намереваетесь преступить черту, полагая, что именно за ней находится
избавление. Ранее я часто думал найти такую женщину, как вы, которая
обладает достаточной внутренней силой, чтобы ненавидеть жизнь, найти такую
женщину и использовать как обычную, сделать еT беременной коровой, но
теперь я, под влиянием, - пистолет в руке Спиридона Борисовича вдруг
оглушительно хлопает, Ольгу Матвеевну сильно толкает вперTд за голову, и
она кувырком валится в яму, с плеском ударяясь боком в воду на еT дне, -
произошедших событий окончательно понимаю, что мысль эта сама по себе
глупа, потому что дело, Ольга Матвеевна, видите ли, не в человеке, а в
продуцируемой им душевной силе, как то вашей, к примеру, любви, и когда
сила иссякает, тут для меня нет больше интереса, и человек сразу
превращается в труп, поэтому я при подобных обстоятельствах не задаюсь
вопросом о причинах, чтобы не впадать в банальнейшую ошибку философии,
спрашивая зачем или же почему, нет, я перевожу дело в иную плоскость, я
задаю конкретные вопросы, решаемые обычно наукой, а именно: когда вы, Ольга
Матвеевна, лишились своей души, оставшись только с вышеупомянутой вами
ненавистью, и куда делась она, столь скоропостижно вас покинув?
откуда всT явственнее слышен вой беспощадно насилуемой женщины. Подойдя к
кабине, от ударяет кулаком по двери фургона. Вой обрывается, и двое
расхристанных мужчин выволакивают наружу полуголую Надежду Васильевну,
неумело сгибающую ноги, они, да и рот еT, в крови, под глазом синяк, она
охрипла от крика и закидывает голову назад, потому что из носа тоже сочится
кровь.
Военные хватают женщину за руки и тащат к ямам. Она снова начинает хрипло
квохтать, булькая кровью, тогда тот, кто вTл машину, коротко бьTт Надежду
Васильевну пистолетом по голове, и дальше слышен только удаляющийся треск
кустов, которыми волокут еT тяжTлое тело. Наступает тишина, потом хлопают
два выстрела. Спиридон Борисович садится в кабину, вытянув ноги через проTм
открытой двери наружу. Окружающая машину лесная мгла наполняет его
спокойствием и непрерывной чTткостью хода космического времени.
назвавшийся Петром.
попал.
побросайте и зарывайте. Быстрее, быстрее, ребята, времени мало, - Спиридон
Борисович откидывается на сидении машины, закрывая глаза. Он не спал уже
двое суток.
вонючие детские трупы. Тело Зины, перекатившись через плечо, утыкается
коленом в землю и застряTт на склоне, водителю приходится сбросить его на
дно пинком ноги. Непристойно раскинув ноги, девочка валится на труп Надежды
Васильевны, забрызгавший Ольгу Матвеевну кровью из своей разбитой головы.
Другие трупы сбрасывают по воздуху, взяв за плечи, и они падают друг на
друга с чавкающими глухими шлепками, протекая тTмной гнилой кровью.
Водитель ругается матом, жмурясь от летящего в глаза снега.
судорогой лицо, попадая в раскрытый рот. По шее проходит лиловый рубец от
колготок.
воркующе смеяться. - Погоди, Вовка, гляди. Рот раскрыла, она пить хочет, -
он смеTтся, широко уперев ноги над Катиной головой, и пускает мочу, целясь
девочке в рот. От смеха он попеременно перестаTт попадать, пробрызгивая
дорожкой семенящих капель по лицу. Моча всT же быстро наполняет рот девочки
и переливается через губы. - А теперь, Вовка, смотри фокус, - говорит ПTтр,
встряхнувшись и пряча. Он приподнимает одну ногу и наступает ею Кате не
живот. Катя вдруг сильно, хрипло рыгает, бульканьем выбрасывая мочу изо рта
маленьким родничком. Водитель с руганью отшатывается от неT.
надавил, газы вышли. А ты дурак испугался. Давай скинем.
скидывай.
- ПTтр приседает, берTт Катю за ноги, протаскивает по земле и, крякнув,
швыряет еT в яму. - ТяжTлая, блядь, - вздыхает он, снова выпрямляясь. - Ну
если я ссать хотел, так что мне, до города терпеть? А то, что на неT ссал,
на девчонку, так это по ошибке. Не заметил, ебTна мать. Что тут видно в
темноте, а она лежит, как колода. Так что ты уж, брат, извини.
