приемам относительно дыхания. Практику и теорию таких упражнений мы находим
и у индийских отшельников, и у кудесников древних и позднейших, и у монахов
Афона и других монастырей
Лоренса Олифанта. Мистические подробности этого дела не относятся к
нравственной философии. Ограничусь поэтому лишь общими замечаниями.
Некоторый контроль воли над дыханием требуется
далее по этому пути. Постепенным упражнением легко достигнуть того, чтобы не
дышать ртом ни во время бодрствования, ни во сне, а затем дальнейшим шагом
будет умение удерживать всяко е дыхание на более или менее продолжительное
время30. Приобретенная власть над этим органическим отправлением,
несомненно, укрепляет силы духа и дает ему твердую точку опоры для
дальнейших аскетических успехов.
физиологических орудий духа, есть ослабление связи между духовною и телесною
жизнью, и для духа важно, чтобы он в этом случае не являлся в исключительно
страдательной роли; если сон
своим собственным мотивам не допускать наступления сна или прерывать сон уже
наступивший. Самая трудность такого действия, несомненно возможного,
показывает его значение. Умение преодо левать сон и вызывать по своей воле
пробуждение есть непременное требование духовной гигиены. Впрочем, сон имеет
другую сторону, отличающую его от дыхания и других безразличных (в
нравственном смысле) отправлений организма и сближающую его с питанием и р
азмножением: сном, как и этими двумя функциями, можно злоупотреблять в
пользу плотской и во вред духовной жизни. Самая склонность к чрезмерному сну
показывает уже перевес материального, страдательного начала; уступка же этой
склонности и действительное з лоупотребление сном, несомненно, расслабляет
дух и усиливает плотские похоти. Поэтому в исторических проявлениях
аскетизма, например в христианском монашестве, борьба со сном имеет
значительную роль. Разумеется, выражающееся во сне ослабление связи между
духовною и телесною жизнью (точнее: между сознательною и инстинктивною
областями жизни) может совершаться и в ту и в другую сторону: сонливцев
следует отличать от сновидцев; но как общее правило можно принять, что
особая способность к значительным и вещ им сновидениям показывает силу духа,
уже достигнутую аскетическою практикой (следовательно, между прочим, и
борьбою с наслаждением плотского сна).
это наглядно можно видеть на примере гусениц между низшими и откормленных
свиней между высшими животными31. У человека та же причина (избыток питания)
обусловливает перевес животной жизни, или плоти, над духом. Вот почему
воздержание в пище и питье - пост - всегда и везде составляло одно из
основных требований нравственности. Это воздержание касается, во-первых,
количества - и тут не может быть общего правила - и, во-вторых, качест ва. В
этом последнем отношении правилом всегда и везде было воздержание от пищи
животной, и в особенности так называемой мясной (т.е. мяса теплокровных
животных). Причина этого состоит в том, что мясо, легче и полнее
претворяемое в кровь, скорее и сильне е повышает энергию плотской жизни32.
Воздержание от мясной пищи, без сомнения, может утверждаться как всеобщее
требование. Все возражения против этого правила не выдерживают критики и
давно опровергнуты не только моралистами, но и естествоведами. Было вр емя,
когда употребление сырого или прошедшего через огонь человеческого мяса
считалось делом нормальным33. С точки зрения аскетической воздержание от
мяса (и вообще животной пищи) вдвойне полезно: во-1-х, поскольку этим
ослабляется энергия плотской жизни , во-2-х, так как наследственная привычка
развила естественную потребность в этой пище, то воздержание от нее,
упражняя силу воли насчет материального влечения, повышает тем самым
духовную энергию.
употребление крепких напитков, доводящее до потери разума. Аскетический
принцип требует, конечно, большего. Вообще вино повышает энергию нервной
системы и чрез нее психической жизни; на низши х ступенях духовного
развития, где преобладающая сила в душе еще принадлежит плотским мотивам,
все, что возбуждает и поднимает служащую душе нервную энергию, идет на
пользу этого господствующего плотского элемента и, следовательно, крайне
вредно для духа ; поэтому здесь необходимо полное воздержание "от вина и
сикера"43. Но на более высоких ступенях нравственной жизни, какие
достигались и в языческом мире, например Сократом (см. Платонов "Пир"),
энергия организма служит более духовным, нежели плотским, ц елям, и
повышение нервной деятельности (разумеется, в пределах, не затрагивающих
телесного здоровья) усиливает действие духа и, следовательно, может быть в
известной мере не только безвредно, но даже и прямо полезно. Всеобщим и
безусловным правилом остае тся здесь одно: сохранять духовную трезвость и
ясность сознания34.
