Чтение 22–й страницы книги ~Виза в позавчера~

детстве с родителями отдыхала... Да и я раз мальчишкой побывал... Теперь вот
грею свой радикулит, коль больше делать нечего.

Девушки хихикнули. Этот пожилой господин не заинтересовал их даже тем,
что он живет в Америке, поскольку жена его значилась где-то рядом.

Теперь они лежали, хотя и на разных камнях, но вчетвером, лицо к лицу,
образуя нечто вроде кривого креста. Горячие эти камни находились в Крыму, в
Змеиной бухте, недалеко от поселка Коктебель, расположенного, как выяснили
великие писатели Ильф и Петров, на берегу Энского моря. Время от времени
Олег не глядя пошвыривал камешки в воду. Боря поставил перед собой пакет со
сливами.

-- Кушайте, Олег, не стесняйтесь. Они тщательно вымыты, и это
утоляет...

В Змеиной бухте, если вам не известно, даже и сейчас еще загорает и
купается особая публика. Сюда нужно добираться вплавь или, когда море
спокойно, карабкаться по уступам, опускаясь до колен в воду и ступнями
нащупывая порожки. Вход сюда, в заповедную зону, запрещен. Но охранников
нет, а когда они появляются, то надо положить им на ладонь некоторую сумму,
весьма скромную, и запрещенное становится разрешенным.

Развлечений в Змеиной бухте никаких, если не считать поисков красивых
камушков -- халцедонов и сердоликов. Впрочем, почти все они давно собраны и
проданы. Из удовольствий остаются сливы и, для некоторых, глубокие вырезы на
купальниках. В этой тихой миниатюрной гавани, отгороженной от мира отвесными
скалами и морем, приятно ощущать свою временную независимость от
человечества, сплевывая сливовые косточки.

С Борей было не скучно. Его загорелую плотную фигуру, с явным избытком
холестерина, переполняла жизненная энергия. Он делал вид, что ко всему
равнодушен и свое от жизни взял. Но делал это весело. Шутил легко, не
опускаясь совсем в пошлость и не поднимаясь до слишком сложных материй.
Количество одесских баек было у него в запасе неисчерпаемое. Когда
становилось жарко невмоготу, он надевал ласты, плюхался в воду и лениво плыл
довольно приличным брассом, без труда догоняя своих девочек. Их повизгивания
напоминали о патриархате и делали его великодушным. Потом он снова лежал
тюленем на камнях и, если хотел что-нибудь сказать, совершенно случайно едва
прикасался к девчоночьим коленям или шеям.

Откуда они взялись на пляже, двое щуплых мальчишек лет по четырнадцать,
никто не заметил. Они оказались рядом и украдкой посматривали на девочек,
которые были года на три их постарше. Как уже было сказано, там было на что
поглядеть. Мальчишки изредка перебрасывались словами и вдруг заспорили.
Хлопая друг друга по спинам, оба вскочили.

Сейчас эти два бройлера подерутся, подумал Олег. Но один повернулся,
прошел совсем рядом с девочками, глядя туда, куда нельзя, прижался животом к
стене, нависшей над пляжем в пяти шагах от Олега, и стал ощупывать камни.
Потом он повис на выступе, подтянулся и начал карабкаться на скалу.

Боря с девушками сползли между тем с камней в голубую воду, потому что
стало невыносимо жарко. Они немножко поплескались в ласковых волнах на мели,
играя с водорослями, проплыли немного и вернулись, обрызгав Олега
прохладными каплями воды. Девочки улеглись на камни, и Боря оглядывал их,
как тюлень, охраняющий свое стадо.

Боясь перегреться, Олег тоже сплавал, вышел на берег и лег обсыхать на
старое место. Он повернул голову, и глаза его побежали по скале, измеряя
расстояние. Мальчишка лез вверх уже метрах в пятнадцати от земли. Это
заинтересовало всех, кто был в маленькой Змеиной бухте. Все от нечего делать
глядели на фигурку, карабкающуюся по отвесной стене.

Пошарив рукой в сумке, Олег вытащил бутылку с минеральной водой,
бумажные стаканчики, жвачку и печенье в красивой упаковке -- все, что жена
положила ему с собой,-- и предложил соседям. Девочки с любопытством
повертели этикетки перед глазами, но попили только воды. Олег пожевал сливу,
сплюнув косточку в морской прибой. Все не сводили глаз с мальчишки. Он
прытко и уверенно карабкался по отвесу, цепляясь за не видимые снизу выступы
и кусты, шаг за шагом уходя все выше. Лезть вверх нетрудно, подумал Олег.
Ноги сами влипают в лунки. Когда лезешь, видишь впереди бездонное небо, и
очень приятно преодолевать земное тяготение.

-- Ой, смотрите, смотрите!-- восхищенно пооткрывали рты девочки, когда
мальчишка вдруг повис на одних руках, перебираясь с выступа на выступ.

Ясно, что ради этого восклицания, а вовсе не из-за спора со своим
приятелем, полез парнишка на скалу.

Олег встал, сложил ладони рупором и крикнул:

-- Эй!

-- Эй!-- отозвалось выше, в ущелье.

-- Может, остановишься, пока не поздно?

-- Поздно!-- ответило эхо.

Мальчишка упорно качнул головой и продолжал смотреть только вверх.

-- Во, грызет гранит!-- прокомментировал Боря.-- Он хочет вам показать,
господа, каким целеустремленным должен быть настоящий супермен. Но он не
супермен. Он рядовой фраер... Лично я пойду еще искупаюсь, уж больно жарит.
А уж как ему там печет без майки на раскаленных камнях, я и думать не хочу.

