быть!" - "Ну, коли ты не можешь быть королем, так я могу быть королевой.
Ступай к рыбине, скажи, что хочу быть королевой". - "Ах, жена! Ну, где ж
тебе быть королевой? Я этого ей и сказать не посмею!" - "А почему бы не
сказать? - крикнула жена. - Сейчас же ступай - я должна быть королевой!"
пасть в королевы. "Не следовало бы такто, не следовало бы!" - думал он
про себя. И не хотел идти к морю, однако пошел-таки. И когда пришел к
морю, море было свинцово-серое и волновалось, и воды его были мутны.
Стал он на берегу и сказал:
да ведь жена-то хочет королевой быть!" - "Ступай домой, будет по воле
ее", - сказала камбала.
нее, и ворота у замка большие, красивые; а у входных дверей стоит стра-
жа, и везде кругом много солдат с барабанами и трубами. Вошел во дворец,
видит - везде мрамор да позолота, и бархат, и большие сундуки с золотом.
Открылись перед ним настежь и двери залы, где весь двор был в сборе, и
увидел он жену свою на высоком золотом троне с алмазами, в большой золо-
той короне, а в руках у нее скипетр из чистого золота с драгоценными
камнями, а по обе стороны ее по шести девиц в ряд, одна другой красивее.
вой стала!" - "Да, - сказала она, - я теперь королева!"
нушка, небось хорошо в королевах-то быть? Чай, теперь уж ничего не поже-
лаешь!" - "Нет, муженек, - сказала жена с тревогою, - соскучилась я быть
королевой и не хочу больше. Поди, скажи рыбине, что я вот теперь короле-
ва, а хочу быть кайзером". - "Ах, женушка! Ну, на что тебе быть кайзе-
ром!" - "Муж! Ступай к рыбине: хочу быть кайзером!" - "Ах, да нет же! -
отвечал рыбак. - Кайзером она не может тебя сделать, и я ей об этом и
слова замолвить не посмею; ведь королей-то много, а кайзер-то один! На-
верно знаю, что не может она тебя кайзером сделать - и не может, и не
может!" - "Что такое? Я королева, а ты мой муж - и смеешь мне перечить?
Сейчас пошел туда! Могла меня рыбина королевой сделать, сможет сделать и
кайзером! Слышишь, хочу быть кайзером! Сейчас пошел к рыбине!"
думал про себя: "К плохому дело идет! Кайзером быть захотела - уж это
совсем бессовестно! Надоест она своей дурью рыбинке!"
лось, и ходили по нему пенистые волны, и ветер свистал так, что рыбаку
было страшно. Стал он на берегу и сказал:
Жена-то теперь кайзером быть хочет!" - "Ступай к ней, - сказала рыбка, -
будет по ее воле".
лированного мрамора, с алебастровыми статуями и золочеными украшениями.
Перед входом в замок маршируют солдаты, в трубы трубят и бьют в бараба-
ны; а внутри замка бароны и графы, и герцоги расхаживают вместо прислу-
ги: они перед ним и двери отперли (и двери-то из чистого золота!). И
когда он вошел в залу, то увидел жену свою на троне высоком-превысоком,
из литого золота; на голове у нее золотая корона в три локтя вышиной,
вся усыпанная брильянтами и яхонтами; в одной руке у нее скипетр, а в
другой - держава; и по обе стороны трона стоят в два ряда стражники,
один красивее другого, и выстроены по росту - от самого громадного вер-
зилы до самого маленького карлика, с мизинчик.
