совершенно незнакомые люди радостно приветствовали друг друга, как своих
будущих сотрапезников. И всюду на палубе раздавались крики: "Все Голубые
сойки - к левому борту! ", "Да что, на этом проклятом корабле нет больше
других Калифорнийцев, кроме меня?"
на мостик, где на меня обращались взгляды всей публики.
пароходу. - Большинство наших пассажиров высказалось за бухточку у мыса
Одинокого дерева.
равно. Однако я плохо знаю бухточку, о которой вы говорите, поэтому ос-
тавайтесь на мостике и давайте мне указания.
чайшему удовольствию всей публики, потому что я (к чему отрицать)
пользуюсь большой популярностью. Мы замедляем ход и приближаемся к зеле-
ной долине, орошаемой прозрачным ручьем и поросшей соснами и дикой виш-
ней. Команда бросает якорь, спускает лодки, две из которых уже нагружены
напитками и яствами для импровизированного буфета, в третью садится ор-
кестр, сопровождаемый великолепными болванами, и плывет к берегу под ча-
рующий мотив "Девушки Буффало, выходите погулять вечерком". Согласно на-
шей программе, один из болванов во время этой высадки спотыкается и ро-
няет в воду свой топор, после чего веселье публики уже не знает предела.
Правда, однажды топор взял да и поплыл (они были сделаны из папье-маше),
после чего публика тоже смеялась, но уже над нами.
разбиваются по группам, и публика переправляется на берег, где оркестр и
буфет уже ждут их в полной готовности. Затем перевозятся корзины с бесп-
латным угощением; они складываются на берегу, и вокруг них становятся на
стражу дюжие болваны, вскинув топоры на плечо. Туда же отправляюсь я,
держа в руках записную книжку, и останавливаюсь под знаменем с надписью:
"Бесплатное угощение выдается здесь". Каждая корзина содержит полный на-
бор для двадцати человек: холодную закуску, тарелки, стаканы, ножи, вил-
ки, ложки и страстный, вышедший изпод пера Пинкертона призыв беречь
стеклянную посуду и серебро (последний приклеен к крышке). Буфет уже
бойко торгует пивом, вином и лимонадом, и компании Голубых соек, Крас-
ногрудых реполовов, Вашингтонов и т.д., отправляются в рощу, неся корзи-
ну на палке, а бутылки - под мышкой. До часу дня они пируют под зеленой
листвой, наслаждаясь звуками оркестра, С часу до четырех они танцуют на
мягкой мураве, и буфет торгует вовсю, а почетный распорядитель, который
уже совсем измучился, стараясь оживить самую унылую из компаний, должен
теперь неутомимо танцевать с наиболее некрасивыми дамами. В четыре раз-
дается звук трубы, и в половине пятого все уже опять на борту, включая
оркестр, буфетную стойку, пустые бутылки и прочее; теперь почетный рас-
порядитель может наконец отдохнуть в капитанской каюте за стаканом
коньяка с содовой и сигарой, хотя ему еще предстоит руководить высадкой
на набережной, а затем в сопровождении двух полицейских везти в контору
Пинкертона дневную выручку.
Сан-Франциско, устраивали специальные праздники. Пикник "Маскарад древ-
них времен", о котором было объявлено написанными от руки афишами, начи-
навшимися: "Внимание! Внимание! Внимание!" - и на который явилось мно-
жество рыцарей, монахов и маркизов, был захвачен врасплох проливным дож-
дем, и наше возвращение в город стало одним из мучительнейших воспомина-
ний моей жизни. С другой стороны, "Сбор шотландских кланов" увенчался
необыкновенным успехом, и мало когда взору зрителей открывалось разом
столько молочно-белых коленей. Почти все участники носили пледы клана
Стюартов и орлиные перья, так что общество было весьма благородным. Я во
всеуслышание заявил о моих шотландских предках, и меня единодушно приня-
ли в один из кланов. Только одно облачко омрачило этот чудесный день: мы
захватили слишком большой запас национального напитка, именуемого шот-
ландским виски, и с четырех до половины пятого я трудился в поте лица,
перевозя на борт бесчувственные тела шотландских вождей.
тон под руку со своей алгебраичкой, и, надо сказать, он стал душой своей
двадцатки. Мисс Мэйми оказалась довольно хорошенькой девушкой с огромны-
ми ясными глазами, прекрасными манерами и удивительно правильной речью.
Поскольку нарушать инкогнито Пинкертона было строжайше запрещено, я не
имел возможности познакомиться с мисс Мэйми поближе, однако на другой
день мне было сообщено, что она сочла меня "остроумнейшим человеком из
всех, с кем ей приходилось встречаться".
скрою, что такого мнения придерживалась не только она. Одна из моих ост-
рот даже обошла весь Сан-Франциско, и я слышал, как ею, не подозревая о
моем присутствии, щеголяли в кабачках. Бремя славы становилось с каждым
днем тяжелее: стоило мне появиться на улице, особенно в не слишком феше-
небельном квартале, как кругом уже слышалось: "Кто это?" - "Как - кто!..
Да это же Дромадер Додд!" Или с уничтожающей насмешкой: "Ты что, не зна-
ешь мистера Додда, распорядителя пикников? Ну и ну!" Должен сказать, что
наши пикники, хотя и несколько вульгарные, были все же веселы, безыс-
кусственны и доставляли их участникам большую радость, так что, несмотря
на все заботы, руководить ими часто оказывалось для меня истинным удо-
вольствием.
тельства. Во-первых, необходимость шутить с девочками-подростками, кото-
рых я терпеть не мог, а во-вторых... Но это требует некоторых объясне-
ний. В дни моего детства я, разумеется, научился (и, к сожалению, не ра-
зучился и по сей день) петь известный романс "Перед битвой". Надо ска-
зать, что мой голос обладает следующей особенностью: когда я беру верх-
ние или нижние ноты, их практически никто не слышит. Люди понимающие
объясняли мне, что я пою горлом. Впрочем, даже обладай я вокальным та-
лантом, "Перед битвой" - это не та песня, которую я стал бы петь: когда
мы вырастаем, наши вкусы меняются. Однако, истощив во время одного из
наиболее скучных пикников все свои другие светские таланты, я в отчаянии
исполнил эту песню. То была роковая ошибка! Либо на пароходе завелся
пассажир-старожил (хотя я никак не мог его выявить), либо сам пароход
впитал эту традицию, но, во всяком случае, с тех пор, едва мы успевали
отплыть от пристани, как среди публики распространялся слух, что мистер
Додд - замечательный певец, что мистер Додд поет "Перед битвой" и, нако-
нец, что мистер Додд сейчас споет "Перед битвой". Таким образом, это
стало обязательным номером, так же как падение топора в воду. И воскре-
сенье за воскресеньем я, пуская петуха за петухом, исполнял пресловутую
песенку, после чего меня награждали щедрыми аплодисментами. Великодушие
человеческого сердца не знает границ - меня неизменно просили исполнить
песенку на "бис".
вались очень щедро. В среднем после каждого воскресенья мы с Пинкертоном
делили между собой пятьсот долларов чистой прибыли. К тому же наши пик-
ники, хотя и косвенным образом, помогли мне заработать весьма приличную
сумму. Произошло это в конце лета, после "Прощального первоклассного
маскарада". К этому времени многие корзины сильно пострадали, и мы реши-
ли продать их, с тем чтобы весной, когда пикники возобновятся, приобрес-
ти новый набор. Среди покупателей был ирландец, по фамилии Спиди, к ко-
торому, не получив обещанных денег, я, после того как несколько моих пи-
сем остались без ответа, отправился домой лично, внутренне удивляясь то-
му, что вдруг оказался в роли кредитора. Спиди встретил меня очень во-
инственно, хотя и был явно напуган. Заплатить он не мог, а корзинки уже
успел перепродать и ехидно предложил мне обратиться в полицию. Мне не
хотелось терять собственные деньги, не говоря уж о деньгах Пинкертона,
и, кроме того, наглое поведение нашего должника меня возмутило.
сказал я, желая припугнуть его.
ла толстая румяная ирландка и принялась убеждать и уговаривать меня:
вестно, какой вы добрый и хороший человек. И лицо-то у вас такое доброе,
ну точь-в-точь как у моего покойного брата. Оно, конечно, правда, что он
любил выпить лишнего, от него, бедняги, так и разило... Да и в доме-то у
нас ничего нет, кроме мебели да ентих акций! Ну возьмите вы акции, мис-
тер Додд. Уж так-то дорого они мне обошлись, а говорят, и гроша ломаного
не стоят.
суровости, я в конце концов согласился взять большую пачку так называе-
мых "дутых" акций, на которые эта превосходная, хотя и несколько бестол-
ковая женщина потратила свои заработанные тяжким трудом сбережения.
Нельзя сказать, что эта сделка была для меня выгодна, но, во всяком слу-
чае, она успокоила ирландку, а с другой стороны, я не слишком рисковал,
так как этим акциям (я назову их "Кетамаунтский серебряный рудник") все
равно уже дальше падать было некуда.
го рудника стали подниматься и к вечеру "енти акции" стоили уже целое
состояние. Наведя справки, я узнал, что в заброшенном руднике была обна-
ружена новая большая жила, которая обещает чудеса. Вот прекрасная тема
для философских размышлений: сколько раз в заброшенных рудниках, акции
которых стояли на нуле, обнаруживались новые жилы! Супруги Спиди, нимало
того не подозревая, избрали правильную политику выжидания, и их акции не
попали в руки синдикату, который нарочно "заморозил" рудник, чтобы по
дешевке скупить все его акции. Если бы они продержались немного дольше и
я не пришел требовать свои деньги, миссис Спиди уже щеголяла бы в шелко-
вых платьях.