(хотя сам Декарт употребляет этот термин только при случае, лишь у Канта он
становится специальным понятием); речь идет о некоторых идеально первых
(первичных в идеальном смысле) основаниях, предшествующих миру и субъекту.
Обратите внимание: до мира и субъекта, потому что мир - это то, что я
представляю в качестве мира. А есть еще нечто до того, как выпали в осадок и
кристаллизовались представления на одной стороне мира, а на другой -
субъекта, который этот мир наблюдает. Вот это нечто первичное и есть
трансцендентальное. Именно в этом смысле Декарт - основатель
трансцендентального идеализма. Потому что это - идеально первое. Не в
реальном следовании: не по причине, не во времени, а идеально первое, т.е.
то, что я назвал, в другой связи, свободным действием. Мы еще не двинулись,
мы еще в зазоре между первым и вторым шагом. А начали движение и - потом
закон. Нечто красиво, потому что Бог люк установил, а не потому что Бог
считал это красивым и поэтому так сделал. Он так сделал, и потому это
истина.
несомненно, что этот ход - продукт очень глубокой медитации в настоящем
психотехническом смысле этого слова. Из биографии Декарта известна его
способность к неожиданным исчезновениям. Он мог вдруг надолго исчезнуть, и
потом друзья или слуги друзей случайно его встречали на улице, тащили в
компанию, а он снова исчезал на несколько месяцев... Что-то происходило с
ним в его одиночестве; и уверяю вас - это были не просто добродетельные
занятия математическими выкладками.
времени, но наука как таковая? Суть его в том, как Декарт строит свои
представления о сознании, - о том сознании, о котором можно говорить лишь
после того, как совершен акт когито, "я мыслю, я существую" (ведь мы знаем,
что "я", знающий о себе, уже не есть просто субъект, что-то о себе
представляющий). Он анализирует это сознание в абсолютной уверенности, что у
него нет никакого физического носителя или механизма.
например, такую странную вещь: для того чтобы я мыслил и сознавал, мне не
нужно, чтобы у меня были какие-либо органы ощущения. И поясняет: допустим,
мне снится сон, в котором я вижу себя имеющим руки, ноги, голову, работающие
органы чувств: я вижу - значит, у меня есть глаза, ощущаю запах - значит, у
меня есть обоняние, и т.д. Но я же сплю, - следовательно, всего этого не
может быть. Нужны ли эти органы для сознания, мысли? Когда единственное, что
неустранимо и несомненно, - это то, что я мыслю. То есть присутствие мысли в
самой себе, данность сознания сознанию. И, анализируя эту сращенную со своим
содержанием феноменальность, я, конечно же, не имею права приводить
аргументы, которые уже отбросил перед тем, как (и для того, чтобы) прийти к
ней. Ведь я пришел к "я", допустив, что органов нет, что все, что я ощущаю,
мне кажется, все это я превратил в видимость. Но, в конце концов, я
установил, что одно несомненно: сомнение есть мысль, и если я сомневаюсь, то
мыслю и тем самым в акте мысли существую. Теперь и возникает вопрос: как
функционирует мысль?
конечно, чтобы говорить теперь о том, как функционирует мысль, я не должен
приводить ни одного обстоятельства из тех, редуцируя которые я пришел к
факту мысли. От чего же я отказался? От того, что у меня вообще есть
какие-либо органы. И он заключает: я могу вообще не ощущать, но мыслить. Это
фраза появляется у него не на том уровне, когда он говорит об иллюзиях, т.е.
о предметах сомнения. Нет, сомнение уже осуществлено, благодаря ему
установлен факт мысли или сознания сознания, где источником содержания
является сознание самой же деятельности, актуализации. И это реальное
событие неотменимо (и более того - необратимо).
анализировать, как она случается, то в число условий ее "случания" уже не
может быть включено ни одно телесное обстоятельство или телесная причина,
т.е. никакие причинения нашей чувствительности (слуховые, зрительные и
т.д.). Душа мыслит без тела.
здесь идет не о том, что в нашем теле при этом сидит якобы какая-то душа,
которая обладает некой способностью, не являющейся функцией тела. Отнюдь.
