присутствовать при беседе с иноземцами. "Ослепительный", в парчовом каф-
тане, сверкая алмазами перстней на всех пальцах, сидел на золотом троне
в глубине шатра. Слева от него сидели молчаливые и степенные Субудай-ба-
гатур и главные военачальники в своих лучших одеждах. Справа, в высоких
шапках, увитых жемчужными нитями, и в шелковых, расшитых золотыми цвета-
ми платьях, красовались, как сказочные птицы, четыре жены Батыя - мон-
голки. Ожидалось важное совещание, требующее тайны, когда присутствуют
обычно только жены-монголки,- другие жены не допускались, так как джи-
хангир не раз высказывал опасение, что кипчаки болтливы и лживы, а осо-
бенно их женщины.
ся, и после долгой дороги по выжженным степям было сладостно пить холод-
ный кисловатый напиток.
лов шапку с отворотами он заменил индийским шафрановым тюрбаном, один
конец которого падал на левое плечо. Арабский шерстяной чекмень обтяги-
вал его худощавый стройный стан и прямые плечи. Черные строгие глаза
Арапши смотрели в упор, и никто не видел, чтобы этот гордый нукер ког-
да-либо беззаботно смеялся.
Накануне Хаджи Рахим приложил все знания, приобретенные им в Багдаде,
чтобы промыть крепким чаем и зашить лицо, израненное в борьбе при захва-
те важного пленного. Узнав об этом, Бату-хан пожелал услышать рассказ
Мусука и плененного им жителя с берегов Итиля.
Его руки были связаны за спиной. Шею давил сыромятный ремень, конец ко-
торого намотал себе на руку монгольский воин. Лицо и загорелая плешь
старика были в засохших ранах. Он стоял прямо, испуга не было в его
светлых спокойных глазах.
реводили непонятные слова старика. Один из них спросил:
ты родом и как попал сюда на реку?
Ураковой горы. Я бедный раб его... На мне тамга моего хозяина...
тощее бедро, где краснела выжженная тамга: круг с двумя рожками, как у
козла.
могу!
хана Урака. Там живет старый колдун Газук. Ему более ста лет, и даже я
гожусь ему только во внуки. Но он все помнит, что было раньше, в старые
времена, и много рассказывает. Каждое полнолуние на горе устраивается
моление в честь богов водяного и громового. Тогда отовсюду приезжают ку-
маны и другие степняки, режут черных козлов и пьют айран. Потому у Газу-
ка и тамга с рогами козла...
ном поймали на охоте, когда я ходил за диким медом, ушкуйники-новгород-
цы, увезли вниз по реке и продали купцу, а тот перепродал другому. Так я
переходил из рук в руки, пока не попал к колдуну Газуку.
нов?
они в страхе стали уходить прочь, в свои степи. Угоняют табуны, скот,
увозят юрты. Никогда раньше у них такого бегства, а бывало...
знал. Ты лучше спроси: какие рыбы водятся в реке, много ли здесь осет-
ров, щук, судаков, где богатые рыбные места,- все тебе выложу, точно сам
под водою в гости лазил к водяному деду!
хоромы там у него богатейшие. В них живут его сто дочерей, что русалками
зовутся.
слышал! Русалки по ночам поют, плачут, подзывают путников-ротозеев, пе-
ресмеиваются. Если кто близко к берегу подойдет и русалкам поверит, они
его защекочут и в омуты утащут, а назад не выпустят...
руками и стали удивленно перешептываться.
меня, и бороду в воде полощет. Глаза рачьи выпучит и гулко так завоет:
Хан Урак! Хан Урак!..
знает много сказок и может их рассказывать и день и два, особенно если
ему подливать в чашку айрана. Казнить его не следует, а надо придержать,
он пригодится нам в походе на землю урусов. Может, ты его еще призовешь,
чтобы он тебя позабавил. Он сказал важную для нас весть: куманские ханы
уходят, угоняют скот. Поэтому надо торопиться, надо их нагнать, нам нуж-
ны большие гурты скота, чтобы подкормить усталые войска. Надо спешно пе-
реправляться через Итиль.
руки, сними петлю и дай ему отдышаться.
ника, снял кожаную петлю с шеи и встряхнул старика.
Арапша.Если будешь стараться, сделаешься ханским рыбаком, сказочником и
толмачом. Кланяйся! Целуй землю!..
ли, что едва двигались. Монголы подхватили его и выволокли из шатра. Ба-
ту-хан расспросил Мусука, как он поймал рыбака, остался доволен и прика-
зал выдать Мусуку в награду шелковую одежду.
гира в три дня переправиться на другой берег. Гонцы носились вдоль лаге-
рей. Некоторые отряды еще не прибыли и где-то тянулись позади, по выж-
женной солнцем равнине,
гиз-хана от его последней молодой жены, красавицы Кулан-Хатун, умершей в
Каракоруме от отравы, поднесенной на обеде завистливыми родичами.
ми, всегда беспечный и полупьяный, Кюлькан ответил гонцу, что здесь бо-
гатая охота на птиц, дзеренов и сайгаков и что он переправится только
после окончания охоты.
лан-Хатун, в которой она принимала Священного Воителя, Чингиз-хана.
Вместо войлоков юрта была покрыта пятнистыми шкурами горных барсов и
подбита соболем. Хан Кюлькан устраивал в ней каждый день пиры и веселил-
ся с молодыми сверстниками, монгольскими знатными ханами.
Субудай-багатура. Строгий полководец извещал беспечного чингизида, что
"не исполнивший приказа увидит смерть, а замедливший переправу будет
смещен на самую низкую должность, и его место займет более растороп-
ный..." Гонец добавил от себя, что "неодолимые" и десять тысяч отборных
воинов получили приказ садиться на коней, если хан Кюлькан снова ответит
отказом.
и багатуров, которые стали вспоминать, как в таких случаях поступал Чин-
гиз-хан. Монголы начали спешно резать баранов и козлов, сдирать с них
шкуры чулком, через шею, перевязывать отверстия жилами и надувать бурдю-
ки. Большие заботы и хлопоты вызывали обозы, которые у каждого чингизида
достигали значительных размеров и в походе были крайне обременительны.
Воины Кюлькана делали из бурдюков плоты и тесали из жердей весла. От
Кюлькана во все стороны помчались гонцы узнать, готовятся ли к переправе
другие отряды.
Контровский Владимир
Жюль Верн
Орлов Алекс
Сертаков Виталий
Перумов Ник
Апраксина Татьяна