нение того, чего не понимаешь?
по окончании его.
в существе они были далеко не благотворны. Строптивость была истреблена
- это правда, но в то же время было истреблено и довольство. Жители по-
нурили головы и как бы захирели; нехотя они работали на полях, нехотя
возвращались домой; нехотя садились за скудную трапезу и слонялись из
угла в угол, словно все опостылело им.
столько, что цена на эти продукты упала до невероятности. Последовал
экономический кризис, и не было ни Молинари, ни Безобразова, чтоб объяс-
нить, что это-то и есть настоящее процветание. Не только драгоценных ме-
таллов и мехов не получали обыватели в обмен за свои продукты, но не на
что было купить даже хлеба.
тели перешли на полпорции, но даней не задерживали, а к просвещению ока-
зывали даже некоторое пристрастие. В 1790 году повезли глуповцы на глав-
ные рынки свои продукты, и никто у них ничего не купил: всем стало жаль
клопов. Тогда жители перешли на четверть порции и задержали дани. В это
же время, словно на смех, вспыхнула во Франции революция, и стало всем
ясно, что "просвещение" полезно только тогда, когда оно имеет характер
непросвещенный. Бородавкин получил бумагу, в которой ему рекомендова-
лось: "По случаю известного вам происшествия извольте прилежно смотреть,
дабы неисправимое сие зло искореняемо было без всякого упущения".
шагами и совсем не туда, куда идти следует. Начав собирать дани, он с
удивлением и негодованием увидел, что дворы пусты и что если встречались
кой-где куры, то и те были тощие от бескормицы. Но, по обыкновению, он
обсудил этот факт не прямо, а с своей собственной оригинальной точки
зрения, то есть увидел в нем бунт, произведенный на сей раз уже не неве-
жеством, а излишеством просвещения.
зов поглядываете!
первый поход Бородавкин спалил слободу Навозную, во второй - разорил Не-
годницу, в третий - расточил Болото. Но подати все задерживались. Насту-
пала минута, когда ему предстояло остаться на развалинах одному с своим
секретарем, и он деятельно приготовлялся к этой минуте. Но провидение не
допустило того. В 1798 году уже собраны были скоровоспалительные матери-
алы для сожжения всего города, как вдруг Бородавкина не стало... "Всех
расточил он, - говорит по этому случаю летописец, - так, что даже попов
для напутствия его не оказалось. Вынуждены были позвать соседнего капи-
тан-исправника, который и засвидетельствовал исшествие многомятежного
духа его".
сие с Новосильцевым и Строгановым насчет конституций. Но, как кажется,
это был только благовидный предлог, ибо едва ли даже можно предположить,
чтоб Негодяев отказался от насаждения конституции, если б начальство
настоятельно того потребовало. Негодяев принадлежал к школе так называе-
мых "птенцов", которым было решительно все равно, что ни насаждать. Поэ-
тому действительная причина его увольнения заключалась едва ли не в том,
что он был когда-то в Гатчине истопником и, следовательно, до некоторой
степени представлял собой гатчинское демократическое начало. Сверх того,
начальство, по-видимому, убедилось, что войны за просвещение, обративши-
еся потом в войны против просвещения, уже настолько изнурили Глупов, что
почувствовалась потребность на некоторое время его вообще от войн осво-
бодить. Что предположение о конституциях представляло не более как слух,
лишенный твердого основания, - это доказывается, во-первых, новейшими
исследованиями по сему предмету, а во-вторых, тем, что, на место Негодя-
ева, градоначальником был назначен "черкашенин" Микаладзе, который о
конституциях едва ли имел понятие более ясное, нежели Негодяев.
существовали; но, как кажется, эти попытки ограничивались тем, что квар-
тальные настолько усовершенствовали свои манеры, что не всякого прохоже-
го хватали за воротник. Это единственная конституция, которая предпола-
галась возможною при тогдашнем младенческом состоянии общества. Прежде
всего необходимо было приучить народ к учтивому обращению и потом уже,
смягчив его нравы, давать ему настоящие якобы права. С точки зрения тео-
ретической такой взгляд, конечно, совершенно верен. Но, с другой сторо-
ны, не меньшего вероятия заслуживает и то соображение, что как ни прив-
лекательна теория учтивого обращения, но, взятая изолированно, она нима-
ло не гарантирует людей от внезапного вторжения теории обращения неучти-
вого (как это и доказано впоследствии появлением на арене истории такой
личности, как майор Угрюм-Бурчеев), и следовательно, если мы действи-
тельно желаем утвердить учтивое обращение на прочном основании, то
все-таки прежде всего должны снабдить людей настоящими якобы правами. А
это, в свою очередь, доказывает, как шатки теории вообще и как мудро
поступают те военачальники, которые относятся к ним с недоверчивость.
