во свойство женщин. У Аннеты вдобавок была богатая интуиция: она часто
бывает свойственна натурам сильным и жизнедеятельным; благодаря ей мы
без слов и жестов сейчас же начинаем понимать тот безмолвный язык, на
котором разговариваем друг с другом. Когда Аннета казалась рассеянной,
это означало, что она прислушивается к голосу своей интуиции. Темный лес
сердец!.. И они и она охотилисьВыслеживали. Аннета некоторое время шла
то по одному, то по другому следу и, наконец, сделала выбор.
той крупной буржуазии, образованной, деятельной, передовой (по крайней
мере все они так думали), к которой принадлежал и Рауль Ривьер. Недавно
отшумел ураган, поднятый делом Дрейфуса. Он сблизил инакомыслящих - их
объединило общее для всех инстинктивное стремление к социальной справед-
ливости. Это инстинктивное стремление, как выяснилось потом, оказалось
не очень устойчивым. Социальная несправедливость свелась для Ривьера к
одной лишь этой несправедливости. И таких, как Ривьер, были тысячи: без-
закония, творившиеся на свете, не мешали ему спокойно спать; он даже
умудрился без зазрения совести заключить превыгодные сделки с султаном -
в те времена, когда его величество, не моргнув глазом, изволило под бо-
ком у снисходительной Европы учинить первую армянскую резню, и тем не
менее он был глубоко искренне возмущен пресловутым делом Дрейфуса.
Нельзя слишком много требовать от людей! Раз в жизни они сразились за
справедливость - и уже выбились из сил. Зато они раз в жизни были спра-
ведливы - так будем же им признательны! Они и сами себе признательны за
это. Круг Ривьера, те семьи, отпрыски которых увивались сейчас за Анне-
той, нисколько не сомневались в том, что они немало преуспели в защите
права и что в приумножении своей славы они не нуждаются. Раз и навсегда
люди эти возомнили себя сторонниками прогресса и сложили руки.
когда социальная борьба почти заглушила национальные распри, не считая
застарелой англофобии, этой головни, разгоревшейся в дни Англобурской
войны и еще чадившей, наделенные умеренными патриотическими чувствами,
весьма не воинственными, склонные к терпимости и благодушию, ибо принад-
лежали к партии-победительнице и были хорошо обеспечены, - они составля-
ли ту часть общества, которая, повидимому, жила припеваючи, проповедова-
ла свободную мораль с налетом какого-то неопределенного гуманизма, а
вернее - утилитарную, полную скептицизма, без особых принципов, но и без
особых предрассудков... (Доверяться чрезмерно не следовало!..) В их ря-
дах насчитывалось несколько католиков-либералов, немало протестантов,
еще больше евреев, костяк же составляла добропорядочная французская бур-
жуазия, чуждая религии и заменившая ее политикой; носила она самые раз-
нообразные ярлычки, но не совсем отрешилась от республиканского духа,
который, продержавшись тридцать лет, приобрел наиболее удобную форму -
форму консерватизма. Были тут и поклонники социализма - молодые, богатые
и образованные буржуа, покоренные красноречием и примером Жореса. Еще
длился медовый месяц социализма и республики.
ее внутренняя жизнь, что у нее не оставалось для этого времени. Но была
пора, когда она, как и другие, горячо принимала к сердцу дело Дрейфуса.
Любовь к отцу заставляла ее на все смотреть его глазами. По велению
сердца, из свободолюбия, заложенного в ее натуре, ей суждено было всегда
принимать сторону угнетенных. Вот почему она познала минуты сильного
волнения, когда Золя и Пикар бесстрашие напали на лютого Зверя - на об-
щественное мнение, сорвавшееся с цепи. И когда она проходила мимо тюрьмы
"Шерш-Миди", вероятно, и у нее, как у многих девушек, сердце громко сту-
чало от тревоги за того, кто там томился. Но она не отдавала себе отчета
в этих чувствах; Аннета не могла заставить себя внимательно проанализи-
ровать дело Дрейфуса. Политика внушала ей отвращение; она попробовала
было приглядеться к ней, но тотчас же отпрянула - так стало ей скучно и
противно, а почему - в этом она даже не пыталась разобраться. Она всегда
смотрела правде в глаза и видела, что каждая сторона, в общем, убога и
нечистоплотна почти в равной степени. А сердцу, не такому ясновидящему,
как ее глаза, все хотелось поверить, что партия, которая ратует за идеи
справедливости, должна состоять из людей самых справедливых. И Аннета
упрекала себя в том, что от лени - так ей казалось - не разузнала получ-
ше об их деятельности. Вот почему она относилась к ним с каким-то выжи-
дательным доброжелательством, не более, - так, слушая новое музыкальное
произведение, порукой которому служит имя знаменитого композитора, не-
вольно проникаешься к нему благоговением, хотя и не понимаешь его, зара-
нее готов поверить, что оно прекрасно, и, быть может, только значительно
позднее откроешь его для себя.
