Чтение 22–й страницы книги ~Король холопов~

внешность, но черты его лица были слишком нежными и мягкими для мужчины. В
нем было что-то барское, несмотря на его скромную одежду.

Неоржа его холодно принял; он догадывался, что Якса, находившейся при
дворе короля, принес ему какой-нибудь выговор или неодобрение. Он
предпочитал не говорить с ним о происшедшем.

- Я пришел с вами попрощаться, - отозвался Якса, - потому что боялся,
может быть вы уедете. Мне так казалось!

Хозяин пристально на него посмотрел.

- Конечно, мне здесь делать нечего, - произнес он, - но и торопиться
мне не хочется, потому что я не желаю, чтобы кому-либо показалось, что я
скрываюсь от разгневанного короля.

Якса в ответ молча на него взглянул.

- А что же король? - угрюмо спросил Неоржа.

- На охоте.

- Сердитый?

- Я его почти никогда не видел сердитым, - возразил Якса. - Он на
секунду вспылит, но быстро сдерживает себя.

- А, вероятно, он на меня гневается! - воскликнул Неоржа.

Яксе не хотелось прямо высказать то, о чем он думает.

- Я этого не знаю, - проворчал он, - однако я полагаю, что если вы на
некоторое время сойдете с его горизонта, то по вашем возвращении забудется
обо всем происшедшем.

- Но я об этом не забуду, - пробормотал Неоржа.

Ксендз Баричка встал и, попрощавшись с дядей, ушел.

Грох и Якса остались.

Воспоминание о короле снова взволновало Неоржу; он расхаживал по
комнате и ворчал. Хотя он и узнал, что Якса находится в свите короля,
однако он дал волю своему языку в надежде на то, что гость, сватавшийся к
его дочке, примет его сторону и будет с ним одного мнения.

- Нам не такой король нужен, - произнес Неоржа. - Это король для
холопов, но не для нас... Он знать не хочет дворян и их не милует, но и мы
его поэтому тоже не жалуем.

Якса покраснел и живо воскликнул:

- Простите! Но мы, которые при нем находимся, мы его любим!

- Ну, так и на здоровье! - насмешливо сказал Неоржа и лицо его
залилось румянцем.

Якса не мог дольше сдерживаться и, поднявшись со скамейки, прибавил:

- Да, мы, которые ему служим, должны его любить, потому что он добр,
справедлив и нам добра желает, но он несчастный человек.

- Он! - заворчал Неоржа - он! Чем же он несчастен? Сокровищница,
бывшая пустой при старике отце, при нем наполнилась, ему не представило
затруднений отсчитать немцам двадцать тысяч гривен; драгоценных камней и
серебра у него без счета... Чего же еще ему нужно?

- Милый мой пан, - начал Якса ласково, - я не знаю, дает ли это
счастье... У него нет потомка.

- Почему же он не живет с женой?

Якса промолчал.

Неоржа, выведенный из терпения этим маленьким отпором, уже больше не
хотел глядеть на будущего зятя.

Обиженный гость, заметив это, слегка кивнул головой и удалился.
Неоржа, окинув взглядом удалившегося, присел к столу рядом с Грохом, в
единомыслии которого он был уверен.

- Как вы полагаете, судья, - тихо спросил он, - следует ли нам его
переносить?

- Кого? - спросил гость немножко удивленный.

- Да короля! - промолвил Неоржа. - Когда-то дворяне сами выбирали
себе королей, и если они им приходились не по душе, то свергали с
престола.

- Но ведь это коронованный король! - робко прошептал Грох.

- Э, - возразил хозяин, размахивая рукой, - что нам в его короне! Я
знаю, что здесь, в Кракове, мы ему ничего не сделаем, но нужно начать с
другого конца. В Великопольше, в Познани найдутся такие, которые
восстанут, потому что они совсем не довольны тем, что король не живет в
Гнезне, и что их столицу превратили в маленькое местечко. Там каждому
наместнику мерещится, что он, подобно Поморью, отделится и освободится
из-под власти короля. Там одни обрадовались бы бранденбургцам, другие
силезцам. Там...

Говоря эти слова, он взглянул на своего собеседника и вдруг запнулся.
Грох, хотя и жаловался на короля, но таких дерзких речей не мог похвалить.
Он многозначительно сдвинул брови, и Неоржа спохватился, что сболтнул
много лишнего. Стараясь исправить свою ошибку, он сконфужено улыбнулся.

- Вот, я болтаю, - произнес он, - вот, болтаю! Это потому, что я не
могу простить ему за лошадей! Они в Величке хорошо откормились бы!

Грох не дал себя ввести в обман этой переменой фронта.

