доске. Но не выдержал. Он вдруг осознал, что с тех пор, как взялся за лопату
и начал чистить снег, он перестал потеть, и все, что не испарилось за это
время, должно было из него куда-то выйти. Итак, впервые за последнее время
он не выдержал. Он решительно встал, ударившись головой о потолок, вышел к
доске и, к изумлению всех присутствующих, прежним своим уверенным голосом
обратился к онемевшей Наталье Филипповне:
Позвольте вам заметить! Сегодняшняя, современная математика придерживается
совсем иных концепций. Ей известно, что один плюс один отнюдь не всегда
будет два. Дайте-ка мне на минутку мел, и я вам это докажу.
цифры. Уравнение выстраивалось за уравнением, в аудитории стояла мертвая
тишина, профессор впервые за последние несколько лет занялся своим делом;
правда, поневоле согнувшись, он не мог как следует видеть то, что писал, мел
как-то странно скрипел, и неожиданно, совершенно против ожиданий Федора
Алексеевича, результат вдруг получился опять 1+1=2.
Секунду, секунду, сейчас мы увидим, где вкралась погрешность!
карточные партии составляют одно целое". Из-за этого он не мог считать.
Мысли гремели в нем, и грохот мыслей заглушал все остальное. Но беспримерный
опыт выручил профессора. Он понял, где найдет ошибку, и рука его, постукивая
мелком, полетела по рядам написанных Цифр, с которых уже начала осыпаться
белая пыль.
учительницы Натальи Филипповны Скаргиной, стали громко подсказывать ему
решение:
"А В С
FUNDATORI ILLUSTRISSIMO DOTINO
ОСНОВАТЕЛЮ ИЗВЕСТНОГО ПРЕДПРИЯТИЯ
"А В С
СОСТАВИТЕЛИ ЭТОГО АЛЬБОМА
товарищу и благодетелю, архитектору Афанасию Федоровичу Разину (он же Атанас
Свилар), -- начал он с того, что писал свое имя языком на спине красивейшей
женщины нашего поколения, ныне же вписал сие имя золотыми буквами в звездные
книги деяний нашего столетия, ибо стал он великим основателем новой
математики, человеком, чья ночь стоит десяти дней, -- редколлегия,
разумеется, помнила о том, что абсолютной истины о его жизни и трудах мы
никогда не узнаем. Ибо, как говаривал сам Разин, истина не выносит перемены
континентов, а точность наших уравнений вечно грешит опозданиями. Греческое
"нет" вовсе не идентично по значению еврейскому "нет".
профессиональной стороны деятельности нашего Афанасия Федоровича Разина,
архитектора и основателя "АВС Engineering & Pharmaceuticals -- California".
Достаточно упомянуть, что его сны быстрее снов других людей, что скорость их
больше лошадиной и что его телефоны ржут, как целая конюшня жеребцов,
сообщающих свои сны. Интересующихся этой стороной жизни архитектора Разина
мы отсылаем к источникам куда более компетентным и полным, чем такие
альбомы, как наш, хотя альбомы сии и составляются от всей души в честь тех,
кому, как говорится, целый джаз-банд может играть с той минуты, как подобная
особа начнет умываться поутру. Достаточно сведений о делах его и его треста
можно почерпнуть из монографии "АВС Engineering & Pharmaceuticals (Ohio,
1981) и часового документального фильма "Colours in the World Without"
("Цвет с точки зрения черно-белой техники"), снятого в 1980 году в
Калифорнии.
