!
богу. Никуда он от нас не денется.
рот, но тут в дверях караулки появился толстый сержант с обкусанным
бутербродом в одной руке и со стаканом в другой.
Полицейские бросились к мотоциклу, оседлали его, развернулись и мимо
Виктора, принявшего позу регулировщика, ринулись прочь. Багровый
полицейский прокричал им что-то неслышное за треском мотора. Отъехав шагов
на пятьдесят, они остановились.
Близко ведь...
Полицейские отъехали дальше, и их стало не видно.
солдатику, глядя на Виктора. - Ну ладно, продолжай нести службу. - Он
вернулся в караулку, а веснушчатый солдатик, понемногу остывая, несколько
раз прошел взад-вперед перед воротами.
посмотрел в туман и дождь, где скрывались полицейские.
а грузовик как же? Грузовик от ворот положено уводить.
как же?
доносился треск мотоциклетного мотора, работающего на холостых оборотах.
посоветовать.
Стрелять не будете?
Спросить?
пределы видимости или нет.
зоны медленно выкатился злосчастный автофургон. Он остановился рядом с
Виктором. Дверца распахнулась, и Виктор увидел, что за рулем сидит уже не
мальчик, как он ожидал, а лысый сутулый мокрец и смотрит на него. Виктор
не двинулся с места, и тогда мокрец снял с руля руку в черной перчатке и
приглашающе похлопал по сиденью рядом с собой. Соизволили снизойти, горько
подумал Виктор. Солдатик радостно сказал:
грузовик в город или куда там еще, словом, намерен сам иметь дело с
полицией, то хорошо было бы тут же распрощаться и дунуть прямо через поле
в санаторий, в обход засевшего в засаде "харлея".
забрался на сиденье и захлопнул дверцу. Грузовик тронулся, и через минуту
они увидели "харлея". "Харлей" стоял поперек шоссе, оба полицейских стояли
рядом и делали жесты к обочине. Мокрец затормозил, выключил двигатель и,
высунувшись из кабины, сказал:
предъявите документы.
поговорим там?
вас". Мокрец спокойно ждал.
этот пусть перейдет в мотоцикл.
я.
лицо просветлело. - Вылезайте.
принялся ерзать и изгибаться на сиденье, поправляя плащ, а Виктор, косясь
на полицейского, смотрел, как мокрец еще сильнее сутулясь и косолапя,
похожий со спины на огромную тощую обезьяну, идет к мотоциклу и забирается
в коляску. Дождь снова хлынул, как из ведра, и полицейский включил
дворники. Кортеж тронулся.
подумал Виктор. Смутную надежду, впрочем, подавало намерение мокреца
явиться в полицию. Обнаглел мокрец нынешний, обнахалился... Но штраф, во
всяком случае, с меня сдерут, этого не миновать. Чтобы полиция, да
потеряла случай содрать с человека штраф. А, плевать я хотел, все равно
придется уносить отсюда ноги. Все хорошо. По крайней мере, душу отвел...
Он вытащил пачку сигарет и предложил полицейскому. Полицейский негодующе
хрюкнул, но взял. Зажигалка не работала, и пришлось ему еще раз хрюкнуть,
когда Виктор поднес ему свою. Вообще его можно понять, этого немолодого
дядьку, лет сорока пяти, наверное, а все ходит в младших полицейских,
очевидно, из бывших коллаборационистов: не тех сажал и не ту задницу
лизал, да где ему в задницах разбираться - та или не та... Полицейский
курил, и вид у него был уже менее недовольны: дела его оборачивались к
лучшему. Эх, бутылку бы мне сюда, подумал Виктор. Дал бы ему хлебнуть,