окно.
свое замешательство.
рашнего дня, мог ждать кого-нибудь - с поручением от вас.
очень рад вашей откровенности. Этак гораздо лучше. Я сам приехал к вам
как к благородному человеку.
не в первый раз удостоиваете меня своим посещением.
повторил Рудин, - и хочу теперь сослаться на собственный ваш суд... Я
доверяю вам вполне.
нем положении и сумрачно глядел на Рудина, изредка подергивая концы
усов.
все-таки это нельзя разом.
но, уже догадываетесь (Волынцев нетерпеливо пожал плечами), - я должен
вам сказать, что я люблю Наталью Алексеевну и имею право предполагать,
что и она меня любит.
был уверен...
юсь... Что ж! на здоровье! Только, я удивляюсь, с какого дьявола вам
вздумалось ко мне с этим известием пожаловать... Я-то тут что? Что мне
за дело, кого вы любите и кто вас любит? Я просто не могу понять.
я не почел себя даже вправе скрыть от вас нашу... наше взаимное располо-
жение. Я слишком глубоко уважаю вас - вот почему я приехал; я не хо-
тел... мы оба не хотели разыгрывать перед вами комедию. Чувство ваше к
Наталье Алексеевне было мне известно... Поверьте, я знаю себе цену: я
знаю, как мало достоин я того, чтобы заменить вас в ее сердце; но если
уж этому суждено было случиться, неужели же лучше хитрить, обманывать,
притворяться? Неужели лучше подвергаться недоразумениям или даже возмож-
ности такой сцены, какая произошла вчера за обедом? Сергей Павлыч, ска-
жите сами.
себя.
чувствую... но поймите нас... поймите, что мы не имели другого средства
доказать вам наше уважение, доказать, что мы умеем ценить ваше прямодуш-
ное благородство. Откровенность, полная откровенность со всяким другим
была бы неуместна, но с вами она становится обязанностью. Нам приятно
думать, что наша тайна в ваших руках...
не желал ни знать вашей тайны, ни своей вам выдать, а вы ею распоряжае-
тесь, как своим добром. Но, позвольте, вы говорите как бы от общего ли-
ца. Стало быть, я могу предполагать, что Наталье Алексеевне известно ва-
ше посещение и цель этого посещения?
она разделяет мой образ мыслей.
рабанил пальцами по стеклу, - хотя, признаться, было бы гораздо лучше,
если бы вы поменьше меня уважали. Мне, по правде сказать, ваше уважение
ни к черту не нужно; но что же вы теперь хотите от меня?
считали меня коварным и хитрым человеком, чтобы вы поняли меня... Я на-
деюсь, что вы теперь уже не можете сомневаться в моей искренности... Я
хочу, Сергей Павлыч, чтобы мы расстались друзьями... чтобы вы по-прежне-
му притянули мне руку...
шись и отступив шаг назад, - я готов отдать полную справедливость вашим
намерениям, все это прекрасно, положим, даже возвышенно, но мы люди
простые, едим пряники неписаные, мы не в состоянии следить за полетом
таких великих умов, каков ваш... Что вам кажется искренним, нам кажется
навязчивым и нескромным... Что для вас просто и ясно, для нас запутанно
и темно... Вы хвастаетесь тем, что мы скрываем: где же нам понять вас!
Извините меня: ни другом я вас считать не могу, ни руки я вам не подам
... Это, может быть, мелко; да ведь я сам мелок.
своих ожиданиях. Посещение мое действительно довольно странно; но я на-
деялся, что вы (Волынцев сделал нетерпеливое движение)... Извините, я
больше говорить об этом не стану. Сообразив все, я вижу, точно: вы правы
и иначе поступить не могли. Прощайте и позвольте по крайней мере еще
раз, в последний раз, уверить вас в чистоте моих намерений... В вашей
скромности я убежден...
нисколько не напрашивался на ваше доверие, а потому рассчитывать на мою
скромность вы не имеете никакого права!
шел, а Волынцев бросился на диван и повернулся лицом к стене.
еще немножко.