выслушивал обвинения, с которыми на него обрушивались некоторые бояре и их
сторонники. Он тихо сказал что-то стоявшему близ него Гавриле Олексичу,
который быстро ушел и вскоре вернулся с полусотней переяславльских
дружинников. Они растолкали народ и, опираясь на тонкие копья, выстроились
близ ступеней помоста.
бирючей:
вам слово скажет!
медленно и четко:
вами. Думал я сперва, что разговоры наши будут толковые, деловитые... А
мне приходится слушать здесь всякий вздорный лай бессовестных подвывал. Не
будь здесь такого шума, то вы бы все услышали, как в глубоких карманах
некоторых переветников звенит серебро, которое им туда отсыпали немецкие и
шведские торговые гости... Честно ли я сделал, что побил иноземцев? Пусть
один из вечевых писцов прочтет вам ту бесстыдную грамотку, какую прислал
мне вражеский воевода, зять шведского короля ярл Биргер.
болтавшейся на шнурке синей печатью, развернул его и передал подошедшему
старому писцу. Тот приблизил грамоту к глазам, зычно крякнул и,
откашлявшись, стал читать громким, сиплым голосом:
остановился, посмотрел направо и налево, покачал головой и, снова
кашлянув, продолжал: - Если можешь - сопротивляйся...> Вот оно как! <Но я
уже здесь и пленю землю твою! Я р л Б и р г е р>.
их локтем и вернул письмо Александру. Тот снова обратился к вечу:
грозит! Гляди, куда махнул! А посему с теми, кто меня бранит за то, что я
шведскую рать отогнал, я даже спорить не стану, а просто крепко запомню
лисьи морды тех, кто так горячо распинался за иноземцев. Этих переветников
судить буду я сам и всех засажу в поруб... Ну-ка, помолчите малость! Пусть
говорит кто-либо один.
Ноздрилин.
румяными щеками, в долгополом узорчатом кафтане, старый боярин поднялся по
ступенькам и стал рядом с Александром. Тот резко отшатнулся.
уже говорилось о самоуправстве молодого княжича. Не раз жаловались, что он
не почитает старых бояр и делает, что ему вздумается. Ох, зело сие для нас
опасно! Княжич Александр еще уноша. Послушал бы советов опытных бояр. А
пока не видать этого, я предлагаю Великому Новгороду то же самое, что мы
когда-то потребовали от отца его, князя Ярослава Всеволодовича: чтобы
княжич Александр Ярославич поклялся на святом Евангелии строго соблюдать
грамоты Ярославовы и древние уставы новгородские. И еще потребуем от него
клятвы, чтобы без согласия веча и посадника княжич Александр самочинно
войной ни на кого не шел.
настойчиво называл уменьшительным именем <княжич>.
примчались изгоном лесные сторожа на сменных конях и поведали, что в устье
Ижоры прибыли свейские воины на тридцати пяти кораблях и заносчивый
воевода прислал мне вот эту грамотку, - князь высоко поднял письмо и снова
спрятал его за пазуху, - то я тогда понял, что нет уже времени думать да
гадать и спорить на вече, а надо немедля браться за мечи и топоры и
выгонять незваных гостей!
запомни это, хитроумный Ноздрилин! Я поговорил и с посадником, и с
тысяцким, и с владыкой Спиридоном. И что же они мне сказали? Какой совет
изрекли? Надо-де сперва подумать и посоветоваться, что нам делать, как
ласковей принять непрошеных гостей. Чуя беду неминучую, я поднял дружину,
прихватил еще смелых охочих молодцов, и все мы на борзе двинулись к устью
Ижоры. Спешил я, боясь, что узнают вражеские переветники, - он кивнул
головой в сторону Ноздрилина, - и оповестят свеев. Моя верная дружина,
взметнувшись на коней, вместе с подоспевшими на мой призыв ижорцами
примчалась к свейскому лагерю и ночью свалилась, как буря, на иноземных
разбойников. С божьей помощью мы разметали позарившихся на наши земли
свеев и опрокинули их в реку. Верно ли я сделал?
захваченную во вражьем лагере, а не приказал притащить ее сюда, чтобы
раздать лежебокам, тем, кто отсиживался на печи в час боевой грозы, - то
им отвечу, что так я и впредь стану делать!
другого князя, он будет почитать древние грамоты новгородские!
нашей родной земли! Исполать тебе*, наша надежда! Так же и впредь
поступай!
лица! Одни приветливые, ласковые, с дружеским взором, другие злобные, -
кажись, поддайся им, тут и разорвут>.
душевный, совсем где-то близко:
надвинутым до собольих бровей? Но она уже затерялась среди напирающей
толпы зипунов и кафтанов.
кулаками, они лезли на Александра. Князь обернулся и сказал два слова
своим дружинникам. Те, с пронзительным гиканьем выхватив мечи, взмахнули
ими над головами и бросились вперед на помост, отчего крикуны испуганно
скатились обратно в толпу.
кипевшее в нем бешенство:
доверчивые к недругам братья новгородцы! Хоть недолго потрудился я для
Великого Новгорода, но зато при мне никто нас не бил, а мы сами били и
рыделей немецких, и разбойников литовских, и шведов, и чудь, и емь. За
это, что ли, хотели вы в награду посадить мне на шею немецкого кума
Жирославича или хитреца Ноздрилина и их горластых подручных? Надоело мне
все это! Довольно! Ухожу от вас! В Переяславле мне легче будет приручать
медведей и укрощать норовистых коней, чем слушать ваши поучения и попреки!
Здесь же останется на страже мой старый, верный друг - вот этот вечевой
колокол. И тебе, медный недремлющий звонкий глашатай, я поклянусь: знай,
что если ты начнешь гудеть и бить тревогу во дни беды народной и звать
меня, то я услышу твой голос и в Переяславле, и в Суздальских лесах, и во
Владимире и примчусь к тебе на помощь, на борьбу с недругами, на защиту
родной земли! И я знаю, что все честные русские люди пойдут за мной. Всем,
кто был мне опорой, и впредь дай бог радости, прибыли и удачи! А тем, кто
только лукавил и мне вредил, скажу на прощанье: не будет вам удачи!
его остаться, Александр быстро направился к своим хоромам.
новгородцы. - С ним мы были как за каменной стеной!
Переяславль-Залесский. Однажды во дворе княжеской усадьбы он укрощал
большого, еще нескладного жеребчика, стараясь научить его ходить в хомуте
и оглоблях. Темно-серый рослый конь пятился, бросался в стороны. Два
конюха держали его под уздцы. Княжич сидел на низком передке телеги,
упираясь в землю длинными, сухопарыми ногами в кожаных постолах, и то
натягивал, то опускал ременные вожжи.
Александр. - Укрощай зверя исподволь, не сгоряча - так меня и
князь-батюшка учил. Веди жеребчика сперва вокруг двора, пусть приобыкнет.
норовит.
голову, грыз железные удила, поводя свирепо глазом, косясь назад на
Александра, который то осторожно подхлестывал вожжами по бокам, то стегал