кого голоса, как твой, и я думаю, что во всем мире нет подобного совер-
шенства. Я говорю то, что думаю, и моя похвала - это не комплимент в ду-
хе Фридриха.
берусь судить об этом, ибо, кроме певиц Романины и Тези, слышала до сих
пор только самое себя), - с улыбкой возразила Консуэло, - мне кажется,
что человек всегда может к чему-то стремиться и что-то находить сверх
того, что он уже сделал. Да, я могла бы приблизиться к тому идеалу, о
котором всегда мечтала, если бы моя жизнь была деятельной, полной
борьбы, дерзаний, разделенных привязанностей, словом - вдохновения! Но
холодная регулярность, которая царит здесь, военная дисциплина, установ-
ленная даже за кулисами театра, спокойная и неизменная благосклонность
публики, которая, слушая нас, думает о своих делах, высокое покровитель-
ство короля, заранее обеспечивающее нам успех, отсутствие соперничества
и обновления как в составе артистов, так и в репертуаре, а главное,
мысль о нескончаемом плене, - вся эта обыденная, полная равнодушного
труда, унылой славы и невольной бережливости жизнь в Пруссии отняла у
меня надежду и даже охоту совершенствоваться. Бывают дни, когда я чувст-
вую себя настолько вялой, настолько лишенной того щекочущего самолюбия,
которое помогает артисту в его игре, что готова была бы заплатить даже
за свисток, только бы он разбудил меня. Увы! Я могу дурно спеть начало,
могу выдохнуться к концу спектакля - меня неизменно ждут аплодисменты.
Они не доставляют мне ни малейшего удовольствия, если я их не заслужила,
и причиняют боль, если я случайно заслужила их, - ведь и в этом случае
они так же официально рассчитаны, так же соразмерены с правилами прид-
ворного этикета, как обычно, а между тем я чувствую, что имела бы право
на большее. Все это может показаться вам ребячеством, благородная Ама-
лия, но вы хотели заглянуть в тайники души актрисы, и я ничего от вас не
скрыла.
это вместе с тобой. Что ж, я готова услужить тебе и освистать, когда ты
будешь чересчур вялой, а потом бросить венок из роз, после того как мне
удастся тебя расшевелить.
го. Королю не угодно, чтобы ктонибудь обижал его актеров, ибо ему из-
вестно, что вслед за шиканьем могут быстро последовать овации. Нет, нес-
мотря на ваши великодушные намерения, скука моя неизлечима. И к этой то-
мительной тоске у меня с каждым днем добавляется сожаление о том, что
жизни, полной любви и преданности, я предпочла это ложное и пустое су-
ществование. После приключения с Калиостро черная меланхолия заняла еще
больше места в моем сердце. Не проходит ночи, чтобы я не увидела во сне
Альберта, то разгневанного, то равнодушного и озабоченного, говорящего
на непонятном языке, погруженного в размышления, совершенно чуждые нашей
любви, - словом, такого, каким он был во время сеанса магии. Просыпаясь
в холодном поту, я плачу и думаю, что в том новом существовании, в кото-
рое он вступил после смерти, его скорбящая и смятенная душа, быть может,
еще страдает от моего пренебрежения и неблагодарности. Так или иначе, но
я убила его, это несомненно, и ни один человек, даже если он заключил
соглашение со всеми силами неба или преисподней, не властен соединить
меня с ним. Я ничего уже не могу исправить в этой жизни, бесполезной и
одинокой, и теперь у меня одно желание - чтобы конец наступил как можно
скорее.
Амалия. - Неужели среди стольких умных и одаренных людей, которых мой
брат собрал у себя со всех концов света - и он очень гордится этим, -
нет ни одного, достойного уважения?
я могла бы найти вблизи себя несколько лиц, которые питают ко мне друж-
бу. Мадемуазель Кошуа...
особа?
на: из-за ухаживания и уроков господина маркиза она смотрит на своих то-
варищей актеров несколько свысока.
тов - одно из самых прославленных в Саксонии, тогда как д'Аржансы - все-
го лишь мелкопоместные дворяне из Прованса или Лангедока. А что собой
представляет синьора Коччеи? Ты с ней знакома?
