как снаряд, никогда не пролетающий мимо намеченной цели - мимо белки,
которую не могли спасти ее быстрые ноги.
мешало Белому Клыку наедаться досыта: белки попадались редко, и ему во-
лей-неволей приходилось охотиться на более мелкую дичь. По временам го-
лод так мучил его, что он не останавливался даже перед тем, чтобы выка-
пывать мышей из норок. Не погнушался он у вступить в бон с лаской, такой
же голодной, как он сам, но в тысячу раз более свирепой.
поближе к кострам богов, но вплотную к ним не подходил. Он бегал по ле-
су, избегая встреч с богами, и обкрадывал силки, когда в них изредка по-
падалась дичь. Однажды он даже обворовал силок на зайца, поставленный
Серым Бобром, а Серый Бобр в это время шел, пошатываясь, по лесу и то и
дело садился отдыхать, еле переводя дух от слабости.
державшегося на ногах. Если бы Белый Клык не был так голоден, он, веро-
ятно, отправился бы дальше с ним и в конце концов примкнул бы к волчьей
стае, но сейчас ему не оставалось ничего другого, как погнаться за вол-
ком, задрать и съесть его.
недостаток в пище ощущался особенно остро, он находил какую-нибудь добы-
чу. Счастье не изменило ему даже в те дни, когда сил совсем не стало, -
ни разу за это время он не попался на глаза более крупным хищникам. Од-
нажды, подкрепившись рысью, которой хватило на целых два дня. Белый Клык
встретился с волчьей стаей. Началась долгая, жестокая погоня, но Белый
Клык был крепче волков и в конце концов убежал от них. И не только убе-
жал, а описал большой круг и, вернувшись назад, напал на одного из своих
изможденных преследователей.
родину. Разыскав прежнее логовище, он встретил там Кичи. Кичи тоже поки-
нула негостеприимные костры богов и, как только ей пришла пора щениться,
вернулась в пещеру. К тому времени, когда около пещеры появился Белый
Клык, из всего выводка Кичи остался лишь один волчонок, но и он доживал
последние дни, - молодой жизни трудно было уцелеть в такой голод.
вать теплым. Но Белый Клык отнесся к этому равнодушно. Не нуждаясь
больше в матери, он невозмутимо отвернулся от нее и побежал вверх по
ручью. На левом его рукаве Белый Клык нашел логовище рыси, с которой не-
когда ему пришлось сразиться вместе с матерью. Здесь, в заброшенной но-
ре, он лег и отдыхал весь день.
встретил Лип-Лила, который, так же как и он, убежал в лес и влачил там
жалкое существование. Белый Клык встретил его совершенно неожиданно.
Огибая с противоположных сторон выступ крутого берега, они одновременно
выбежали из-за высокой скалы и столкнулись нос к носу. Оба замерли, ис-
пуганные такой встречей, и уставились друг на друга.
охотился и ел много, а последней своей добычей был сыт до отвала. Но
стоило ему только увидеть Лип-Липа, как шерсть у него на спине встала
дыбом. Он ощетинился совершенно непроизвольно - это внешнее проявление
злобы в прошлом сопутствовало каждой встрече с забиякой Лип-Липом. Так
было и теперь: завидев своего врага. Белый Клык ощетинился и зарычал на
него. Ни одна минута не пропала даром. Все было сделано быстро, в одно
мгновение. Лип-Лип попятился назад, но Белый Клык сшибся с ним плечо к
плечу, сбил его с ног, опрокинул на спину и впился зубами в его жилистую
шею. Лип-Лип бился в предсмертных судорогах, а Белый Клык похаживал вок-
руг, не сводя с него глаз. Затем он снова пустился в путь и исчез за
крутым поворотом берега.
галине спустился к реке Маккензи. Он забегал сюда и раньше, но тогда на
этом берегу было пусто, а сейчас тут виднелся поселок. Белый Клык оста-
новился и, не выходя из-за деревьев, стал осматриваться. Звуки и запахи
показались ему знакомыми. Это был старый поселок, перебравшийся на дру-
гое место, но в его звуках и запахах чувствовалось что-то новое. Не
слышно было ни воя, ни плача. Эти звуки говорили о довольстве. И когда
Белый Клык услышал сердитый женский голос, он понял, что так сердиться
можно только на сытый желудок. В воздухе пахло рыбой - значит, в поселке
была пища. Голод кончился. Он смело вышел из лесу и побежал прямо к хо-
зяйскому вигваму. Самого хозяина не было дома, но Клу-Куч встретила Бе-
лого Клыка радостными криками, дала ему целую свежую рыбину, и он лег и
стал ждать возвращения Серого Бобра.
