стеллажи, заставленные приборами, а у самой двери стояла большая, зеленого
стекла четвертная бутыль, покрытая пылью. В бутыли находился опечатанный
джинн, можно было видеть, как он там шевелится, посверкивая глазками.
ванной и, уставясь тем же окаменелым взглядом на дохлую рыбу, пропел
следующий куплет:
диван и принялся, сопя, что-то там с трудом проворачивать.
преобразующее, говоря просто, реальную действительность в действительность
сказочную. Я испытал это на себе в памятную ночь на хлебах у Наины Киевны,
и спасло меня тогда только то, что диван работал в четверть силы, на
темновых токах, а иначе я проснулся бы каким-нибудь мальчиком-с-пальчик в
сапогах. Для Магнуса Редькина диван был возможным вместилищем искомого
Белого Тезиса. Для Модеста Матвеевича - музейным экспонатом инвентарный
номер 1123, к разбазариванию запрещенным. Для Витьки это был инструмент
номер один. Поэтому Витька крал диван каждую ночь, Магнус Федорович из
ревности доносил об этом завкадрами товарищу Демину, а деятельность
Модеста Матвеевича сводилась к тому, чтобы все это прекратить. Витька крал
диван до тех пор, пока не вмешался Янус Полуэктович, которому в тесном
взаимодействии с Федором Симеоновичем и при активной поддержке Жиана
Жиакомо, опираясь на официальное письмо Президиума Академии наук за
личными подписями четырех академиков, удалось-таки полностью
нейтрализовать Редькина и слегка потеснить с занимаемых позиций Модеста
Матвеевича.
не желает ни о чем слышать и что желает он, чтобы диван инвентарный номер
1123 находился в специально отведенном для него, дивана, помещении. А
ежели этого не будет, сказал Модест Матвеевич грозно, то пусть все, до
академиков включительно, пеняют на себя. Янус Полуэктович согласился
пенять на себя, Федор Симеонович тоже, и Витька быстренько перетащил диван
в свою лабораторию. Витька был серьезный работник, не то что шалопаи из
отдела Абсолютного Знания, и намеревался превратить всю морскую и
океанскую воду нашей планеты в живую воду. Пока он, правда, находился в
стадии эксперимента.
руку из дивана. Окунь апатично пошевелил плавниками, зевнул, завалился на
бок и снова перевернулся на спину.
лабораторный дубль не мог бы так сказать. Дубль засунул руки в карманы,
медленно поднялся и увидел меня. Несколько секунд мы смотрели друг на
друга. Потом я ехидно осведомился:
десять минут. Все прибери, выброси эту дохлятину и беги танцевать. А уж
обесточу я сам.
осторожно, обогнул диван и встал так, чтобы между нами был лабораторный
стол. Я демонстративно посмотрел на часы. Дубль пробормотал заклинание, на
столе появился "мерседес", авторучка и стопка чистой бумаги. Дубль, согнув
колени, повис в воздухе и стал что-то писать, время от времени опасливо на
меня поглядывая. Это было очень похоже, и я даже засомневался. Впрочем, у
меня было верное средство выяснить правду. Дубли, как правило, совершенно
нечувствительны к боли. Пошарив в кармане, я извлек маленькие острые клещи
и, выразительно пощелкивая ими, стал приближаться к дублю. Дубль перестал
писать. Пристально поглядев ему в глаза, я скусил клещами шляпку гвоздя,
торчащую из стола, и сказал:
человек работает.
сегодня. Дубля сотворил - получился какой-то уже совершенно безмозглый.
Все ронял, на умклайдет сел, животное... Треснул я его по шее, руку
отбил... И окунь дохнет систематически.
Механизм действия живой воды я представлял себе крайне смутно. В основном
по сказке об Иване-царевиче и Сером Волке.
ладошкой стекло, запыленное снаружи.
засунул руку в диван и снова провернул там что-то. Окунь ожил.
порядке.
дубля. - Экземпляр экземпляру люпус эст...
- Рыбочку бы...
рассудительно произнес он, - почему бы не взять другую воду? Верно?
одинакового. Все распределяется по гауссиане. Вода воде рознь... Этот
старый дурак не сообразил, что существует дисперсия свойств...
отскочил к двери и сказал умоляюще:
развесистый... Дурак дураком. Анекдоты, стойку делает, танцует, как вол...
один глаз.
находился в том состоянии, когда увлеченные работой маги превращают
окружающих в пауков, мокриц, ящериц и других тихих животных. Я сел на
корточки рядом с джинном и стал смотреть.
(позиция "мартихор"), над столом поднялся розовый пар, вверх-вниз
запрыгали тени, похожие на летучих мышей, исчез "мерседес", исчезла
бумага, и вдруг вся поверхность стола покрылась сосудами с прозрачными
растворами. Витька, не глядя, сунул умклайдет на стул, схватил один из
сосудов и стал его внимательно рассматривать. Было ясно, что теперь он
отсюда никуда и никогда не уйдет. Он живо убрал с дивана ванну, одним
прыжком подскочил к стеллажам и поволок к столу громоздкий медный
аквавитометр. Я устроился было поудобнее и протер джинну окошечко для
обозрения, но тут из коридора донеслись голоса, топот ног и хлопанье
дверей. Я вскочил и кинулся вон из лаборатории.
бесследно. В коридоре горели яркие лампы. Кто-то сломя голову мчался по
лестнице, кто-то кричал: "Валька! Напряжение упало! Сбегай в
аккумуляторную!", кто-то вытряхивал на лестничной площадке шубу, и мокрый
снег летел во все стороны. Навстречу мне с задумчивым лицом быстро шел
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Гуревич Георгий
Свержин Владимир
Березин Федор
Посняков Андрей