колхозе "Прожектор". Я тебе напишу. Передай маме...
хорошо. Я маме наврал, что получаю от тебя письма. Она не понимает...
папану, и Зинаиде Петровне тоже. Как там наша "Барселона"? Не развалилась
еще? Денег у нас целая куча. Все у нас...
этого. Только из-за этого. Слушай, я через месяц, может быть, приеду к тебе
в отпуск. Старик...
разъединили.
Вышгороду.
и все прочее. Смешно и очень любопытно. В общем-то это здорово, что ходите
вы сейчас везде, смешные мальчики. Очень я рад, что вы ходите повсюду и
выдумываете разные штуки.
на всю катушку. И ничего не бойся.
Иванов-Петров обнял Алика за плечи.
еще отсвечивали закат. Церковь Нигулисте, разрушенная во время войны, стояла
в строительных лесах.
уничтожить только бомбами.
зажглись лампы. Это было похоже на подводный город из какой-то старой
немецкой сказки.
улыбаясь, пошел за ней. "Как это мило все, это очень мило!" -- сказал он
себе, думая с тревогой и тоской, что отпуск кончается.
пьяна. Она теперь каждый вечер была чуточку пьяна. И каждый вечер танцы и
разговоры об искусстве, о современной сцене, и тонкие намеки, тонкие шутки,
и все такое вкусное на столе а почему не выпить "несколько капель солнца"?
Автобус неистовый, грузный, неудержимый, с воем летел в кромешную тьму. Шум
затих, а он уходил, освещенный, все дальше и представлялся космическом
кораблем.
Мчаться в темноте! Там играет радио. Шофер включает, чтобы не заснуть за
рулем. Играет тихо, но на передних сиденьях слышно. И все дрожит, и все
гудит, и никто не знает, доедет ли до конца.
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Система "Дубль-ве" *
Глава девятая
приятно было бы держать ее в руках, но я не беру ее в руки. Каждый раз я
гляжу на нее, когда сажусь к своему столу. Она лежит на нем,
темно-коричневая, толстая, тяжелая, -- это диссертация, А рядом с ней
синенькая тетрадке. Это то самое "просто так". Я сажусь по-американски --
ноги на стол,-- закуриваю и смотрю на эти две вещи. Я словно взвешиваю их на
ладони. Что означает каждая из них для меня и что они значат вообще?
наш гениальный шеф. Это мой голос, усиленный микрофоном: "Уважаемые члены
ученого совета". Это рукопожатия, цветы и дьявольская выпивка. Все, как
полагается. Звонки друзей, а ночью шепот Шурочки: "Милый, я так счастлива!"
Это моя подпись, черт побери, под всем, что ни напишу: "Кандидат наук В.
Денисов". Это лишних пятьсот рублей в месяц. Это бессонные ночи и молоток в
голове. Если все книги, что я прочел для того, чтобы написать ее, свалить в
этой комнате, мне придется ночевать на крыше. Это мой труд, это моя надежда.
Это мой путь, трудный, но верный. Путь, уготованный мне с самого детства.
"Будешь разумным мальчиком, станешь профессором". Меня воспитывали на разных
положительных примерах, а потом я сам стал положительным примером для Димки.
А Димка взял и плюнул на мой пример. В общем-то он просто смешной романтик.
Он думает, что он какое-то исключение, необычайно сложное явление в природе.
Все мы так думали. Меня тоже тянуло тогда куда-то уйти. Меня тянуло, а он
ушел.
компостером. Что там сегодня? Кажется, хвост Лебедя. Надо бы мне при моей
профессии лучше знать астрономию. Романтика! Вот она снова пришла ко мне. Я
смотрю в окно, и бывают минуты, когда я уверен, что этот билет все-таки
предназначен для меня.
который я сделаю через неделю или через две. В кулуарах уже идут разговоры.
Простите, а кто он такой? Имеет ли степень? Вам не кажется, что это
несколько... э-э... невежливо по отношению к Виталию Витальевичу? Хе-хе,
молодежь! Почему бы ей и не задрать хвост?
уважаемому собранию". Это тоже рукопожатия, но это и кивки издалека, а
некоторые, должно быть, перестанут со мной здороваться. Это мой труд, мой.
Мой! Это моя фантазия. Это, если хотите, орел или решка. Это скачок вверх
или вниз (я еще не знаю, куда), но это ползком через камни а сторону от
дороги, уготованной мне для того, чтобы вернуться, но уже через год. Это
мотылек летит на свечу или Икар... О! О! Разошелся. Борька говорит:
В. В.
на этом все и кончится. Нет, это был снежный ком, пущенный с горы.
Последовала целая серия опытов и много бессонных ночей. Я стал курить по две
пачки в день. Очень помогли мне ребята-химики. Без них ничего бы не вышло.
Вообще очень многие мне помогали, хотя работа шла вне плана. Например,
Рустам Валеев, узкий специалист в области энцефалографии (исследований
мозга), проторчал у меня в лаборатории целые сутки. Только люди из отдела В.
В. смотрели косо. Дело в том, что моя работа опровергала не только мою