получали пули в грудь, топоры крушили черепа, ножи полосовали по горлу,
заряды дробовиков вырывали живот у подневольных, верных долгу и присяге
оперативников. Каждую ночь свозили своих убитых в отделения, и мемориальные
доски с фамилиями навечно внесенных в списки части все плотней занимали
стены вестибюля.
сопротивления чекистам не оказывал, он только усмехается нам, как больным
детишкам. Вы что ж думаете, люди -- это бараны? Кто ж это добровольно и без
всякого сопротивления пойдет на смерть ни с того ни с сего, э? А вы как бы
поступили на их месте? Загнанная в угол мышь -- и то кусается, вот мы здесь
-- и то люди, сопротивляемся, такие дела делаем. Так что бросьте, граждане,
бросьте эту вашу пропаганду о безопасности палачей и беспомощности жертв, у
меня два состава группы полностью сменилось за полтора года в оперативке.
заметная -- что он поливал с чердака из пулемета, две бригады искрошил, и не
звонок Сталину его спас, а милосердие Ежова, который умолил вождя пожалеть
людей, нельзя же класть две бригады на каждого арестованного, и так состав
за составом в кадрах меняется, нет больше резервов на эту ночь.
не маршал, не фигура, их две тысячи взято было... и на каждого -- несколько
убитых, ребята... Комсостав сменил наганы на автоматические Т Т,
перезаряжаются они быстро, дверь прошивают, как бумагу, и ворошиловский
стрелок Оловьяненко (а все они были ворошиловские стрелки) положил первую
бригаду -- старшего и младшего сквозь дверь, шофера из окна, -- вызвал к
себе штабной взвод, вторую бригаду они превратили в решето, отбыли в полк, и
пока не заменили назавтра после вечернего развода охрану штаба своими
людьми, взять его не удалось, и то потеряли еще пятерых в скоротечном ночном
контакте...
произносит Жора.
чужую глупость. -- Тебя бы призвали -- и ты бы пошел.
получил чин, пошел бы выполнять приказ на арест врага народа. Ну, так чего
стреляться?
лагеря -- тоже верил, да? Людей морил пачками -- что, и не знал ничего?
-- Солдаты -- те отслуживают срочную службу. Но почему никто -- нет, ты мне
скажи: почему никто не сказал, не написал никогда, как тяжела, трудна,
опасна ежедневная служба офицера на зоне? Он всю жизнь живет в той же
тундре, его летом жрет тот же гнус, зимой секут те же метели, кругом та же
Арктика, снежная пустыня, ест те же крупы и консервы, в доме холод, детишки
болеют от этого авитаминоза, недостатка солнца, недостатка кислорода в
северном воздухе, жена стареет, ни тебе культуры, ни развлечений никаких, ни
общества, ничего, врачей приличных нет, одеться некуда. А на мужа блатной в
бараке нож точит, вор походя волком позорным оскорбляет, политический за
человека не считает, а на кухне у тебя воруют, и на складах воруют, от
работы все косят, а норму выполнять надо, не то недолго и самого -- в барак,
и вот тянешь ты лямку, и ведь никогда слова доброго не услышишь ни от кого,
только от своих, чужой этого не поймет... Думаешь, когда со мной несчастье
случилось -- хоть кто пожалел меня?
Армии" (и все они получали армейские награды!), он устроил обмывание, все,
ясное дело, нажрались, и решили устроить катание на тройке, благо лагерных
лошадей было ровно столько. Март, закат, 20¦ -- тепло, да под баян, да со
свистом,-- и вывалился из набитых саней, и не сразу заметили в сумерках. В
хлам бухой, в сапожках, без оружия, перчатки потерял -- споткнулся, дреманул
-- готов подснежник! что может быть обычнее. Пока хватились, пока искали,
пока снежный заряд из-за сопки дунул, собака не чует ни фига, --
отморозился. Лучше б, думал потом, замерз вообще, да и дело с концом, -- но
нашли еще живым, терли-грели, пока то-се, пока в госпиталь, пока думали... У
врачей так и называется-- "пьяное обморожение".