большую часть времени проводит за городом, поэтому мне редко удавалось
видеться с ней. Я симпатизировала ей больше, чем всем остальным актрисам
театра, и оба - и она и ее муж - часто приглашали меня погостить в свои
владения. Однако король дал мне понять, что мои поездки туда были бы ему
неприятны, и мне пришлось отказаться, даже не зная, чего ради меня лиша-
ют этого удовольствия.
она предпочла ему сына главного канцлера, и король боится, как бы дурной
пример не оказался для тебя заразительным. Ну, а мужчины? Разве ты не
подружилась ни с кем из них?
личества. В наших судьбах есть немало общего. Так же, как я в детстве,
он вел в юности цыганскую жизнь, так же, как я, он не слишком ценит бла-
га сего мира и свободу ставит выше богатства. Он часто рассказывал мне,
как убежал от роскоши саксонского двора, чтобы разделить бродячее, весе-
лое и нищенское существование странствующих артистов. Светские люди не
знают, что на больших дорогах и городских улицах можно встретить настоя-
щих больших музыкантов. Учителем Бенды в его скитаниях был старый еврей
по имени Лебедь, и Бенда говорит о нем с восхищением, хоть тот и умер на
соломе, а может быть, даже в канаве. До того как Франц Бенда посвятил
себя скрипке, у него был великолепный голос, и пение было его професси-
ей. В Дрездене от огорчений и тоски голос у него пропал, но на чистом
воздухе скитаний у него появился новый талант, его гений снова расцвел.
И вот из этой походной консерватории вышел замечательный виртуоз, кото-
рого его величество удостаивает приглашать на свои камерные концерты.
Георг Бенда, самый младший его брат, тоже своеобразный и одаренный чело-
век, порой эпикуреец, порой мизантроп. Его причудливый ум не всегда при-
ятен, но всегда интересен. Думаю, что этот не остепенится, как все ос-
тальные его братья, которые теперь покорно влачат золотую цепь королевс-
кой любви к музыке. Потому ли, что он моложе их, или потому, что его на-
тура неукротима, он не перестает говорить о бегстве. Он скучает здесь
так непритворно, что мне доставляет удовольствие скучать вместе с ним.
нежному чувству? Любовь не раз рождалась из скуки.
опасений, так как я чувствую, что этого никогда не будет. Ведь я уже
сказала вам, дорогая Амалия, - со мной происходит нечто странное. С тех
пор, как Альберт умер, я люблю его, думаю лишь о нем одном, не могу лю-
бить никого другого. Вероятно, впервые любовь родилась из смерти, и тем
не менее со мной случилось именно так. Я безутешна при мысли, что не да-
ла счастья человеку, который был его достоин, и это стойкое раскаяние
превратилось у меня в навязчивую идею, в нечто похожее на страсть, быть
может - на безумие!
лезнь... А между тем я очень хорошо понимаю такую боль, ибо испытываю ее
сама. Ведь я люблю человека, которого здесь нет и которого я, может
быть, никогда не увижу. Пожалуй, это то же или почти то же, что любить
умершего. Но скажи мне, разве принц Генрих, мой брат, не привлекательный
молодой человек?
сив, но лицо его поражает и привлекает... Ум независимый и гордый. Враг
деспотизма, непокоренный раб, несущий угрозу моему другому брату - тира-
ну... Словом, лучший из нашей семьи, это несомненно. Говорят, он в тебя
влюблен, - не признавался ли он тебе в этом?
упрек?
пятствие для моей любви к нему: он принц.
твоего обморока во время одного из последних спектаклей? Я слышала, что
король, недовольный тем, что принц бросал на тебя нежные взгляды, отпра-
вил его под арест в самом начале спектакля, и ты заболела от огорчения.
произошло не по моей вине. Нет, причиной моего нездоровья было совсем
другое. Вообразите, принцесса, что посреди арии, которую я пела нес-
колько машинально, как это часто бывает со мной здесь, взгляд мой слу-
чайно упал на ложи первого яруса - те, что близ сцены, и вдруг из глуби-
ны ложи господина Головкина показалось бледное лицо человека, который
наклонился вперед, рассматривая меня. То было лицо Альберта, принцесса.
Клянусь самим богом, я видела его, я узнала его. Быть может, это была
иллюзия, видение, но никакое видение не могло быть более отчетливым, бо-
Шилова Юлия
Корнев Павел
Куликов Роман
Никитин Юрий
Шилова Юлия