Господь доброе разумение грамоты, паче, нежели у братьи твоей в училище! -
Чуть заметная улыбка при последних словах показала, что старец догадывается
об училищных бедах Варфоломея. - И запомни, сыне, что гневать не стоит ни на
кого, токмо отемнишь душу свою напрасною горечью. Господь повелел всякому
человеку добывать свой хлеб в поте лица своего! Не ропщи и, паче всего, не
завидуй другому! Даст и тебе Господь, в пору свою, воздаяние по трудам!
того, другого, своего супостата мнимого! Высечет родитель, горько! Подчас и
умереть захочешь, а воззри, - почто родитель гневает? Токмо хотяше добра
сыну своему! Дабы продолжил деяния родителя своего со славою, дабы на полных
летах и сам был благоуспешен и праведен, и своих бы детей наставил на добрый
путь, дабы свеча рода твоего не погасла! Что дашь ты отцу и матери за все их
труды неусыпные? Ничего не возможешь, ибо к возрастию твоему уже отойдут в
лучший мир. Ты вечный должник пред ними, а такожде и пред каждым, чей труд
дает тебе еду и питье, и кров, и одеяние, и научение книжное!
слова и не обманывает его, но... как страшно было расстаться с ним и... и
вновь эти непонятные "зело" и "твердо"! Посему, едва старец повернулся,
сбираясь уходить, Варфоломей, с мгновенным безотчетным отчаяньем, кинулся
перед ним на землю и, со слезами, тычась лицом в траву и простирая руки к
стопам пресвитера, стал сбивчиво и горячо умолять того не уходить, погостить
у них в доме, уверяя, что и родители будут рады, что таковых гостей любят и
привечают у них в доме, и пусть он не гребует, и не погнушает, и не
пострашит, и... Чего только не говорил испуганный малыш!
таком состоянии, взял за руку, и они пошли полем, потом перелесками, мимо
поскотины, к дому.
перелезать через прясло поскотины.
столь красноречива, что отец, поглядев внимательней, забыл спросить о конях.
старший оружничий Даньша и ключник Яков (эти были почти как члены семьи),
старуха-тетка, двоюродница Кирилла, и маленький Петруша с нянькою - была в
сборе. В горнице хлопотали, накрывая столы, несколько слуг. Стефан только
сморщил нос, буркнув:
всяческого уважения (да и недаром Варфоломей так крепко держится за руку
гостя!), пригласил старца к столу. Гость, однако, отстранив родителей,
твердым шагом, ведя за собою отрока, прошел в моленный покой.
которые готовились было уже внести в горницу дымящийся котел с ухою,
распоряжение погодить. Яков с Даньшею переглянулись и крякнули,
старуха-двоюродница, поглядев вослед старцу, значительно и крепко поджала
рот, две незаметные видом странницы-богомолки, ожидавшие в углу дарового
боярского угощения, опустили очеса и скромно перекрестились.
глазами, нашел большую домовую Псалтирь, и утвердил ее на аналое перед
очесами отрока.
глазами. Улыбнувшись слегка, старец разогнул листы и указал мальчику:
даровал тебе умение грамоты! Чти певческим гласом, како умиешь, тако и чти!
себя начальные слова псалма, и снова смятенно в доброе, мудро-терпеливое
лицо и опять в книгу, и уже вслух, в полгласа, веря и не веря, повторил
слова псалма, с удивлением обнаружив вдруг, что вместо непонятных "глаголь",
"он", "суть", "иже" - перед ним, теми же знаками, изображены знакомые ему
издавна слова:
великолепие превыше небес"...
мальчика, и тогда Варфоломей, словно кидаясь в холодную воду, ощущая, как
мурашки боязливого восторга потекли у него по всему телу, запел знакомый
псалом, едва поспевая водить глазами по строкам, и буквы, непонятные буквы,
ожили! Стали складываться послушно в слова, в те самые слова! И уже он едва
поспевал следить за ними, боясь отстать, боясь утерять столь чудесно
обретенное умение свое. А старец, с мягкою добротою глядя на мальчика, молча
слушал, и лишь когда подошло время, перевернул страницу Псалтири, поощряя
отрока к продолжению.