кать сердца исключительно посредством изящных манер. Будучи в военном
чине, он не обращал внимания на форму, а о дисциплине отзывался даже с
горечью. Ходил всегда в расстегнутом сюртуке, из-под которого заманчиво
виднелась снежной белизны пикейная жилетка и отложные воротнички. Охотно
подавал подчиненным левую руку, охотно улыбался, и не только не позволял
себе ничего утверждать слишком резко, но даже любил, при докладах, упот-
реблять выражения, вроде: "Итак, вы изволили сказать", или: "Я имел уже
честь доложить вам" и т. д. Только однажды, выведенный из терпения про-
должительным противодействием своего помощника, он дозволил себе ска-
зать: "Я уже имел честь подтверждать тебе, курицыну сыну"... но тут же
спохватился и произвел его в следующий чин. Страстный по природе, он с
увлечением предавался дамскому обществу, и в этой страсти нашел себе
преждевременную гибель. В оставленном им сочинении "О благовидной господ
градоначальников наружности" (см. далее, в оправдательных документах) он
довольно подробно изложил свои взгляды на этот предмет, но, как кажется,
не вполне искренно связал свои успехи у глуповских дам с какими-то поли-
тическими и дипломатическими целями. Вероятнее всего, ему было совестно,
что он, как Антоний в Египте, ведет исключительно изнеженную жизнь, и
потому он захотел уверить потомство, что иногда и самая изнеженность мо-
жет иметь смысл административно-полицейский. Догадка эта подтверждается
еще тем, что из рассказа летописца вовсе не видно, чтобы во время его
градоначальствования производились частые аресты или чтоб кто-нибудь был
нещадно бит, без чего, конечно, невозможно было бы обойтись, если б
амурная деятельность его действительно была направлена к ограждению об-
щественной безопасности. Поэтому почти наверное можно утверждать, что он
любил амуры для амуров и был ценителем женских атуров просто, без всяких
политических целей; выдумал же эти последние лишь для ограждения себя
перед начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм,
все-таки не упускало от времени до времени спрашивать: не пора ли начать
войну? "Он же, - говорит по этому поводу летописец, - жалеючи сиротские
слезы, всегда отвечал: не время, ибо не готовы еще собираемые известным
мне способом для сего материалы. И, не собрав таковых, умре".
ем в высшей степени отрадным. Предместник его, капитан Негодяев, хотя и
не обладал так называемым "сущим" злонравием, но считал себя человеком
убеждения (летописец везде, вместо слова "убеждения", ставит слово "но-
ров"), и в этом качестве постоянно испытывал, достаточно ли глуповцы
тверды в бедствиях. Результатом такой усиленной административной дея-
тельности было то, что к концу его градоначальничества Глупов представ-
лял беспорядочную кучу почерневших и обветшавших изб, среди которых лишь
съезжий дом гордо высил к небесам свою каланчу. Не было ни еды настоя-
щей, ни одежи изрядной. Глуповцы перестали стыдиться, обросли шерстью и
сосали лапы.
ленный Микаладзе.
при этом не то засмеялись, не то заплакали.
нового градоначальника была направлена к тому, чтобы прежде всего снять
с глуповцев испуг. И надо сказать правду, что он действовал в этом смыс-
ле довольно искусно. Предпринят был целый ряд последовательных мер, ко-
торые исключительно клонились к упомянутой выше цели и сущность которых
может быть формулирована следующим образом: 1) просвещение и сопряженные
с оным экзекуции временно прекратить, и 2) законов не издавать. Ре-
зультаты были получены с первого же раза изумительные. Не прошло месяца,
как уже шерсть, которою обросли глуповцы, вылиняла вся без остатка, и
глуповцы стали стыдиться наготы. Спустя еще один месяц они перестали со-
сать лапу, а через полгода в Глупове, после многих лет безмолвия, состо-
ялся первый хоровод, на котором лично присутствовал сам градоначальник и
потчевал женский пол печатными пряниками.
Как и всякое выражение истинно плодотворной деятельности, управление его
не было ни громко, ни блестяще, не отличалось ни внешними завоеваниями,
ни внутренними потрясениями, но оно отвечало потребности минуты и вполне
достигало тех скромных целей, которые предположило себе. Видимых фактов
было мало, но следствия бесчисленны. "Мудрые мира сего! - восклицает по
этому поводу летописец, - прилежно о сем помыслите! и да не смущаются
Корнев Павел
Березин Федор
Каргалов Вадим
Пехов Алексей
Майер Стефани
Лондон Джек