ним, как елочная игрушка, сиял малиновый верзила в зеленой
фетровой шляпе. Себя я не разглядывал, а Крендель из молочного
стал мандариновым, потом ноги его поплыли к закату, а голова
сделалась похожей на факел.
близости Мони стучало в ушах. Я схватил Кренделя за руку и
потянул по лестнице вниз.
факельной головой, но я все-таки вытянул его из парилки под
душ.
притаились на тронах. Я волновался и только надеялся, что Моня
не сразу заметит пропажу. Но он заметил. Сразу.
трон, и ноги его подкосились. Он упал на колени и заглянул под
трон.
встал на колени, заглядывая под трон.
губами и стремительно натягивал кожаные трусы и жилет.
вдруг наткнулся на древних римлян, которые выходили из
парилки. Подозрительная молния вылетела из его глаз.
шоколадно-вишневые брюки, махнул ими, как вымпелами.
мне твои брюки! У меня восемь пар в гардеробе!
отставать от поэта. - Знаешь, сколько у меня пар?
ботинки.
оделся с ног до головы, и только одной важнейшей детали не
хватало, чтоб завершить его человеческий облик.
Тибулл, но Кожаный отмахнулся и вдруг подошел ко мне,
развернул пальцами простыню.
простыни, выставил голову, как под топор палача.
мог. В этой истории мне была отведена только одна фраза.
Одна-единственная. А большего, как ни крути, я сказать не мог.
Голова покатилась по полу в мыльный зал, но Моня ловко поймал
ее за уши.
места.
послышался сухой и официальный голос:
дубовым веником на голове.
Белый медведь
такое?
особенный жест, каким обычно требуют документы.
столкнулись два неожиданных факта: пропажа брюк и требование
документов.
украли брюки, и у меня же требуют документы.
тревожные мысли, которые я читал примерно так: что это за
человек с веником, почему требует документы и, главное, имеет
ли право требовать их? Веник на голове говорил, что никакого
права у Перегретого нет, но, может, этот Перегретый вовсе не
Перегретый, а Переодетый и под веником - форменная фуражка?!
милицию, - сказал возможный Переодетый.
Тибулл, злопамятно глядя на Моню.
- Ботинки здесь, сейчас брюки найдем.
например, мои документы, и я могу их показать.
лезь, убери документы.
всегда боролся за правду и сейчас буду бороться. Пускай
покажет.
подымались со своих тронов, прислушивались к разговору.
мочало!
- Они в брюках.
аптечному шкафчику и вытащил брюки.
взмахнул простыней. Она распахнулась, накрыла Моню и
Перегретого и на глазах превратилась в белого медведя.
лениво лег на пол.
через спинки разглядеть, что происходит. Тиберий и Тибулл
поджали ноги, завороженно глядя на белого медведя, который
ворочался на полу.
медведю, но тот ринулся на пространщика, зацепил его и сшиб с
ног, а сам стукнулся задом в стену, затрещал и развалился на
две половины.
конечно, это был уже не Перегретый, и даже не Переодетый, а
просто Одетый с ног до головы.
стены стоял Василий Куролесов. В одной руке он держал веник, в
другой - черные хромовые брюки.
нож!
Вон блестит через веточки.
кресле Тибулла, вспрыгнул на подоконник и махом вылетел за
окно.
делая такие жесты, которые хотелось назвать хватательными
движениями.
был уверен, что Кожаный лежит под окном с переломанными
ногами, но увидел другую картину.
вниз, но медленно, очень медленно. В первую секунду я даже
подумал, что его поддерживают в воздухе волны пара, которые
вываливали из окон первого этажа, но понял, что ошибаюсь.
которой высовывались огромные рыжие усы. Он смотрел вверх и
пальцем подманивал приземляющегося Моню.
Тибулловыми брюками, стараясь улететь в сторону, но палец
неумолимо манил его к себе, и Моня Кожаный мягко приземлился,