знание, - вся Псалтирь была у него на слуху, - и молчаливое старцево
поощрение. Снова забыв про "буки", "твердо", "зело", - он начал просто
следить по буквам, и, доселе непослушные, они опять стали чудесно слушаться,
складываясь во внятные строки.
стол и кормить всех, оставив старцу с Варфоломеем и себе подогретые блюда,
уже слуга заглядывал украдкою в моленную, где продолжалось и продолжалось
звонкое детское пение, коему иногда начинал вторить глубокий, с чуть
заметною хрипотцою, голос пресвитера. Уже и второй час был на исходе. Уже и
сам хозяин, слегка покашливая, подходил к дверям иконного покоя. Варфоломей
взмок от усердия, у него все получалось!
послушные буквы бежали в лад пению. Он уже начинал удивляться не тому, как
это получается у него, а тому, как это оказалось просто, само собою!
другую книгу, разогнув ее посередине, на киноварной заглавной строке.
Варфоломей сбился, было, начав свое: "веди", "еже", "зело", "глаголь", но
опять, поглядев в лицо старцу и почти прижмурясь, набрал духу и, охватив
слово разом, выпалил: и затем, хоть и не так бойко, как знакомый псалом,
запинаясь перед каждым словом, но вновь и вновь охватывая его целиком, начал
произносить, читать, слово за слово, все резвее и резвей. Тем паче, что и
это оказалось знакомо, слышано уже, - это было "Слово о пасце" Василия
Великого, - и, читая-вспоминая, Варфоломей уже начал сливать прыгающие
слова, связнее и связнее выговаривая целые строки древнего поучения.
помни, что без страха, но с молитвою и упованием о Господе приступая к
чтению, и всякое написание отныне осилишь!
заглянули. Старец кивнул и, ведя за руку мальчика, пошел в столовый покой,
где уже давно слуги ждали с прибором и мисами, и где Кирилл распорядился к
прежним обычным блюдам, поданным странника ради, добавить иные, от своей
боярской трапезы, и теперь с внутренним нетерпением ждал гостя, с которым
намерился, - заранее проникшись почтением к захожему пресвитеру, - истово
потолковать о судьбе своего среднего отрока.
Глава 20
пищи. От изысканных яств отказался молча, мановением руки. Чуялось, что для
него жизненные услады меньше всего заключены в еде, равно как и в прочих
утехах плоти.
закончит трапезу. За столом их было всего трое. Варфоломея услали в челядню,
прочие сотрапезники уже отъели и покинули покой.
глаза хозяев и слегка не то, что улыбнулся, а как бы на мгновение прояснел
ликом.
старцу о чуде, совершившемся в храме, и о странном поведении сына, не скрыв
и полной его неуспешливости в постижении грамоты.
и предтеча Христов Иоанн, еще будучи во утробе матерни, познал Господа,
носимого в ложеснах пречистой приснодевы Марии, "и взыграся младенец
радощами во чреве"? Воспомни, что и пророка Иеремию Бог избрал от чрева
матери, сие же свидетельствует о себе и Исайя пророк...
матери своея, Елисаветы!
цветы полевые! Почто же ты, сомневаясь в дитяти своем, мнишь, что Господь
должен был ознаменовать судьбу его и Иоанна Предтечи одною и тою же метой?
супругов. - Знаменья, данные накануне рождения отрока сего, свидетельствуют
о том, что рожденный от вас есть сын радости, а не печали.
Дух Святый в едином лице - славили святую Троицу!
почему-то не ложились на сердце так, как поучения нынешнего старца. И все же
оставалась, не проходила некая толика недоверия и к его словам.
Акунин Борис
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Махров Алексей
Скальци Джон
Андреев Николай