Чтение 22–й страницы книги ~Аллан Кватермэн~

повернулась к Эгону и, казалось, дала ему согласие, потому что тот низко
поклонился ей. Все это время Зорайя сидела и улыбалась. Вдруг Нилепта
сделала знак. Раздался звук труб. Все встали и покинули зал, кроме стражи,
которой она приказала остаться на месте.

Когда все ушли, Нилепта наклонилась, нежно улыбаясь, и с помощью знаков
и восклицаний дала нам понять, что желала бы узнать, как мы попали сюда.
Очень трудно было объяснить ей это. Но вдруг меня осенила мысль. В кармане у
меня имелась записная книжка и карандаш. Я набросал на бумаге чертеж
подземной реки и озера, подошел к ступеням трона и подал книжку Нилепте. Она
поняла сразу, радостно захлопала в ладоши, сошла с трона и подала чертеж
Зорайе, которая также сейчас поняла его. Нилепта взяла карандаш у меня, с
любопытством посмотрела на него и сделала несколько прелестных рисунков.
Первый изображал ее, радостно приветствующую обеими руками человека, весьма
похожего на сэра Генри. На втором рисунке она изобразила бегемота,
умирающего в воде, и на берегу человека, в ужасе поднявшего руки при этом
зрелище. В этом человеке мы без труда узнали великого жреца. Затем был
рисунок, представлявший ужасную огненную печь, в которую Эгон толкал нас
своим посохом.

Этот рисунок ужаснул меня, но я несколько успокоился, когда она ласково
кивнула мне и принялась за четвертый рисунок. Она нарисовала человека, опять
похожего на сэра Генри и двух женщин, себя и Зорайю, которые стояли, обняв
его и держа над ним меч в знак зашиты и покровительства.

Зорайя, которая все это время смотрела на нас, особенно на сэра Генри,
одобрила рисунки легким кивком головы. Наконец Нилепта набросала чертеж
восходящего солнца, пояснив, что должна уйти, и что мы встретимся на
следующее утро. Сэр Генри глядел так печально, что, вероятно, желая утешить
его, Нилепта протянула ему руку для поцелуя, что они сделал с благоговением.
Зорайя, с которой Гуд все время не сводил глаз и своего стеклышка,
вознаградила его, также протянув ему руку для поцелуя, хотя глаза ее были
устремлены на сэра Генри. Я рад сознаться, что не участвовал в этой
церемонии, ни одна из королев не дала мне руки для поцелуя.

Потом Нилепта подозвала к себе человека, вероятно, начальника
телохранителей, и отдала ему строгое и точное приказание, улыбаясь,
кокетливо кивнула нам головой и вышла из зала, сопровождаемая Зорайей и
стражей. Когда обе королевы ушли, офицер, которому Нилепта отдала
приказание, с видом глубокого почтения повел нас из зала через разные
коридоры и целый ряд пышных аппартаментов в большую комнату, освещенную
висячими лампами (уже стемнело), устланную богатыми коврами, уставленную
ложами. На столе, в центре комнаты, была приготовлена закуска, плоды и много
цветов. Тут было восхитительное вино в древних глиняных фляжках, красивые
кубки из золота и из слоновой кости.

Слуги, мужчины и женщины, были готовы служить нам, и пока мы ели, до
нас откуда-то донеслось чудное пение. "Серебряная лютня говорила, пока не
раздался властный звук трубы!" -- пел чей-то нежный голос. Нам казалось, что
мы находимся в земном раю, если бы мысль об отвратительном великом жреце не
отравляла нашего удовольствия. Но мы так устали, что едва могли сидеть за
столом, и скоро начали пояснять знаками, что страшно хотим спать. Нас повели
куда-то и хотели положить каждого в отдельную комнату, но мы дали понять,
что хотим спать вдвоем в одной комнате. Ради предосторожности, мы положили
спать Умслопогаса с его топором в главной комнате, близ занавешенной двери,
которая вела в наше помещение. Гуд и я легли в одной комнате, сэр Генри и
Альфонс -- в другой. Сбросив с себя все платье, за исключением стальной
рубашки, мы бросились на наши роскошные ложа и покрылись богатыми, вышитыми
шелком одеялами.

Через две минуты я задремал, как вдруг был разбужен голосом Гуда.

-- Кватермэн! -- сказал он. -- Видали ли вы когда-нибудь такие глаза?

-- Глаза? -- спросил я сквозь сон. -- Какие глаза?

-- Конечно, глаза королевы Зорайи, так, мне кажется, ее зовут.

-- О, я право не знаю! -- зевнул я. -- Я не заметил! Думаю, что у них
обеих добрые глаза!

Я снова задремал. Гуд разбудил меня через пять минут.

-- Кватермэн, послушайте!

-- Ну, что еще там?

-- Заметили вы, какая у нее нога?

Этого я не мог вынести. Около моей постели на столе лежала моя шляпа.
Почти невольно я схватил ее и бросил прямо в голову Гуда.

После этого я заснул сном праведника. Что касается Гуда, не знаю, спал
ли он, или мечтал о прелестной Зорайе, до этого мне не было дела!

