том, что ты - существо неземного происхождения, хотя и создан по подобию
землян...
крайней мере, мне кажется, что помню себя даже одноклеточным. Вокруг -
какая-то мерцающая темнота, живая темнота. - Серафим, зажмурив глаза,
говорил приглушенно, заговорщически. - Я чувствовал, понимал ту темноту
всем своим существом, всем телом. Она была доброй, та ночь, ночь моего
рождения. Клетка разделилась, и поначалу мне казалось, что я стал
существовать в двух особях, но очень быстро понял - мы настолько зависимы
и связаны друг с другом, что составляем нерасторжимое целое. А потом
каждая из этих клеток поделилась, затем следующие... Я очень быстро привык
к собственной множественности. Антон, дай мне, пожалуйста, лист бумаги и
карандаш... Благодарю... Итак, я постепенно рос. И вот однажды, в какое-то
мгновение ночь взорвалась - и я прозрел. Скажу откровенно, я не был от
этого в восторге, каждая клеточка болела, все во мне протестовало. Но мне
предстояло развиваться дальше. - Серафим говорил и одновременно рисовал
что-то на бумаге. - Знаешь, Антон, как странно и неприятно сознавать
собственные тщедушие и уродство. Огромная голова, хвост... Конечно, если
бы не дано мне было знать, каким я должен стать через несколько месяцев,
то, безусловно, смирился бы со всем и казалось бы мне, что более
совершенное существо и выдумать трудно. Но я-то понимал - все во мне
уродливо. Часто закрывал глаза, только бы не видеть себя подольше, а потом
насладиться переменами, происшедшими за несколько часов... - Отложив
карандаш, Серафим протянул Антону рисунок. - Вот посмотри, Сухов,
понравятся тебе такие существа?
щупальца располагались по три - сверху и снизу.
встретился с таким вот, но только живым?
требует много энергии.
побежали мурашки. Он прекрасно сознавал - все это не сон, не бредовые
виденья, но воспринимать Серафима и его болтовню серьезно никак не мог.
Вообще-то они могут приобретать любые формы, превращаться в кого угодно,
но на самом деле они именно такие, как я нарисовал. Они - вершина
совершенства... Но, знаешь, мне нужно хорошенько поесть, а потом мы
закончим разговор. Скажу только, что называют они себя маргонами. Они
прилетели из невообразимой дали. Они очень разумные, мудрые существа. Они
хотят осесть на Земле, хотят поднять землян на высший уровень развития. И
ты, Сухов, должен помочь мне, помочь маргонам... Ну, пошли есть!
пищевых продуктов. Он ел и никак не мог наесться. Впивался зубами в пищу и
рвал ее, как дикий зверь. И слегка улыбался. Но улыбка его наводила ужас.
Маргоны - это далекая высокоразвитая цивилизация, которая стремится помочь
землянам в их развитии.
вынужден говорить с тобой, как с совершенно взрослым, умным существом.
Скажи мне, почему маргоны, эти благодетели с большой дороги, ведут
переговоры с землянами через таких, как ты? И, кстати, кто ты такой?
Что-то я никак в толк не возьму. И если ты хочешь, чтобы я хоть что-нибудь
понял, то должен говорить конкретно и ясно.
Очень странный ты человек. Даже мысли твои читать трудно.
состояние, будто пьет не глотая. - Когда кто врет, я и сам прекрасно это
чувствую. Состояние человека чувствую. Но хватит разглагольствовать... И
пусть тебя не удивляет, что очутился ты именно перед моими дверями. О
маргонах известно мне, пожалуй, побольше, чем тебе, - сказал и пристально
посмотрел на Серафима, ожидая его реакции. Как и предполагал Антон,
Серафим насторожился.
всяких намеков.
иронией. - Так слушай! Они... зеленые. Форму их тела ты нарисовал
правильно, - продолжал явно издеваться над Серафимом Антон, удивляясь, как
это ему удается.
вундеркинд.
опасаясь, как бы Сухов не заподозрил его в недостаточной осведомленности.
сказал Сухов, внимательно всматриваясь в лицо вундеркинда - не ошибся ли?
Серафим отвел в замешательстве взгляд в сторону.
их воли. - И вдруг Серафим расплакался. - Ты не представляешь, Антон, как
мне было страшно неделю назад. Неимоверный голод терзал! Ты знаешь, что
такое настоящий голод?! Я знаю!
четко ощутил - всего какой-то миг отделяет его от безумия. Но, собрав всю
волю, переборол внутреннюю слабость, понял свое преимущество в этом
невообразимом диалоге. И это его успокоило.
искренность слез Серафима, смелее и увереннее перешел в наступление.
рыданий.
просто снилось, что я все знаю. В меня лишь заложены какие-то знания...
Сухов многозначительно насупил брови и строго уставился на вундеркинда,
как на пациента, не выполняющего указаний знаменитого профессора.
их желании помочь людям в развитии. Не так ли?
погибнуть. Мне хочется жить. Спасибо... - твердил он, смешавшись. - Если
бы ты мог знать, как страшно умирать от голода, умирать, не выполнив своей
программы, своего назначения. Меня выбросили за борт, красиво выбросили...
Они боялись, что мы... что я буду, разлагаясь... - Серафим закусил губу.
отнимается. Что это со мной?! Я совершенно не знаю, что мне делать. Я вне
себя... Сухов - маргон...
ты многое забыл и ведешь себя слишком беззаботно.
Придется проверить, что ты вообще знаешь, кроме импровизации про ночь,
колодец и колыбель. Итак, я слушаю тебя.
слово. Мне кажется, что у тебя не голова, а решето, Серафим.
показалось, что он хватил лишку, сказал что-то не так. Но успокоил себя,
решив: инициатива пока в его руках, исчез страх, теперь им руководила
бурная отвага. У него хватит способности забить мозги этому дитяти разума
маргонов.
обличье, - быстро затараторил Серафим, судорожно всхлипывая при вдохе, -
должен разграничивать всех землян на две категории: на тех, кто сможет
работать на маргонов, и на тех, которые работать на маргонов не смогут...
Первые остаются жить под постоянным надзором и контролем каров, вторые -
уничтожаются, соответственно с ситуацией... их мозг и кровь используются
для питания вновь создаваемых каров...
сдерживая дрожь в голосе. - А конкретно твое задание?
нормально.
бессмысленно повторял Серафим и вдруг опять расплакался: - Не убивай
меня... Я хочу жить. Не я виноват, что во мне дефект. Я очень старался, но
Шилова Юлия
Лондон Джек
Журавлев Владимир
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман
Флинт Эрик