воспоминаний.
на одну букву энкаведе, и одновременно получилось -- кожно-венерологический
диспансер. Глумливое прозвище, несносное, но значение быстро растворилось в
привычке, и уже никаких обид, никто смысла худого не вкладывает, ну, вот так
зовут человека, только и всего.
6.
смазан -- дефект любительской проявки. И по закону подлости, разумеется, на
самом интересном месте.
отходит от наркоза, ну, и с тревогой: "Доктор, ну что там у меня... член...
целый? -- Не волнуйся, все цело, после войны еще женишься на своей Оле,
детей настрогаешь! -- Доктор, я не понимаю... какой Оле? -- Да ладно,
шутник! Той самой. -- Доктор, простите... у меня там татуировка была... вы
не посмотрите?.. -- Говорю же, только по кончику чиркнуло, цела твоя
татуировка! -- Что там написано? -- "Оля"! -- Э-эх, доктор... Там было
написано: "Привет революционным матросам Кронштадта от героических военморов
Севастополя!"}
7.
сказал Уайльд: оделся с неподражаемой элегантностью, напомадился, подвел
глаза, вдел в петлицу цветок ромашки, собственноручно выкрасив белые
лепестки зеленой краской, чтоб изысканно смягчить крикливый природный цвет,
и поехал в большой свет, законодательствовать меж денди, где с изяществом и
трахнул сына маркиза Квинсбери, и уж тогда надежно скрылся в Рэдингской
тюрьме, явив миру "Балладу" и "Из бездны взываю".
Постичь и проповедать суть свободы, скрыв от мира и истории свое имя под
уничижительным паче гордости псевдонимом Эпиктет; пусть влюбленный и на
лучшее не годный Арриан молитвенно вносит в скрижаль мысли учителя.
литература могла бы и расцвести. Те, кто пытался это сделать, были не вовсе
лишены понимания сути искусства, и с подчеркнутым вниманием следили за его
развитием и связью с жизнью.)
подвалами по главам "Три мушкетера" и "Граф Монте-Кристо", роман-фельетоны
были для массовой публики, в отсутствие кино и телевидения, тем же, чем
сейчас являются мыльные оперы. Это давало максимум славы и денег писателю.
Имя! "Рукопись, подписанная Дюма, стоит десять франков за строчку, Дюма и
Маке -- один франк".
свое, один телевизор для всех. Рожа в радужном экране -- это слава и деньги.
Легальный взлом двери и черепной коробки. Так чем же ты недоволен, Хитрая
Жопа?
добычей. Павлиний хвост посильно блещет в жюри конкурсов красоты, показов
мод и КВН; письменник ведет викторины, потешает зал на светских капустниках
и свадебным генералом представительствует на всевозможных мероприятиях. Он
протаскивает, пропихивает, протаранивает на ТВ собственные регулярные
программы -- про историю и про литературу, про политику и рок-музыку,
нравственность, экономику и образование. Он внемлет с грузом ответственности
в одном глазу и благодарности в другом на встречах Господина Президента со
вверенной последнему интеллигенцией, норовя возгласить в камеру что-нибудь
запоминающееся (чтоб отметили) и краткое (чтоб не вырезали) -- так что
умельцы пера и топора быстро научились кидать мазок яркого грима к своему
имиджу одной хлесткой фразой (вовсе не связанной с сутью разговора, вполне
беспредметного). Но в присутствии Государственного Лица позвоночник писателя
вьет неподконтрольный любовный прогиб, голос льет сладкозвучной нотой
бельканто, и лакейская сущность подлого (под-лог, под-лежать) сословия явна
каждому, имеющему глаза и уши.
взгляд, нежели вовсе не удостоиться "Взгляда".
этих людей/, ЦДЛ давно бы выглядел кованой сапожной подошвой, где вместо
стальных шляпок торчат творческие лысины.
Роллинс Джеймс
Гюго Виктор
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Суворов Виктор