- Напрасно вы о таких вещах говорите и вспоминаете об обиде, -
проворчал он. - О чем великополяне думают - это Господь их ведает, но
подобно тому как Винч из Шамотуль, будучи недоволен старым королем Локтем,
должен был раскаяться в этом и впоследствии был наказан дворянами, так
может случиться и с теми, которые попробуют восстать против Казимира, если
они на это осмелятся.

Неоржа стоял задумавшись.

- Разве он такой же сильный, как его покойный отец, - начал он
успокоившись, - воевать-то он не особенно способен... Ему бы только
строить и все переделывать. Он женщин любит, на охоту ездить, турниры
устраивать...

- В том-то и дело, что вы его не знаете, - произнес Грох, качая
головой. - Все это правда, но вся беда в том, что у него такая же железная
воля, как и у отца, да ум у него более хитрый и изворотливость большая.

Неоржа был очень удивлен, слушая эти слова и недоумевая, что он может
сделать против человека, характер которого ему не удалось определить; он
пожимал плечами.

- Каково нам будет, когда он все перевернет вверх дном и захочет
по-своему переделать, - сказал Грох, - это еще неизвестно, но он настоит
на своем, - со вздохом добавил судья, встревоженный слухами о своде
законов. - Нам придется плохо, - продолжал он. - Какое значение будет
иметь тогда судья? Вероятно, он урежет нам наши доходы... потому что он
больше заботится о мужике, о поселенце, о бедном темном люде, чем о нас и
о дворянах... Но что он решил то... и докажет! Я его знаю! А то, что вы
говорите о великополянах... то на это не особенно можно надеяться. Хотя
рыцарство и не особенно пожелает, но найдется какой-нибудь услужливый воин
в Венгрии...

Грох вздохнул, а Неоржа задумался.

- Если он захочет, то у него вскоре будет много русского люда, -
закончил судья.

Все, о чем он говорил, сильно подействовало на хозяина, который
печально молчал.

Так как все пиво было выпито, а хозяин хранил молчание, то гость
решил уйти.

Они довольно холодно расстались.

Неоржа взглянул вслед уходившему.

- Брешет! - произнес он про себя. - Дворяне что-нибудь да значат!
Посмотрим! Я ему этого не прощу и отомщу за стыд и за прогнанных лошадей.

Самое великое дело, которое должно было прославить его царствование,
Казимир хотел совершить в Вислице для того, чтобы почтить память своего
отца, имя которого связано с этим городом.

Покойный король два раза отбивал Вислицу от врага, там он молился и
оттуда он, едва подкрепив свои силы, предпринимал походы для приобретения
новых владений. Это место служило Локтю гнездом и приютом в тяжелые минуты
жизни, и он им очень дорожил, а потому нет сомнения в том, что король
руководился мыслями и воспоминаниями об отце, принявшись первым делом за
устройство этого города.

Он окружил его каменными стенами и стал строить здания из кирпича и
камня. Построили новый костел из теса на том же самом месте, где Владислав
молился во время своих бедствий.

Это был старый городок у устья реки Ниды, выделявшийся, как остров,
на возвышенности, кругом окруженный лугами, которые весною затапливались
водой. Топи и трясины с незапамятных времен были царством жаб, лягушек,
змей, ужей, кишевших там десятками тысяч. Старое предание гласило, что,
когда ксендз служил обедню в маленьком костеле, находившемся в предместьи,
и лягушки своим кваканьем ему мешали, он проклял их во имя Божие, и они с
тех пор начали вести себя тише.

Хотя Вислица, благодаря стараниям Казимира, была украшена каменными
зданиями, которым большая часть городов могла бы позавидовать, в ней
все-таки было очень много странного, оставшегося с незапамятных времен, о
происхождении которого старожилы не помнили.

Еще во времена язычества на этом холме поселились рыцари, окопались,
и там совершались такие кровавые дела, о которых окрестные жители
рассказывали чудеса. Но больше всего хранилось в памяти воспоминание об
этом маленького роста богатыре-короле Локте, о бедном изгнаннике, который
в течение полустолетия оказывал чудеса, пока не соединил в одно
распавшееся при Храбром королевство и не возложил корону на свою уставшую
голову.

Давно уже по всей земле ходили слухи, вызывавшие злобу и насмешки,
будто бы король хотел выкроить из всех старых законов один новый, общий
для всей Польши; рассказывали о том, что Сухвильк над этим работал и что
намеревались созвать в какой-нибудь город представителей от великополян и
малополян, и затем все эти писанные законы будут обнародованы, и все
должны будут руководствоваться и повиноваться им, а не прежними.