хватило бы на несколько поколений, -- никому, кроме него самого, не
известно. А здесь, среди его школьных товарищей, ходит только легенда о том,
как в первую свою заграничную поездку он купил стул. Обыкновенный стул из
деревянных и металлических частей. Это был садовый стульчик, в каком-то не
то венском, не то швейцарском парке, -- один из тех, что берут напрокат за
две марки в час любители посидеть в холодке в тени каштанов. Итак, он
приобрел один из этих стульев, привязанный цепью к дереву, но приобрел не на
день и не на два, а навсегда. Затем он купил в книжном магазине,
расположенном то ли на парижском бульваре Сен-Жермен, то ли где-то в Цюрихе,
-- магазине, куда он любил время от времени захаживать и болтать с
букинистом, листая книги, -- итак, он попросил продать ему один из стульев,
стоявших там для удобства посетителей. Он сразу успокоил книгопродавца,
сказавши, что в его отсутствие на стул может садиться кто угодно, но на
случай своих посещений он хочет иметь в магазине свой собственный стул. И он
его получил.
Вене, и тут его одолела настоящая страсть к всевозможным сиденьям. По ночам
он нервно скреб подбородок, а днем покупал сиденья где попало -- он платил
за откидные стулья в кинотеатрах Парижа, купил целый диванчик в поезде
Стокгольм -- Мюнхен, он оплачивал вытесанные из камня скамейки на кладбищах
от Campo santo di Geneva до Мехико. В Лондоне он купил два кресла во втором
ряду оперы "Ковент-Гарден", а также две скамьи в лондонском соборе Святого
Павла. Приобрел месье Разин и обшитую бархатом скамеечку в Лувре, постоянное
место в самолете, совершающем рейсы между Парижем и Нью-Йорком, складной
полотняный стульчик на палубе парохода, курсирующего между Александрией и
Хайфой. И наконец, в довершение всего архитектором Разиным было приобретено
за баснословную сумму место в итальянском парламенте, но отнюдь не для того,
чтобы на нем сидеть или, боже упаси, голосовать. Он купил это место ради
того, чтобы в печатный каталог сидений, кресел, стульев и скамеек,
находящихся во владении г-на архитектора Разина на широчайших просторах от
бирманских храмов до собора Святого Петра в Риме, было внесено и это
парламентское кресло.
и не присел, велел он прикрепить табличку со своим именем и фамилией. Каким
образом благоприобретенные сиденья, стулья и скамейки привели Разина к
богатству и почету -- об этом легенда умалчивает. Легенда говорит только,
что работал он столь упорно, что во время обеда, покуда он обдумывал свои
будущие планы, очки у него не раз падали с носа в баранью похлебку со
шпинатом. Итак, об этом нам не известном Разине и о его делах здесь речи не
будет.
жизнь и характер Разина ~- человека, который различал сны средиземноморского
типа от снов типа китайского; как мы уже сказали, архитектора, который
однажды заявил, что разница между сербским и хорватским языками состоит в
том, что один и тот же язык в сербском варианте Ретуширован в дорическом
стиле, а хорватский -- в Духе разноцветной готики, и, наконец, но не в
последнюю очередь, речь пойдет о человеке, который владел шестью различными
приемами игры в кости.
математика, человека, убежденного в том, что XX век никогда не кончится, и
матери Анны, урожденной Николич, в замужестве Разиной, во втором браке
Свилар; она-то и внушила сыну мысль, что жизнь не может быть лекарством от
смерти, хотя смерть -- безусловно лекарство от жизни. Эхо ее дивного голоса
разносилось по трем континентам, а ее ресницы, словно пеплом присыпанные,
невозможно было забыть. Усмешка ее, прокалывавшая щеки, сопровождала
архитектора Разина на первых порах, когда счастье еще улыбалось ему из-за
закрытой двери.
продолжал ощущать нечто похожее на сопротивление материала, инерцию судьбы
или перегрев времени. Он сам рассказывает, как в первые дни по прибытии в
большой мир дверные звонки отказывались звонить под его пальцами, рубашки же
на нем перестали пачкаться, но зато ужасно мялись; он был так силен, что мог
разорвать ремень, напрягши живот, но зато ему казалось, что птицы блеют, как
козы, а чернила упорно засыхали в перьях, когда надо было подписать
очередной договор с обозначенной в нем баснословной суммой. Тогда-то он и