ученым-сахароведом на местной тусовке, я только начала о Томбукту - он сделал
непонимающие глаза. Позитивист хуев! Вот из-за таких, из-за этих немцев, мы и
остались жить со своими тремя измерениями! И русский консул в Бамако тоже
отсоветовал, и посол русский тоже. Мол, дорога небезопасная, постреливают,
оставайтесь в долине, тут есть что посмотреть, стоянки первобытных людей, все
эти гроты, да и манго у нас - самые спелые в мире, а там -только песок сыпется.
Да, сыпется! И ветер
153
их известный, харматтан, гуляет. Да, гуляет! И Томбукту с птичьего полета -
тоска в чистом, первозданном виде, по колено в песке. Мужчины одеты по-арабски,
женщины - по-африкански, культура поделилась пополам. Но вот верблюд опускается
на колени. Они входят. Он - в голубом. Она - в золотом. Смерть европейской
иронии наступает тотчас. В музыке - малицентризм. Слушают только свое. Манго в
плодоносной долине, в самом деле, оказались очень сладкими, но Бамако -
запущенный базар, и я рвался оттуда. Местная власть установила за мной слежку.
Наконец, меня вызвали в Министерство культуры и туризма и прямо спросили, чего я
хочу. А я не понимал, что они от меня хотят, мы друг друга не понимали.
- Элен! - крикнул я черномазой поварихе, крутившейся с примусом на дне пироги. -
Неси-ка мне завтрак, да поскорее!
Впрочем, пирогой ее назвать трудно. Это -большая посудина с тентом, которая на
Нигере зовется пинас.
- Вот только в пустыне понимаешь, что пресная вода - сладкая на вкус, - сказала
Элен. Так ласково сказала.
ПАРИЖ-ДАКАР
Элен - уникальная женщина. В здешних широтах всем девчонкам в возрасте двух-трех
лет рубят клитор. Это в порядке вещей, как мужское обрезание младенцев. Но, если
обрезание мно-
154
гим идет на пользу, особенно в пустыне, то женщина теряет весь свой жар. Женщины
Мали -мертвые женщины. Тряпки - пестрые, пляски -бойкие, крики - громкие, сами -
мертвые. У них такие туповатые лица. Бесчувственные губы. Безвольные, калибасные
груди.
Отрубленные клитора разлетелись во все стороны, сели на финики, на акации,
превратились в птиц, бабочек, ящериц, стали веселием Африки. В Африке, что ни
тронь - все клитор. Конечно, в таком традиционном обществе как Мали, а Мали -
самое консервативное общество в Африке, - взять удовольствие женщины под
контроль - очень милое дело. Жен бери хоть четыре - ни одна не кончает. Это -
доски материнства. Более того, им там все зашивают вплоть до замужества, а муж
их вспарывает.
- Ножницами, что ли? - спросил я Элен. Она как принялась хохотать!
- Ага, - говорит, - специальными мужскими ножницами!
Всем девчонкам в деревне рубили клитор, а про Элен забыли. Так поднялась во весь
рост проблема будущего Африки. Началась модернизация. Как это произошло, Элен
сама толком не понимает, то есть, сначала не понимала, а когда поняла, стала
скрывать. Может быть, и правильно, что малийским женщинам рубят клитор,
чувственная природа африканки не знает пределов. Например, Элен рассказала мне
под страшным секретом, что клитор сделал ее бешеной, и она выучила семнадцать
местных языков. Лингвистическая Медея! Кроме того, она возит с собой три
вибратора. Элен продела в клиторе
155
три колечка на счастье - она сделала это в Неамее на свое тридцатилетие. Она
была в постоянном возбуждении и часто отрывалась от кухни. Лучше вялость, чем
блядство, - решили в далекие времена.
- Покажи колечки.
Я сидел на носу пироги, сильно морщась, потому что давил лимон на длинный кусок
папайи. Я хотя и подозревал, что Элен - ворованный клитор вечной женственности,
но живых доказательств у меня пока не было.
Она застеснялась.
- Потом как-нибудь, - сказала со смешком. Понимая, что я набрался контактной
метафизики, я хотел оформить ее юридически. Я не собирался быть колдуном, но мне
нужно было понять, что откуда берется. Так, если ралли Париж-Дакар, которое я
имел странный случай созерцать в Томбукту, - фиктивное ралли, то как быть с
журналистами и организаторами ралли, наконец, кто все эти механики-идиоты,
которых я увидел в ресторане, и почему мотоциклы неслись по пескам, хотя это
практически невозможно?
Дело обстояло вот как. Когда мы с немкой прибыли в Томбукту, я изрек глупейшее
mot. Велосипед в Томбукту так же нужен, как щуке зонтик. Помню, mot рассмешило
немку. На следующий буквально день на Томбукту накатило ралли Париж-Дакар и
доказало, что по пескам можно ездить, как будто кто-то пожелал поиздеваться над
моим mot. Что-то смутно подобное бывает и в Москве. Стоит мне только подумать,
что я давно ни во что не врезался, так тут же врежусь в столб или в мента.
