взбесившийся дикий слон всех больше буйствует и разрушает. Он лягнул
задней ногой глинобитную стену, и стена развалилась от удара, а потоки
дождя превратили ее в желтую грязь. Хатхи кружился и трубил, и метался по
узким улицам, наваливаясь на хижины справа и слева, ломая шаткие двери,
круша стропила; а три его сына бесновались позади отца, как бесновались
при разгроме полей Бхаратпура.
развалин. - Сначала нужно свалить ограду.
осела на землю, как усталый буйвол.
покраснели от крови! К ограде, дети мои! Головой! Все вместе! Ну!
упала, и люди, онемев от ужаса, увидели в неровном проломе измазанные
глиной головы разрушителей. Люди бросились бежать вниз по долине,
оставшись без приюта и без пищи, а их деревня словно таяла позади,
растоптанная, разметанная и разнесенная в клочки.
зеленью, а когда прошли дожди, джунгли буйно раскинулись на том самом
месте, где всего полгода назад были вспаханные поля.
дня рождения, - и Маугли, который никогда не забывал, что Каа спас ему
жизнь однажды ночью в Холодных Берлогах, о чем, быть может, помните и вы,
пришел его поздравить. Меняя кожу, змея бывает угрюма и раздражительна, до
тех пор, пока новая кожа не станет блестящей и красивой. Каа больше не
подсмеивался над Маугли. Как и все в джунглях, он считал его Хозяином
Джунглей и рассказывал ему все новости, какие, само собой, приходится
слышать удаву его величины. То, чего Каа не знал о средних джунглях, как
их называют, о жизни, которая идет у самой земли или под землей, о жизни
около валунов, кочек и лесных пней, уместилось бы на самой маленькой из
его чешуек.
чешуйчатую старую кожу, сброшенную удавом среди камней. Каа очень любезно
подставил свое тело под широкие голые плечи Маугли, и мальчик сидел словно
в живом кресле.
Маугли, играя сброшенной кожей. - Как странно видеть у своих ног то, что
покрывало голову!
странного, это в обычае моего народа. Разве ты никогда не чувствуешь, что
кожа у тебя сухая и жесткая?
мне хочется сбросить кожу совсем и бегать без кожи.
задумчиво. - У лягушки, моей тезки, она пестрей, но не такая твердая. На
вид очень красиво, точно пестрый узор в чашечке лилии.
купаться!
приподнять большое тело Каа там, где оно казалось всего толще.
толщины, и Каа лежал неподвижно, тихо пыхтя от удовольствия. Потом у них
начала привычная вечерняя игра - мальчик в расцвете сил и удав в
великолепной новой коже стали бороться друг с другом, пробуя зоркость и
силу. Разумеется, Каа мог раздавить сотню таких, как Маугли, если бы дал
себе волю, но он играл осторожно, никогда не пользуясь и десятой долей
своей мощи.
бороться, Каа научил мальчика этой игре, и его тело сделалось от этого
необыкновенно гибким. Иной раз Маугли стоял, захлестнутый почти до горла
гибкими кольцами Каа, силясь высвободить одну руку и ухватить его за
шею... Тогда Каа, весь обмякнув, ослаблял хватку, а Маугли своими быстрыми
ногами не давал найти точку опоры огромному хвосту, который тянулся назад,
нащупывая камень или пень. Они качались взад и вперед, голова к голове,
каждый выжидая случая напасть, и наконец, прекрасная, как изваяние, группа
превращалась в вихрь черных с желтым колец и мелькающих ног и рук, чтобы
снова и снова подняться.
отразить даже быстрая рука Маугли. - Смотри! Вот я дотронулся до тебя,
Маленький Брат! Вот и вот! Разве руки у тебя онемели? Вот опять!
Каа всегда сбивал мальчика с ног. Маугли так и не выучился обороняться
против этого молниеносного выпада; и, по словам Каа, на это не стоило
тратить время.
хохоча.
месту купанья мудрой змеи - глубокой, черной, как смоль, заводи,
окруженной скалами и особенно привлекательной из-за потонувших стволов. По
обычаю джунглей мальчик бросился в воду без звука и нырнул; потом
вынырнул, тоже без звука, лег на спину, заложив руки под голову, и, глядя
на луну, встающую над скалами, начал разбивать пальцами ног ее отражение в
воде. Треугольная голова Каа разрезала воду, как бритва, и, поднявшись из
воды, легла на плечо Маугли. Они лежали неподвижно, наслаждаясь
обволакивающей их прохладой.
время, помню, ложились на жесткое дерево внутри земляных ловушек и,
закрывшись хорошенько со всех сторон от свежего ветра, укутывались с
головой затхлыми тряпками и заводили носом скучные песни. В джунглях
лучше!
им доброй охоты и скрылась.
джунгли дают тебе все, чего тебе только хочется, Маленький Брат?
каждый месяц убивать нового Шер-Хана. Теперь я мог бы убить его
собственными руками, не прося помощи у буйволов. Еще мне хочется иногда,
чтобы солнце светило во время дождей или чтобы дожди закрыли солнце в
разгаре лета. А когда я голоден, мне всегда хочется убить козу, а если
убью козу, хочется, чтобы это был олень, а если это олень, хочется, чтобы
это был нильгау. Но ведь так бывает и со всеми.
Разве есть еще что-нибудь на свете между востоком и западом?
охотилась. - Не эта, а другая.
своей дорогой. Они носят смерть в передних зубах, и это нехорошо - они
такие маленькие. Но с какой же это коброй ты разговаривал?
Берлогах - ты, может быть, еще не забыл про них, - и тварь, за которой я
охотился, с визгом бросилась мимо водоемов к тому дому, который я когда-то
проломил ради тебя, и убежала под землю.
что Каа говорит про Обезьяний Народ.
дрожащий язык. - Она уползла в нору, которая шла очень далеко. Я пополз за
ней, убил ее, а потом уснул. А когда проснулся, то пополз вперед.
говорила со мной о непонятных вещах и показала мне много такого, чего я
никогда еще не видел.
бок.
сказал, что люди - а говорил он так, будто знает эту породу, - что люди
отдали бы последнее дыхание, лишь бы взглянуть на эти вещи.
человеком.
съела солнце. Мы поговорили под землей, и я рассказал про тебя, называя
тебя человеком. Белая кобра сказала (а она поистине стара, как джунгли):
"Давно уже не видала я человека. Пускай придет, тогда и увидит все эти
вещи. За самую малую из них многие люди не пожалели бы жизни.
нам, где есть вспугнутая дичь. Они недружелюбны.
остальное мне тоже хочется посмотреть. Это она их убила?