"Да, я теперь кайзер!" Посмотрел он на нее, полюбовался и сказал: "Не-
бось, женушка, хорошо быть кайзером?" - "Ну, чего ты там стал? - сказала
жена. - Я теперь кайзер, а хочу быть папой. Ступай, проси рыбину". -
"Ах, женушка! Чего ты еще захотела? Папой ты быть не можешь: папа один
на весь крещеный мир! Этого и рыбинка не может сделать". - "Муж! - ска-
зала она. - Я хочу быть папой! Сейчас ступай к морю! Сегодня же хочу
быть папой!" - "Нет, женушка, этого не смею я сказать рыбине! Это и не-
хорошо, да и слишком уж дерзко: папой не может тебя камбала сделать!" -
"Коли могла кайзером сделать, сможет и папой! - сказала жена. - Сейчас
пошел к морю! Я кайзер, а ты - мой муж! Пойдешь или нет?" Перепугался он
и пошел, и совсем упал духом; дрожал, как в лихорадке, и колени у него
сами подгибались.
небе, и было сумрачно на западе: листья срывало с деревьев, а море плес-
калось и шумело, ударяясь о берег, и видны были на нем вдали корабли,
которые раскачивались и колыхались на волнах. Но все же на небе еще был
заметен клочок лазури, хоть и явно было, что с юга надвигается буря. Вы-
шел он на берег, совсем перепуганный, и сказал:
- хочет она папою быть!" - "Ступай к ней; будет по ее воле", - сказала
камбала.
кирху, кругом обстроенную дворцами. Едва пробился он сквозь толпу наро-
да.
его в одежде из чистого золота сидела на высочайшем троне, а на голове у
ней были три большие золотые короны. Кругом ее толпилось много всякого
духовенства, а по обе стороны трона стояли в два ряда свечи - от самой
большой, толщиной с доброе бревно, до самой маленькой, грошовой свечу-
рочки. А кайзеры и короли стояли перед ней на коленях и целовали ее туф-
лю.
- "Да, я теперь папа!"
ко красное. Немного спустя и говорит он ей: "Ах, женушка, небось хорошо
тебе папой быть?" А она сидела перед ним прямо и неподвижно, словно де-
ревянная, и не двигалась, не трогалась с места. И сказал он: "Женушка!
Ну, теперь, чай, довольна? Теперь ты папа и уж ничем больше не можешь
быть?" - "А вот еще подумаю", - сказала жена.
алчность не давала ей уснуть, и все-то она думала, чем бы ей еще можно
быть.
го, совсем не могла заснуть и все ворочалась с боку на бок, и все приду-
мывала, чего бы ей еще пожелать, и ничего придумать не могла.
пододвинулась к самому краю кровати и стала глядеть из окна на восходя-
щее солнце...
и луне, чтобы они восходили?"
нись! Ступай опять к рыбине и скажи, что я хочу быть самим Богом!"
слов, что с кровати свалился. Ему показалось, что он ослышался; он стал
протирать себе глаза и сказал: "Ах, женушка, что это ты такое сказала?"
- "Муженек, - сказала она, - я не могу повелеть ни солнцу, ни месяцу,
чтобы они восходили, да и видеть того не могу, как солнце и месяц восхо-
дят, и покойна ни на час не буду, пока не дано мне будет самой повеле-
вать и солнцем, и месяцем!"
ступай туда! Я хочу быть самим Богом!" - "Ах, женушка! - воскликнул ры-
бак и пал перед нею на колени. - Да ведь этого камбала не может сделать!
Кайзером и папой она еще могла тебя сделать; так вот и прошу я тебя, об-
разумься, останься папой!"
крикнула во все горло: "Не смей со мною так говорить! Не смей! Сейчас
проваливай!"
ре бушевала буря, да такая, что он еле на ногах держался: дома и деревья
падали, и горы тряслись, и осколки скал, обрываясь, скатывались в море,
и небо было черным-черно, и гром гремел, и молния блистала, и волны хо-
дили по морю, похожие на горы, увенчанные белою пеною. Выйдя на берег,
он закричал во весь голос, и все же не мог расслышать даже собственных
слов:
он, - она хочет быть самим Господом Богом". - "Ступай же к ней - она
опять сидит в своей лачуге".