Подумаю: что-то жизнь меня балует,
156
и, будьте уверены, немедленно начинаю блевать, отравившись не какими-нибудь
солеными валуями, а самыми невиннейшими шампиньонами. Опережающей мыслью,
знающей больше меня, исходящей из будущего, я как будто выбиваю заслонку. Но тут
было в сто раз ударнее. Чем объяснить идиотизм европейских механиков, которые
вошли в ресторан все одинаковые? Их выдумали нарочно. Да, но если они -
конвейерные клоуны, то как объяснить украинцев? О том, что ралли Париж-Дакар
прошло через Томбукту, объявили в мировой прессе. Я сам видел. Если это
галлюцинация, то как она проникла в печать? И как ее возможно было обокрасть, а
ведь плюгавый испанец с Канарских островов мне плакался, что их в пустыне
обокрали туареги с пиками? Теперь - украинцы. Когда ралли свалилось на Томбукту,
на аэродроме организовали праздник, пропуском на который могла стать любая белая
кожа. Там все ходили, организаторы, участники, и я тоже - проверить, не есть ли
это видение. Я слонялся по аэродрому и никак не мог поверить ни в реальность, ни
в ирреальность происходящего. Скорее всего, это была отрыжка сознания. Например,
что-то было отрыто из моей памяти. Там ходил англичанин, который был копией
англичанина, виденного мною много лет назад в Москве. Я чуть не окликнул его по
имени, и если не окликнул, то только потому, что забыл имя. Далее, все участники
были очень маленькие - то есть белые пигмеи, и тоже, как и механики, все
одинаковые, по-разному ярко выряженные, но морды - на одно лицо. Это
настораживало. Я ходил и смотрел, как они едят теля-
157
тину, которая им выдавалась нормирование, как они пьют из своих внутренних
трубочек, как космонавты, и как дают друг другу интервью. Вдруг посреди поля я
увидел АН-72-200, советский старый самолет. Но с украинским флагом. Радости моей
не было конца. Пойду спрошу хохлов, живые они или нет. Я побежал к самолету. Из
самолета кто-то вылез. Большой, толстый, мордастый -натуральный хохол.
- Хлопцы, фак-офф! - закричал хохол пилоту.
Но разве так кричат хохлы? Нет, так они не кричат. Это какое-то языковое
издевательство. Если хлопцы, то почему фак-офф, и вообще, если они улетают, то
тогда не фак-офф, а тейк-офф, так я понимаю. И хохлы улетели, не объяснив мне
свою природу.
ДВОЙНИК
Я уважаю строгость бамакской администрации, их взятые напрокат триединые
лозунги:
"один народ - одна цель - одна вера", или лозунг столичного художественного
училища: "терпение - дисциплина - сосредоточенность", или лозунг общенародной
антиспидовской кампании:
"верность - воздержание - презерватив". Здесь надо все зажимать, иначе дикость
вновь возьмет свое. Рубить клитора и возводить тоталитаризм. Иначе мы все -
туареги. Французы явились в Африку с идеями Великой денежной революции 1789 года
и взялись бороться за реальность, по-
158
нимая, что если в Африке она не окрепнет, какие уж тут деньги. Вот она -
цивилизаторская база колониализма. И если на местных кладбищах лежат останки
сержантов и врачей, то они погибли за три измерения. На малярию гибель списать
легче, чем на туарегов. Затем французы заслали в Африку своих писателей, от Жида
до Экзюпери, Конрад тоже поехал, чтобы найти слова для закрепления реальности, и
те осуществили социальный заказ без зазрения совести. Они дали обет молчания и
промолчали. У Гумилева, правда, кое-что есть, но отдаленно, да и понятно, он не
был в Западной Африке.
Попытки предостеречь меня от "мистического раздвоения" без должной инициации
производились различными средствами. В бывшем турагентстве СМЕРТ заломили такие
цены за использование джипа с добрым водителем Яя и моим будущим другом Сури,
что деваться было некуда: я готов был отказаться. Подоспел и генеральный
секретарь Министерства культуры, который с ностальгией вспомнил социализм. Им,
что ли, стыдно за сегодняшний бардак, за вечные опоздания, не соответствующие
капитализму? Напротив, у них - космологический порядок, строгая иерархия, шесть
колен тайных обществ.
--Откуда знаете? - смутился генеральный секретарь. - Почему ищете встречи с
членами общества Коре? Кто открыл вам тайну вибрации как первоначальной роли в
сотворении мира?
- Гла гла зо, - спокойно ответил я.
- Зо сумале, - механически ответил он. -Холодная ржавчина.
159
Негр стал просто совсем никакой. Это был пароль. Я прочитал в его глазах испуг и
смертный мне приговор; он его тут же вынес. Они боятся сговора белых с их
божествами, чтобы не было мистического неоколониализма. Но я проявил
настойчивость. Меня интересовала связь тайного знания с шестью суставами
человека.
- Оставьте нас, - пробормотал генеральный секретарь. - Мы такие, как все.
- Конечно, - согласился я, - вы такие, как все. Только и разница, что вы -
черные обезьяны с рваными ноздрями, а мы - белые люди.
Не получилось с бюрократией, я обратился к коллегам. Но они оказались новаторами
и диссидентами, к "холодной ржавчине" не имеющими никакого отношения.
- Мали - страна плохих мусульман, - самоотверженно сказал писатель Муса К. -
Мусульманство - это маска, надетая на наше анимистское лицо.
- Может быть, самые лучшие мусульмане -это плохие мусульмане? - равнодушно
Бажанов Олег
Акунин Борис
Роллинс Джеймс
Володихин Дмитрий
Контровский Владимир
Лукин Евгений