Декарт своим шагом когито снимает всякую случайность именно человеческой
ограниченности и ее влияния на сознание, в силу чего, кстати, и может быть
установлен "mathesis universalis" в структурах сознания (как и сами эти
структуры). В общем виде можно сказать поэтому, что мы должны стремиться к
обретению такой почвы в физике и в нашем мышлении о мире вообще, которая не
зависела бы от предположения относительно состояний нашего психического
устройства и их привлечения в формулировку физических законов. Потому что
любое психическое устройство случайно и специфично. Если мы, строя свои
знания о мире, будем полагаться лишь на результаты (или продукты) работы
нервной системы, то не сможем сформулировать никаких всеобщих законов. Более
того, мы их вообще не заметим - вне топоса мысли. Они видны только из такого
мира, в котором возможны источники ("начала", "когитальные акты"),
порождающие непрерывное поле для наблюдаемых явлений и характеризующие их
инвариантно (относительно какого-либо психического устройства). В другом
мире знание о них было бы невозможно. Ведь я говорил уже, что познание как
явление - очень сложная вещь (в смысле внятности, "видимости" мира); и
совсем не само собой разумеется, что физические действия, сплетаясь, и влияя
друг на друга, и перекрещиваясь с человеческой чувствительностью, способны
продуцировать его. Поэтому, я считаю, так ценен и не может быть отброшен
опыт физики и математики, реализовавший трансцендентальное сознание и
показавший возможность его развития в познавательных целях. Сейчас модно
нападать на науку (с укоризненными кивками в адрес Декарта), но именно наука
- яркое свидетельство пробуждения в свое время и просветления человеческого
сознания.
Почему же мы должны их основывать на том обстоятельстве, что эволюция
выбрала именно этот путь и сформировала специфическую, т.е. частную и
ограниченную, нервную систему, функцией которой является наше мышление и
сознание? Декарт говорит, что можно обойтись и без каких-либо органов
чувств. Казалось бы, странная фраза - ведь мы же чувствуем. Но он имеет в
виду, что достаточно феномена сознания в чувствах и не нужна никакая
специальная гипотеза по этому поводу. О каких-то еще материальных или
ментальных механизмах; что они могли быть и абсолютно другими.
основой, чем наше. Невозможно представить. Но если невозможно, то зачем
тогда гипотеза, как бы спрашивает Декарт и отказывается от нее. И это
означает, что он не только редуцирует тем самым или отличает мысль от тела
(а это принципиальный шаг декартовской философии), но и пытается построить
здание физики и философии на универсальном (внечеловеческом) основании.
Полагая, что если с нами случается феномен осознавания, то он таков, что не
требует, повторяю, никакой специальной гипотезы или конкретного
биологического и психического устройства. И тогда всеобщими утверждениями о
мире будут те утверждения, которые основаны на этом феномене осознавания,
трансцендентальную базу которых можно выявить и показать. То есть они будут
входить в состав наших физических представлений. Потому что утверждать
что-либо о мире на основе случайности человеческого устройства нельзя, мы не
сможем в таком случае сформулировать относительно него никаких законов.
способом отличения в человеке души от тела, а еще и устранением, как я
сказал, из мысли, из сознания какого бы то ни было допущения о их физическом
носителе. Вернемся снова к "Метафизическим размышлениям", к тому месту, где
Декарт говорит, что ему не нужны никакие органы чувств, потому что, пишет
он: "я - истинная и действительно существующая вещь. Но какая вещь? Вещь,
которая мыслит", ибо "невозможно, чтобы я, мыслящий, не существовал, когда я
вижу, или, что то же самое, когда я мыслю, что вижу"21.
не говорит, что вообще или в принципе не нужно никакого органа, а говорит,
что для того, чтобы использовать феномен осознавания, нам не нужны допущения
и рассуждения о носителях этого феномена. А если не нужны, то значит, наши
суждения, те, которые будут проверены в свете феномена осознавания, могут
иметь всеобщий характер. То есть будут относиться не только к нашему
человечески ограниченному миру, но и к физическим законам, действующим в
этом мире, независимо от случайности нашего человеческого устройства.
появляется в результате открытия им феномена осознавания, то все части
аппарата когито станут на место. И главная из них - это, конечно,
утверждение, что мысль есть мысль, а материя есть материя, или тело, и что
вместе им не сойтись. Или, как заключает Декарт: никакое протяженное тело не
может мыслить. И наоборот мысль как таковая не имеет протяжения.
измерение, которое она открывает, то видишь перед собой как бы расходящиеся
волны от упавшего камнем "я существую". От той архимедовой точки опоры,
которую искал и нашел Декарт и опираясь на которую можно приподнять или
воссоздать мир иным, чем он был до того, как его объектов коснулась волна, и
внутри которого мы оставались отделенными от него некой пеленой, из нас же
самих сотканной.
нужна, потому что вне мира нет такой точки, на которую можно было бы встать,
чтобы оттуда начать преодолевать то, что я называл "атмосферным столбом
давления культуры". Точка, которую открывает Декарт, - это точка
феноменальной, а не реальной полноты. Находясь внутри нее, он и вводит
различение души и тела, причем не в виде утверждения о каких-то
"субстанциях", а как метод мышления, умозрения, позволяющий осмысленно и
контролируемо прорвать пелену.
Зыков Виталий
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия