ваша рука в прекрасном состоянии, раз в этой руке вы держите фонарь.
сочество даровал вам жизнь, - я бы этого никогда не сделал.
общаетесь с дьяволом.
ли вы на меня так злы, что я вам плохо вылечил руку, или за ту плату,
какую я с вас взял за лечение!
хорошо мне ее вылечили, в этом есть какое-то колдовство: не прошло и
шести недель, как я стал владеть ею, словно с ней ничего не случилось.
До такой степени хорошо, что врач Бюйтенгофа предложил мне ее снова сло-
мать, чтобы вылечить по правилам, обещая, что на этот раз я не смогу ею
действовать раньше чем через три месяца.
этой рукой, - Грифус был католиком, - до тех пор, пока я смогу делать
крестное знамение этой рукой, мне наплевать на дьявола.
должны бояться ученых.
предпочитаю охранять десять военных, чем одного ученого Военные курят,
пьют, напиваются. Они становятся кроткими, как овечки, когда им дают ви-
ски или мозельвейн. Но, чтобы ученый стал пить, курить Или напиваться О,
да, они трезвенники, они ничего не тратят, сохраняют свою голову ясной,
чтобы устраивать заговоры. Но я вас предупреждаю, что вам устраивать за-
говоры будет нелегко Прежде всего - ни книг, ни бумаги, никакой чертов-
щины. Ведь благодаря книгам Гроцию удалось бежать.
был момент, когда я подумывал о побеге, но теперь у меня, безусловно,
нет этих помыслов.
следить. Все равно, все равно его высочество допустил большую ошибку.
ты.
ус, отвернувшись, чтобы скрыть свое отвращение. - Вы забываете, что один
из этих несчастных - мой лучший друг, а другой... другой мой второй
отец.
говорю так скорее из чувства сострадания.
плохо понимаю.
этого не скрываю, - я сделаю вашу жизнь очень тяжелой.
дверью ответила ему улыбкой, полной утешения.
талей, широкий горизонт, который терялся в сером тумане.
го гнезда и, испуганные, скрылись в тумане.
может иметь что-нибудь свое?
лал.
молодой человек, молодой человек, я вас предупреждаю, что не позднее,
чем завтра, эти птицы будут жариться в моем котелке.
- Вы считаете, что я не имею права иметь этих голубей, но вы, клянусь
вам, имеете на это прав еще меньше, чем я.
позднее завтрашнего дня я им сверну шеи.
осматривая конструкцию гнезда. Это позволило Корнелиусу подбежать к две-
ри и подать руку Розе, которая прошептала ему:
как он обещал, ничего не видел, ничего не слышал и, закрыв окно, взял за
руку дочь, вышел, запер замок и направился к другому заключенному, поо-
бещать ему что-нибудь в этом же роде.
к удалявшимся шагам. Когда они совсем стихли, он подошел к окну и совер-
шенно разрушил голубиное гнездо.
обрекать на смерть милых вестников, которым он был обязан счастьем вновь
видеть Розу.
его надзора, которым - Корнелиусу это было хорошо известно - он так зло-
употреблял, - ничто не могло рассеять сладких грез Корнелиуса и в осо-
бенности той сладостной надежды, которую воскресила в нем Роза.
уже слышал на лестнице легкие шаги и шорох пышного платья прелестной
фрисландки, и вскоре дверная решетка, на которую устремил свой пылкий
взор Корнелиус, осветилась.
лестнице. - А вот и я!
укладываю его спать, слегка опьяненного водкой. Никому этого не расска-
зывайте, так как благодаря этому сну я смогу каждый вечер на час прихо-
дить сюда, чтобы поговорить с вами.
отодвинула свое.
она сделала с драгоценным сокровищем, которое он ей оставил.
вам.
О, как я благословляла его высочество! Если бог наградит принца
Вильгельма всем тем, что я ему желала, то король Вильгельм будет самым
счастливым человеком не только в своем королевстве, но и во всем мире.
Вы живы, говорила я, и, оставляя себе библию вашего крестного, я решила
вернуть вам ваши луковички. Я только не знала, как это сделать. И вот я
решила просить у штатгальтера место тюремщика в Горкуме для отца, и тут
ваша кормилица принесла мне письмо. О, уверяю вас, мы много слез пролили
вместе с нею. Но ваше письмо только утвердило меня в моем решении, и
тогда я уехала в Лейден. Остальное вы уже знаете.
сюда?
ливость), - все мои мысли были заняты только этим.
губы к решетке, по всей вероятности, чтобы поблагодарить молодую девуш-
ку.
вушке, - правда, я довольно часто жалела, что не умею читать, но никогда
я так сильно не жалела об этом, как в тот раз, когда кормилица передала
мне ваше письмо. Я держала его в руках, оно обладало живой речью для
других, а для меня, бедной дурочки, - было немым.
- Почему?
все письма, которые мне присылают.