ничего не говоря, только тяжело дышат. Лезвия лопат с металлическим
харканьем врезаются в холодную землю, наметTнную кучей на краю ямы, комья
сыпятся вниз, покрывая голые тела мертвецов стохастической рябью помех,
словно они разъедаются ветром сухого гниения и порывами растворяются прямо
на глазах. Вскоре трупы уже не видны под слоем земли, а двое с лопатами всT
продолжают бросать комья на то место, где они были когда-то, чтобы никто не
смог отличить его от других лесных мест, чтобы оно поросло обычной травой и
древесной молодью, чтобы вылупились тут одной осенью из-под мха грибы, и
чтобы память человеческая не нарушала постепенного вростания корней,
выделяя здесь могилу, потому что все могилы на земле всT равно теряются, а
трупы, некогда заложенные в них, всT равно рассыпаются в прах, и нет по
большому счTту нужды их вспоминать.
захоронения сапогами и нагребают на него давно умершую траву, оторванную от
земли ещT во время углубления ямы.
работы. Под его ногами, под тяжTлым рыхлым слоем земли, где он не может
видеть и слышать, в грязной ношенной одежде, которую никому даже и в голову
не приходило для дальнейшего использования снять, судорожно сжимается
детское тело, выворачивается и еле различимо стонет от нечеловеческой, тупо
порющей живот боли, и кровь вытекает изо рта на щеку, маслянистой, чTрной
струйкой, и сырая чTрная земля засыпается в поменявший положение рот,
потому что всT там, ниже земли, чTрное, нет там места свету, там прячет
природа только то, что уже не нужно и должно стать бесформенной мTртвой
нефтью будущей жизни, и ещT тех, кто трудится над разрушением формы, поедая
погребTнным руки, рты и глаза. Режущий удар лопаты. Катя снова начинает
жить.
они уходят, и она перестаTт чувствовать их живое тепло, только влажное
тепло мTртвых, гниением своим согревающих еT, словно она - их единственная
надежда, словно они и умерли ради того, чтобы она жила. Катя лежит под
землTй, закрыв глаза, всT вокруг неT молчит в повальной глухоте, только с
тихим, неровно пузырящимся шипением киснут трупы и где-то высоко, за стеной
земли, падают бумажные снежинки, совсем не холодные, как вода после
мороженного. Катя лежит неподвижно и ни о чTм не думает, только странное
удивление застыло в ней, как же всT изменилось со времени еT смерти, словно
она никогда и не жила здесь.
крупный, рыжий бродячий кобель, живущий в лесу, как волк, у него никогда не
было хозяина, может быть, у его матери был, но сам Тузик родился в норе на
городской свалке, потерял в драке кусок морды, потом мальчишки покалечили
ему камнем глаз, потом он напал на другого мальчишку в сумерках жаркого
позапрошлого лета и разорвал ему ногу. Мальчишка упал и не мог
сопротивляться от боли, Тузик мог бы его загрызть, но не стал, он до сих
пор вспоминает искажTнное от боли лицо маленького человека, в котором не
было ненависти, а только страх. Понимая, что бесконечная стая людей начнTт
теперь ему мстить, Тузик тем же вечером ушTл со свалки в лес, где
окончательно одичал, охотится на зайцев, крадTт курей в далTком колхозе за
рекой, которую преодолевает вплавь, а не так давно он обнаружил и это
место, место, где всегда есть мертвечина.
месяц назад и каждый день носит из ямы гнилое мясо, но сейчас он чует запах
свежей падали, и, с сатанинским рычанием набросившись на утоптанную
сапогами землю, роет еT всеми четыремя лапами, фонтаном выбрасывая комья
из-под брюха назад. За время рытья спина Тузика слегка белеет от
нападавшего снега, из оскаленной пасти валит пар, он надрывно, жадно рычит
от голода и дTргается из стороны в сторону, постепенно уходя в землю,
смачный запах человеческого мяса обтекает его как дым, с зубов капает
слюнная пена, из всей жратвы Тузик больше всего любит человечину, даже
прокисшей до черноты сохраняет она свою сладость, а под ним сейчас свежие
трупы, крупные, свежие трупы только что убитых женщин, много мяса, свежего,
сладкого мяса, даже кровь ещT не успела окончательно остыть, еT можно есть
сейчас, эту вязкую мTртвую кровь, как мягкий хлеб, Тузик уже чувствует еT
вкус в пасти и хрипло скулит от нетерпения, вот лапы его вместо несъедобной
земли уже задевают тTплую падаль, вдруг оттуда, снизу, что-то хватает его
за ногу, хрустит кость, от страшной боли Тузик рвTтся назад, щTлкая зубами,
земля обрушивается под ним, он перебирает ногами и злобно гавкает, из-под
обрушившегося слоя показываются голова, плечи, колени закопанной девочки,
она малоподвижна, но крепко держит рукой переднюю лапу пса, Тузик снова
дTргается назад, упираясь задними лапами в склон рытвины, и силой своей
вытаскивает девочку ещT больше из могилы, тTмные глаза еT останавливаются
Березин Федор
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Доставалов Александр
Ильин Андрей