Скоро Боря выбрался из воды, стащил ласты и опять брякнулся на горячий,
как сковородка, камень.

От земли мальчишку отделяли теперь метров двадцать. Сколько же это
будет футов, с трудом шевелил мозгами Олег. Наверное, шестьдесят с лишним.
Он ко многому в Америке привык, но не к этим размерам. Двадцать метров,
отделявших мальчишку от земли,-- ничто по сравнению с сотнями метров скалы,
нависшей над морем, но двадцать метров под тобой, вниз уходящие, когда внизу
только камни, а скала отвесная, это все же многовато.

Добравшись до приступочка, на котором рос полузасохший желтый цветок,
мальчишка, видимо, удовлетворил, наконец, самолюбие. Он сорвал цветок и
бросил девочкам.

-- Дешевый приемчик,-- заметил Боря.-- Сегодня даже не восьмое марта.

Одна из девочек цветок подобрала и понюхала.

-- Никакого запаха,-- сказала она.-- Только пыль, и больше ничего.

-- Пошли ему воздушный поцелуй,-- продолжал Боря.-- Только бы он не
вздумал оттуда с какой-нибудь веткой к тебе парашютировать. От дальнейшего
комментария я пока воздерживаюсь.

Только теперь, бросив цветок, мальчишка глянул вниз, чтобы увидеть
результат. И когда глянул, съежился. На него жалко стало смотреть. Он
перестал шевелиться и медленно озирался вокруг, напрягая руки и прижавшись
животом к отвесной стене, и вдруг слева обнаружил маленькую площадку.
Притираясь к скале, перебрался на нее и сел бочком, уперев пятки в узкий
карниз.

Боря небрежно жевал сливы, сплевывая косточки как можно дальше, дабы
показать девочкам, что парень не совершил ничего замечательного. Девочки
отбирали друг у друга полузасохший цветок и механически вертели в руках. Они
начали нервничать. Прижимали к груди тонкие белые пальцы с неумелым
маникюром и, вытянув шеи, смотрели на скалу, полуоткрыв влажные губы. Боре
не нравилось, что девушки стали чересчур серьезными и про него забыли.

-- Посмотрите на этого отважного героя, подруги!-- Боря произнес это с
интонацией культурника из дома отдыха, чтобы разрядить напряженность, и
сплюнул еще одну косточку.-- Посмотрите так, будто вы всю жизнь будете
гордиться этим юным энтузиастом. Он идет по стопам советских героев-отцов,
которые никогда ни о чем не задумывались. Данный мальчик тоже думал задним
умом, который подгонял его вверх. Теперь требуется думать передним, чтобы
как-нибудь спуститься. Посмотрим, есть ли у него спереди столько же, сколько
сзади.

Девочки не улыбнулись. Они, казалось, не слышали. Они продолжали
смотреть вверх. Олег от комментариев воздержался. Они с Борей переглянулись.
То, что сказал Боря, было несколько жестоковато, как всякая сущая правда. Но
Боря был старше, опытнее, не говоря уж об Олеге. Боря умолк, а Олег думал
сейчас о том же: на этом мелком честолюбии он уже в жизни горел, а парнишка,
который там висел, еще нет.

Каждый, кто хоть раз взбирался здесь по горам, знает шутки Кара-Дага --
Черной горы. Отвесные скалы давно потухшего вулкана исчезают в море,
обросшие водорослями и ракушками. Тропинки между нагромождениями гигантских
камней считанные и хорошо заметны. По этим проходам желательно ходить
собранно и доверительно, ибо тропы тоже иногда бывают следами человеческой
мудрости. Где нет троп, в тех местах лучше не пытаться карабкаться, если,
конечно, имеешь намерение вернуться.

Скалы Кара-Дага кажутся незыблемыми, прямо-таки вечными. А ухватишься
покрепче -- отслаиваются пластинками. Если отслоится не в добрый час кусочек
камня, за который ты ухватился в опасном месте, превратишься ты в неживой
материал, подобный тому, из которого здесь сложены горы, сухие деревья и
дельфины, выброшенные на берег. Иногда останется время пожалеть, а бывает,
не успеешь.

Восемь-десять таких псевдоальпинистов и горе-скалолазов каждый год
отбывают отсюда в запаянных цинковых гробах. Это называется статистикой.
Данный юный восходитель к светлым вершинам, судя по всему, будет
статистически учтен. В Америке, думал Олег, есть специальная служба спасения
в несчастных случаях, которая называется "Rescue". А тут?

Некоторых, случалось, снимают вертолетом пограничники, но это долгая
история, особенно теперь, в безалаберное и потому ленивое для погранслужбы
время, когда у них нет денег на водку, не то что на керосин для авиации. И
потом, так пытаются снять тех, кто забрался на вершину. С боку вертолет не
снимает, он сам может поломать лопасти винта, а вертолет без винта -- что-то
вроде санузла на колесиках. Так что теперь нужно полдня, а то и больше
провисеть на скале, пока местные власти найдут скалолазов. Но и эта надежда
реализуется медленно. Их надо уговорить лезть, когда неясно, кто будет
платить. Пройдут часы, пока они забьют клинья и, рискуя собой, спустят
вышеуказанного самоучку на тросе. Да и есть ли тут вообще скалолазы?
Возможно, все они в данный момент покоряют Джомолунгму.

Олег чувствовал, что мальчишка там, наверху, все это уже и сам пробежал
в голове. Позировать ему, скорей всего, уже давно расхотелось. Когда внизу