друг друга не поймем.
глазом ягуара как своеобразную шутку, призванную просто попугать
одержимого безумца, охладить его пыл и озорной шуткой заставить
опомниться. Ведь только в шутку, и не иначе, могла родиться такая мысль и
у меня, и у моих друзей. А меж тем шутка, будто мяч отбитая от хижины
Карапаны, в каком же искаженном виде вернулась к нам! Шутка перестала быть
шуткой: и глаз ягуара, и шкура, и череп стали атрибутами, словно и впрямь
наделенными магической силой, и вот уже хромой Арасибо, человек верный и
преданный, с воодушевлением и необыкновенной серьезностью рассуждал о
колдовстве, делая из меня подобие шамана, а мои друзья принимали это как
должное и внимательно слушали его.
весело смеющемуся человеку, не думающему о магической силе глаза ягуара.
откуда-то издалека.
вернули меня к жизни. Я вновь стал чувствовать и понимать происходящее,
заставил себя улыбнуться и обвел все вокруг взглядом.
пожатие руки - это была Ласана. Я пришел в себя. Силы вернулись ко мне.
Арасибо - взволнованный, с горящим взглядом.
повторял вождь. - Он смеется над вашим ягуаром! Смеется прямо вам в глаза!
Смеется! Ха, ха!.. - И тут же изменившимся голосом: - Выход один - пуля в
лоб!
поток язвительности, и обратился к Арнаку:
знаю его насквозь как облупленного.
Какой он был?
презрением.
страх! Я знаю эту погань! Если кадык у него прыгает вверх-вниз, значит,
шаман встревожен...
на своем.
бессмысленным бешенством, пожирая один другого глазами, полными
ожесточения.
брезгливое омерзение. Кровь отливала от головы, в глазах темнело.
притихли, лица их разгладились.
колени, склонилась. В добрых влажных глазах ее - тревога и бесконечная
преданность. Сейчас глаза ее более чем прекрасны: в них материнство. Это
человек добрый и верный. Но близкий ли? Понимает ли она, что именно
вселяет в меня ужас? Понимает ли, как тяготит меня чуждый их мир, мир
вражды и предрассудков?
падали мне на лицо. От них исходил двойственный аромат: теплый запах
женщины и тяжкий дух диких джунглей. Ласана заметила, вероятно, мою
гримасу и встревожилась.
предрассудки ввергают во мрак...
боролась за свое место подле меня. Глаза ее расширились. Взгляды наши
встретились. Кровь снова запульсировала в моих жилах. Я положил руку ей на
плечо, и это было как прикосновение к самой жизни. Живительный поток тепла
передавался от нее ко мне.
пробудился, чувствуя себя окрепшим и почти здоровым. Встав с постели, я на
несколько минут вышел во двор. От подавленного настроения предыдущего дня
не осталось и следа, в меня вселился новый дух.
двадцати от моей хижины, торчал череп ягуара. Муравьи в муравейнике
очистили его до блеска, и он ярко белел, хищно сверкая грозными клыками.
Левая, "моя", глазница чернела пустой впадиной, зато правая, залепленная
глиной и щепками, была слепой и на расстоянии почти невидимой. Можно было
полагать, что это всего лишь наш родовой знак, а ведь мы наделили его
силой магической западни, призванной изловить, сломать и уничтожить врага.
Глядя на это творение рук Арасибо, я невольно содрогнулся.
вышел из укрытия навстречу. Безобразная физиономия его расплывалась в
радостной улыбке.
хорошо его стерегу!
Карапаны. Между самим селением и нами росли деревья не вырубленного здесь
леса, узким языком доходившего до берега реки, и за этой преградой
деревни, конечно, не было видно, но череп скалил клыки именно в ту
сторону.
хвастливо указал большим пальцем руки на одноглазый череп. - Карапана
бесится! Слышишь мараку?
необычайно возбуждены и подтвердили: да, шаман бесится! Как только Арасибо
выставил череп, Карапана сразу же об этом узнал от своих лазутчиков и
немедля принялся изгонять злых духов, отводить от себя дурной глаз. Он
впал в транс, стал как одержимый носиться в бешеной пляске вокруг своего
обрядового шалаша и, не сомкнув глаз всю ночь, продолжал пляску и сейчас.
При этом он выкрикивал страшные заклятья, дергался в судорогах, брызгал
слюной.
разносились по всему селению. Людей в Сериме обуял ужас...
камушками, попросту говоря - погремушка, но, поди ж ты, обладающая
невероятной магической силой.
ненавистью и злобной радостью. - Добрались мы до него, Белый Ягуар,
добрались! И теперь не выпустим!
не выпустит.
дохлая собака, опять вскочит, снова будет метаться, опять свалится без
сил, и так до конца...
Русанов Владислав
Никитин Юрий
Херберт Фрэнк
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Сертаков Виталий