¶НАРОД ЦУ-ВЕНДИ§

Занавес опустился на несколько часов, и актеры новой драмы погружены в
глубокий сон; все спят, быть может, за исключением Нилепты, которая дала
волю своим поэтическим склонностям и, лежа в постели, не могла заснуть,
думая об иностранцах, которые посетили ее страну, никогда не видавшую
подобных посетителей, размышляя о том, кто они, что таится в их прошлом,
сравнивая их с туземными мужчинами. У меня нет поэтических наклонностей, я
хочу просто собраться с мыслями к дать себе отчет о том народе, среди
которого мы находимся, сообразно моим впечатлениям.

Название страны Цу-венди происходит от слова Цу -- желтый и Венди --
страна, или место. Я никогда не мог понять, отчего она так называется, даже
сами обитатели не знают этого. По моему мнению, существуют три основания для
такого названия страны. Во-первых, название это произошло от громадного
количества золота в стране. В этом отношении Цу-венди -- настоящее
Эльдорадо.

На расстоянии одного дня езды от Милозиса находятся целые залежи
золота. Я сам видел массу золотоносного кварца. В стране Цу-венди золото --
самый заурядный металл, и серебро ценится выше.

Другое происхождение названия может быть следующее: в известное время
года туземные травы, весьма жирные и обильные, -- сильно желтеют, так же,
как и хлебное зерно.

Третья версия о названии страны происходит от поверья, что прежде здесь
жил народ, имевший желтую хожу, затем, через многие поколения, он
превратился в белокожих людей. Цу-венди -- страна гористая, имеет форму
овала и окружена безграничными терновыми лесами, болотами, которые тянутся
на сотни миль, пустынями и горами. Она занимает центральное место на
континенте. Милозис лежит, согласно указанию моего анероида, на 9000 футов
над уровнем моря, но остальная часть страны еще выше, и я думаю, достигает
11 000 футов. Климат сравнительно холодный, похожий на климат южной Англии,
хотя несколько теплее и не так дождлив. Страна чрезвычайно плодородна. Здесь
растут и хлебные растения, и фрукты, и великолепный строевой лес. Южная
часть страны производит много сахарного тростника. Каменный уголь здесь
имеется в большом изобилии, много мрамора, черного и белого. Много здесь
всевозможных металлов, кроме серебра, которое встречается редко и находится
только в горах, на севере страны. Цу-венди -- красивая и живописная страна.
На рубеже ее тянутся два ряда снеговых гор, которые с западной стороны
заканчиваются непроходимым терновым лесом, пересекают страну с севера на юг
и проходят на расстоянии 80 миль от Милозиса. В стране три больших озера,
одно называется также Милозис, по имени города.

Народонаселение этой цветущей страны, в общем, очень значительно, от 10
до 12 миллионов. Это -- земледельческая нация и разделяется по классам.

Средний класс состоит, главным образом, из купцов, офицеров армии;
простой народ -- трудолюбивые крестьяне -- живут на землях господ, у которых
состоят в феодальной зависимости.

Высший класс в стране обладает совершенно белой кожей и чертами лица
южного типа, но у простого народа темная кожа, хотя он вовсе не походит на
негров или других африканских дикарей. Происхождение народа Цу-венди
затерялось во мраке времен. Архитектура и скульптура в стране напоминает
египетскую, или, вернее, ассирийскую. Известно, что замечательный стиль
теперешних построек появился не более 800 лет назад и совершенно потерял
всякие следы влияния Египта.

Наружность и привычки народа скорее напоминают евреев, быть может, он и
представляет собой потомков одного из 10 племен, рассеянных по всему миру.

Кроме того, я слышал одну легенду от арабов на восточном берегу Африки.
Легенда эта гласит, что более 2000 лет тому назад в стране, известной под
именем Вавилонии, происходили смуты, и большая партия Парсов бежала оттуда
на корабле и пристала к северо-восточному берегу Африки, где, согласно
легенде, жили люди, поклонявшиеся солнцу и огню. Они поссорились с новыми
поселенцами и ушли внутрь страны, где все следы их совершенно затерялись.
Разве не возможно, что народ Цувенди представляет собой потомков этих
огнепоклонников? Есть что-то в его характерных чертах и обычаях, что смутно
напоминает Парсов. Сэр Генри говорит, что если память не изменяет ему, то
действительно в Вавилоне были смуты, вследствие которых множество народа
ушло из страны. Установлен факт, что существовало несколько отдельных
эмиграций Парсов от берегов Персидского залива к восточному берегу Африки.

Цу-венди, будучи земледельческим народом, отличается воинственными
наклонностями и при всяком удобном случае начинает войну с другими народами,
результатом чего является то обстоятельство, что прирост населения никогда
не превышает производительности страны. Политическое положение страны также
способствует этому. Монархическое правление несколько ограничено властью
жрецов и советом из высших сановников страны. Но слово короля является
законом.

В сущности, система управления напоминает феодализм, хотя рабства, в
настоящем значении этого слова, здесь не существует. Все высшие сановники
страны только номинально считаются подданными короля, но, в
действительности, совершенно независимы, распоряжаются жизнью и смертью
своих подчиненных, воюют и мирятся с соседями сообразно своим интересам, а
иногда открыто восстают против короля или королевы к спокойно прячутся в
своих замках, не обращая внимания на правительство.