не ведая, что нет большего обмана, чем в торговле идеями. Она еще верила
в жизнеспособность иных наспех сфабрикованных "измов", этикетки на кото-
рых возглашали о различных политических настроениях, и ее привлекали те,
которые возвещали о партиях передовых. Она заблуждалась, в глубине души
надеясь, что именно там и встретит спутника жизни. Она привыкла к
вольному воздуху и тянулась к тем, кому, как и ей, претили застарелые
предрассудки, заплесневелые привычки и спертый воздух в здании прошлого.
Она и не думала чернить это старинное жилье. Ведь оно было хранилищем
мечты целых поколений. Но воздух там был скверный. Если кому угодно,
пусть там и остается! А ей нужен чистый воздух. И она глазами искала
друга, который помог бы ей перестроить дом, сделать его просторным и
светлым.
понять ее, помочь ей. Многие - с ярлыком и без ярлыка - отличались сме-
лостью взглядов. Но, к несчастью, их смелость шла иными путями. "Жизнен-
ный порыв", по выражению одного философа, у них был ограничен. Сразу он
никогда не распространяется во все стороны. Редко, крайне редко встреча-
ешь умы, которые освещают все вокруг и идут вперед. Большинство тех, ко-
му удалось зажечь светоч (а таких немного), озаряют своим факелом только
часть, крохотную часть пути, лежащего перед ними, вокруг же царит неп-
роглядная тьма. И даже можно сказать, что, продвигаясь вперед, почти
всегда платишься тем, что в другом направлении отступаешь. Революционер
в политике иногда бывает бездарным консерватором в искусстве. А если он
и отбросил горсточку своих предрассудков (из тех, которых придерживался
меньше всего), то еще крепче цепляется за оставшиеся.
неровен ухабистый путь в будущее, как в моральной эволюции полов. Женщи-
на, стараясь порвать с ошибками прошлого, вступала на одну из тропинок,
ведущих к новому обществу, и редко удавалось ей встретиться с мужчиной,
который тоже стремился бы к новым формам жизни. Он выбирал иной путь. И
если их крутым дорогам и суждено было на миг скреститься на вершине го-
ры, то они поворачивались друг к другу спиной. Такое различие целей осо-
бенно изумляло в ту эпоху во Франции, где умственное развитие женщин
прежде отставало, а вот уже несколько лет готовилось сделать скачок, в
чем мужчины тогда не отдавали себе отчета. Да и женщины не всегда ясно
представляли себе это, пока в один прекрасный день не наталкивались на
стену, отделявшую их от попутчиков. Удар был страшен. Аннете привелось -
и это обошлось ей дорого - столкнуться с таким печальным недоразумением.
за, которые неприметно оглядывали каждую, только что сделали выбор. Но
ничего не сказали. Ей хотелось подольше притворяться перед самой собой,
будто она все еще колеблется. Когда тебя больше не мучит нереши-
тельность, так приятно мысленно повторять: "Ведь я еще ничем не связана
- и напоследок широко распахнуть врата надежды.
Марсель Франк и Рожэ Бриссо - между ними и колебалась Аннета, строя пла-
ны на будущее, хотя отлично знала, кто именно ее избранник. Оба принад-
лежали к состоятельным буржуазным семьям, были изысканны, учтивы, умны,
но и среда, окружавшая их, и характеры были у них совсем разные.
порождается смешанным браком лучших представителей двух рас. Рост сред-
ний, фигура тонкая, стройная, изящная, матовый цвет лица, синие глаза,
нос с горбинкой, светлая бородка; удлиненный, чуть-чуть лошадиный про-
филь напоминал профиль Альфреда де Мюссе. Такой же умный, ласковый
взгляд-то нежный, то дерзкий. Его отец, богатый коммерсант, занимавшийся
торговлей сукном, оборотистый делец и увлекающийся человек, имевший при-
страстие к современному искусству, поддерживавший молодую журналистику,
покупавший полотна Ван-Гога и таможенного чиновника Руссо, женился на
красавице тулузке, - она получила вторую премию в театральном училище и
некоторое время была на первых ролях у Антуана и Пореля. Иона Франк, че-
ловек напористый, сначала взял ее приступом, потом вступил с ней в за-
конный брак; тогда она покинула сцену, несмотря на шумный успех, и с
большим тактом стала вести одновременно и дела мужа, и свой литературный
салон, хорошо известный в мире искусств. Супруги жили в согласии: по
безмолвному сговору они сквозь пальцы смотрели на поведение друг друга,
во имя общих интересов все так ловко устраивали, что избегали пересудов,
и воспитали единственного сына в атмосфере взаимной дружбы - насмешли-
вой, но снисходительной. Марсель Франк усвоил мысль, что труд и удо-
вольствие гармонируют, что в мудром их сочетании и состоит искусство
жить. И он изучал это искусство так же глубоко, как всякое другое, и
стал его тонким знатоком. Служил он в управлении национальных музеев и
давно уже славился как искусствовед. Его медлительный, проницательный,
дерзкий и в то же время снисходительный взгляд умел читать не только по
картинам, но и по живым лицам. И лучше всех вздыхателей Аннеты умел чи-
тать в ее душе. Она это хорошо знала. Иной раз только очнется от туман-
ных своих грез или, говоря об одном, начнет думать совсем о другом - и
вдруг взглядом встретится с его любопытным взглядом, как будто говорив-
шим ей:
Шилова Юлия
Маккефри Энн
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Лондон Джек