физиологической области имеет половая функция. Нравственно-дурное (плотский
грех) следует видеть, конечно, не в физическом факте деторождения (и
зачатия), который, напротив, есть некоторое искуп ление греха, а только в
безмерном и слепом влечении (похоть плоти, concupiscensia) к внешнему,
животно-материальному соединению с другим лицом (на деле или в воображении),
которое ставится как цель само для себя, как независимый предмет
наслаждения. Прео бладание плоти над духом всего сильнее, ярче и прочнее
выражается в плотском соединении двух лиц. Недаром именно с этим связано
непосредственное чувство стыда. Заглушать или извращать это свидетельство
после многих тысячелетий внешнего и внутреннего разв ития, с высоты
утонченного ума объявлять хорошим то, что простое чувство дикаря уже
признало дурным, - вот величайший позор для человечества и яркое
доказательство нашей испорченности. Действительная или предполагаемая
необходимость известного акта для п осторонних целей не может быть
достаточным основанием при оценке его собственного постоянного качества.
Принятие яда может быть необходимо против какой-нибудь болезни, но сама эта
необходимость есть уже аномалия с точки зрения гигиенической.
внутреннего к ней отношения или оценки по существу. Как мы, внутри себя,
должны отнестись к этому факту, по окончательной норме, с точки зрения
безусловно-должного - одобрить или осу дить его? На какой путь должны мы
стать и дальше идти по отношению к этому факту: на путь ли его утверждения и
распространения или же на путь его отрицания, ограничения и окончательного
упразднения? Чувство стыда и голос совести в каждом конкретном случа е
определенно и решительно дают второй ответ, и нравственной философии
остается только придать ему форму общего разумного правила. Плотское условие
размножения для человека есть зло; в нем выражается перевес бессмысленного
материального процесса над само обладанием духа, это есть дело, противное
достоинству человека, гибель человеческой любви и жизни; нравственное
отношение наше к этому факту должно быть решительно отрицательное: мы должны
стать на путь его ограничения и упразднения; а когда и как соверш ится это
упразднение во всем человечестве, или хотя бы в нас самих, это - вопрос,
вовсе не принадлежащий к нравственной области. Всецелое превращение нашей
плотской жизни в духовную, как событие, не находится в нашей власти, будучи
связано с общими услов иями исторического и космического процесса, а потому
и не может быть предметом нравственной обязанности, правила или предписания.
Обязательно для нас и имеет нравственное значение внутреннее наше отношение
к этому коренному проявлению плотской жизни, име нно - признание его злом,
решение этому злу не поддаваться и добросовестное исполнение этого решения,
насколько это от нас зависит. С такой точки зрения мы можем, конечно, судить
и внешние наши поступки, но только потому, что связь их с внутренними нравс
твенными условиями нам известна; чужих же поступков в этой сфере мы судить
не должны, а только чужие правила. Как правило, утверждение плотского
отношения полов для человека есть во всяком случае зло. Безусловного
осуждения заслуживает окончательное прим ирение человека с царством смерти,
которое поддерживается и увековечивается плотским размножением. Такова
положительно-христианская точка зрения, с которой этот важнейший вопрос
решается по духу, а не по букве, следовательно, безо всякой внешней исключит
ельности. "Могий вместити, да вместит"44. Брак одобряется и освящается,
деторождение благословляется, а безбрачие превозносится как "ангельское
житие"45. Но самое это обозначение его ангельским как будто намекает на
третий, высший путь - божественный. Иб о человек по назначению своему больше
ангела (см. "Смысл любви", а также "Жизненная драма Платона"46).
зла большее добро, пользуется нашими плотскими грехами для
усовершенствования человечества посредством новых поколений, то это,
конечно, служит к Ее славе, а нашему - утешению, но
злом, чем, однако, ни различие добра от зла, ни обязательность для нас
первого нисколько не упраздняются. Полагать же, что проповедь полового
воздержания, хотя бы самая энергичная и ус пешная, может преждевременно
прекратить физическое размножение человеческой природы и привести ее к
гибели, есть мнение столь нелепое, что по справедливости следует усомниться
в его искренности. Едва ли может кто-нибудь серьезно бояться опасности для
чел овечества именно с этой стороны. Пока для обновления человеческого рода
необходима смена поколений, охота к произведению этой смены, наверное, не
оскудеет в людях. Во всяком случае тот момент, хотя бы он - per
impossibile47 - наступил завтра, когда все л юди окончательно победят в себе
плотскую похоть и станут вполне целомудренными, - этот самый момент и будет
концом исторического процесса и началом "будущей жизни" всего человечества,
и, следовательно, самое понятие о "преждевременном" прекращении деторо
ждения в силу проповеди целомудрия есть чистейшая бессмыслица, изобретенная
лицемерами: ну кто же когда-нибудь, отдаваясь плотскому влечению, думал этим
Андреев Николай
Конюшевский Владислав
Доценко Виктор
Орловский Гай Юлий
Елманов Валерий
Шилова Юлия