ног до головы вооруженного отряда, стоявшего во дворе, смирял их пыл.
превосходительство ван Хусеса дать письменный ответ на обращение
губернатора Каракаса. То есть я прошу письменного заверения, что голландцы
никогда впредь не станут натравливать разбойные отряды карибов и акавоев
на мирные индейские племена.
письмо?
гореть голландские плантации, на плантациях будут восставать негры-рабы,
восстания охватят берега рек Коттика, Демерара, Эссекибо, Бербис,
Вируни... Тогда, возможно, будут обречены на смерть или, уж во всяком
случае, на долгие годы тяжкого плена двенадцать голландских
пленников-заложников...
кресле Снайдерханс.
восставших плантаций на Эссекибо. Ваши соотечественники, которых мы спасли
от гнева восставших рабов, взяв их под свою защиту в качестве
заложников...
угрожает.
плантации Бленхейм, его жена и трое их детей; минхер Лоренс Зеегелаар,
бывший плантатор Бленбурга, его жена и двое их детей; это, наконец, мисс
Моника ван Эйс, гувернантка плантатора Карла Риддербока из Вольвегата и
двое его детей.
Потом оба мрачно уставились на меня.
превосходительство ван Хусес не пришлет за ними своего полномочного
представителя, который одновременно доставит письменный ответ на послание
губернатора Каракаса.
письменный ответ? - с упрямством, достойным лучшего применения, повторил
Снайдерханс.
придется, вероятно, отправить в какой-нибудь испанский монастырь на
воспитание... Одним словом, мы ждем ответа на острове Каииве, в нижнем
течении реки Ориноко, в течение трех месяцев, считая с сегодняшнего дня...
оконченными. - Конечно, я понимаю, голова у вас идет кругом от возникших
забот, которые вы сами же и породили своей недальновидностью и
жестокостью. Неудивительно поэтому, что вы не отдаете себе отчета, с кем
имеете дело...
свои обещания? Да, кстати, вам следует знать и еще одно: если вы вздумаете
послать в погоню за нами своих солдат, не забудьте позаботиться об их
вдовах.
комнаты. Не прошло и минуты, как мой отряд и отряд Вагуры спешно
направились к опушке леса, и мы не мешкая двинулись прочь по широкой
тропе, ведущей от столицы на юг.
Симаре.
больших полноводных рек и бескрайних лесов, краев прекрасных, но
искалеченных безжалостным сапогом голландских колонизаторов и жестоких
поработителей!" Скорее бежать из этого ада человеческой алчности и ужаса
колониального рабства и угнетения - это становилось непреодолимой
потребностью моего разума, души и сердца.
морской отлив. Течение все ускорялось и уносило наше судно из этой адской
тюрьмы.
нашем пути. Когда позади остались острова устья реки и впереди открылось
море, веселый южный ветер подхватил наши паруса и помчал нас к дому.
Нас никто не преследовал!
занят заботами о жизни Арнака. Каждый час я наведывался к другу, лежавшему
в тени парусов, и со стесненным сердцем подолгу сидел подле него. Он все
еще был недвижим, словно спал, но фактически находился в бессознательном
состоянии. Два усердных опекуна не отходили от него ни днем ни ночью: наш
мудрый Арасибо, знающий все целебные травы и магические заклинания, а
также верная индианка Хайами из племени макуши. Она постоянно была при нем
и взывала к каким-то своим духам. Родная сестра бы не заботилась о раненом
более преданно.
уродливое лицо:
всем пути нашего морского перехода, оказывали чудотворное действие. На
второй день Арнак открыл глаза, и, хотя жар все еще не спадал, взгляд его
был почти осознанным. Потом он уснул, и это был живительный сон. Глаза
Хайами налились слезами радости, да и всем нам, друзьям Арнака, стало
легче на душе - призрак смерти, круживший до сих пор над ним, казалось,
стал отступать.
негритянку Марию, бывшую няньку детей плантатора Рейната в Бленхейме,
Фуюди и молодую голландку Монику. Мы сидели на носу корабля и вели
дружескую беседу. Моника была славной девушкой и с жестокими голландскими
плантаторами не имела ничего общего, поэтому мне важно было привлечь ее на
нашу сторону. На плантации Вольвегат ей редко доводилось наблюдать
жестокость по отношению к невольникам, процветавшую на других плантациях,
и диким казалось то чудовищное воспитание, которое получили дети Рейната.
погостить несколько недель, а может, и больше, у вождя Оронапи на острове
Каииве, я хотел бы взять всех детей с собой в Кумаку и просить вас
заняться там перевоспитанием этих несчастных, выросших под воздействием
родителей безжалостными зверенышами. Не согласились бы вы, мисс Моника,
попробовать их перевоспитать, чтобы они хоть немного стали похожими на
нормальных детей? Вы ведь учились в школе...
трудно вселить в душу ребенка. Было бы желание. А больше ничего и не надо.
какое-то сомнение.
на Эссекибо? - спросила она чуть дрогнувшим голосом.
Я лишь прошу вас остаться с нами до тех пор, пока у нас будут находиться
доги плантатора Риддербока из Вольвегата.
пришлет требуемое вами письмо?
приходится убивать врагов, но только на войне, а с детьми и
очаровательными девушками мы не воюем...
голубого в желтоватое, - верный признак того, что мы подходили к устью
Ориноко. Я велел пригласить к себе плантаторов.
участью, зато истеричный Рейнат не переставал возмущаться и кипятиться. Я
в нескольких словах обрисовал им ближайшее их будущее: им придется побыть
гостями Оронапи, благородного вождя варраулов на острове Каииве, а их дети
под опекой Моники ван Эйс поплывут с нами в Кумаку.
детьми!..
пленник-заложник и свои желания можете оставить при себе...
достигавшему в этом месте около сорока миль в ширину. Южный, видный нам
берег реки, воды которой здесь перемешались с соленой, морской, густо
порос суровой растительностью, называемой в этих местах мангровой. И лишь
за полосой этих зарослей, наполовину стоящих в воде, клубились настоящие
тропические джунгли, которые на нижнем берегу Ориноко были особенно дикими
Шилова Юлия
Максимов Альберт
Корнев Павел
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Каменистый Артем