сблизиться с представителями его породы, то возможность эта безвозвратно
погибла после того, как он стал вожаком упряжки. Собаки возненавидели
его; возненавидели за то, что Мит-Са подкидывал ему лишний кусок мяса;
возненавидели за все те действительные и воображаемые преимущества, ко-
торыми он пользовался; возненавидели за то, что он всегда бежал в голове
упряжки, доводя их до бешенства одним видом своего пушистого хвоста и
быстро мелькающих ног.
Роль вожака не доставляла ему ни малейшего удовольствия. Он через силу
мирился с тем, что ему приходится убегать от заливающихся лаем собак,
которые в течение трех лет находились под его властью. Но с этим надо
было мириться, иначе ему грозила гибель, а жизни, бившей в нем ключом,
гибнуть не хотелось. Лишь только Мит-Са трогал с места, вся упряжка с
яростным лаем кидалась в погоню за Белым Клыком.
Мит-Са хлестал его по морде бичом. Белому Клыку не оставалось ничего
другого, как мчаться вперед. Отражать хвостом и задними ногами нападение
всей завывающей своры он не мог, - таким оружием нельзя обороняться про-
тив множества безжалостных клыков. И Белый Клык несся вскачь, каждым
прыжком насилуя свою природу и унижая свою гордость, а бежать так прихо-
дилось целый день.
ший на теле, заставить расти в глубь кожи, он будет причинять мучи-
тельную боль. То же самое происходило и с Белым Клыком. Всем своим су-
ществом он стремился разделаться с собаками, преследующими его по пятам,
но волю богов нарушать было нельзя, тем более что воля их подкреплялась
ударами тридцатифутового бича, свитого из оленьих кишок. И Белый Клык
терпел все это, затаив в себе такую ненависть и злобу, на какую только
был способен его свирепый и неукротимый нрав.
собратьев, то это относилось именно к Белому Клыку. Он никогда не просил
пощады, и сам никого не щадил. Раны и шрамы не сходили у него с тела, а
собаки, в свою очередь, не расставались с отметинами его зубов. В проти-
воположность многим вожакам, кидавшимся под защиту богов, как только со-
бак распрягали. Белый Клык пренебрегал такой защитой. Он безбоязненно
разгуливал по стоянке, ночью расправляясь с собаками за все то, что при-
ходилось терпеть от них днем. В те времена, когда Белый Клык еще не был
вожаком, его теперешние товарищи по упряжке обычно старались не попа-
даться ему на дороге. Теперь положение изменилось. Погоня, длившаяся с
утра и до вечера, сознание, что весь день Белый Клык убегал от них, на-
ходился в их власти, - все это не позволяло собакам отступать перед ним.
Стоило ему появиться среди стаи, сейчас же начиналась драка. Его прогул-
ки по стоянке сопровождались рычанием, грызней, визгом. Самый воздух,
которым он дышал, был насыщен ненавистью и злобой, и это лишь усиливало
ненависть и злобу в нем самом.
окрика. На первых порах эта остановка вызывала замешательство среди со-
бак, все они набрасывались на ненавистного вожака. Но тут дело принимало
совсем другой оборот: размахивая бичом, на помощь Белому Клыку приходил
Мит-Са. И собаки поняли наконец, что, если сани останавливаются по при-
казанию Мит-Са, вожака лучше не трогать. Но если Белый Клык останавли-
вался самовольно, значит, над ним можно было чинить расправу.
ки усваиваются быстро. Да Белый Клык и не мог не усваивать их, иначе он
не выжил бы в той суровой среде, которую уготовила ему жизнь.
на стоянках. Дневная погоня и яростный лай, в который упряжка вкладывала
всю свою ненависть к вожаку, заставляли ее забывать то, что было преды-
дущей ночью; на следующую ночь урок повторялся, но к утру от него не ос-
тавалось и следа. Кроме того, вражду собак к Белому Клыку питало еще од-
но немаловажное обстоятельство: они чувствовали в нем иную породу, и
этого было вполне достаточно, чтобы противопоставить их друг другу.
стояло уже несколько прирученных поколений. Многое, чем наделяет волка
Северная глушь, было уже утеряно, и для собак в Северной глуши таилась
лишь неизвестность, вечная угроза и вечная вражда. Но внешность Белого
Клыка, все его повадки и инстинкты говорили о крепкой связи с Северной
глушью; он был символом и олицетворением ее. И поэтому, скаля на него
зубы, собаки тем самым охраняли себя от гибели, таившейся в сумраке ле-
сов и во тьме, со всех сторон обступавшей костры человека.
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Суворов Виктор
Грабб Джеф