Чтение 22–й страницы книги ~Поэт~

мне казалось, что он и свои картины снимает на диване, вынеся его на
съемочную площадку.

Каждый вечер после ужина мы выпивали в его номере, и он всегда был
оживлен и остроумен. А любовница его даже на его остроты двусмысленно
улыбалась мне:

мол, мы бы славно обошлись и без всяких острот! Но я строго держался
и не давал ей переходить границу. Кстати, откуда что берется! Этот
пьяница и бабник чутко понимал мои стихи, и я ценил это.

И вдруг он однажды вечером врывается в мой номер, бросает исполненный
непередаваемого комизма молниеносный взгляд на мою постель, словно пыта-
ясь поймать глазами женщину, пока она ловко не закатилась за кровать.

- Люду не видел?! - спрашивает он у меня тревожно и подозрительно.

Я представил себе, как эта несколько угловатая дудоня закатывается за
кровать, и чуть не расхохотался.

- А куда она делась? - спросил я.

- Не знаю, - сказал он, - я заснул на диване. Просыпаюсь - ее нет.
Думаю, может, в другой комнате. Окликаю - ее нет. Близких знакомых, кро-
ме тебя, у нас здесь никого нет. Куда же она могла деться?

Как бы в состоянии задумчивой рассеянности он открыл дверь в туалет и
заглянул туда.

- Может, гулять пошла? - предположил я.

- Пойдем поищем, - оживился он, - уже темно. К ней могут пристать ху-
лиганы.

Он пошел к себе в номер и вернулся одетый. Я тоже оделся, и мы вышли
наружу.

Холодный осенний ветер слегка пронизывал мое пальто. Мы целый час
слонялись вокруг Дома творчества, но ее нигде не было.

- Мы слегка поцапались, - вдруг припомнил он, - может, она разозли-
лась и уехала в город.

- Так позвони, - сказал я.

- У нее нет телефона, - сокрушенно ответил он, - но как я буду спать
один!

Фантастическая личность! По его словам, он с двадцати лет ни одной
ночи не спал один! Если бы за этот стаж платили! То, что я был верен же-
не, для него оставалось необъяснимой астраханской дикостью. Но его слег-
ка примиряло со мной то, что за время нашего знакомства я успел развес-
тись и заново жениться.

Мы еще целый час, уже прихватив шоссе, искали ее, и он иногда подхо-
дил к редким прохожим и спрашивал, не встречалась ли им случайно высо-
кая, стройная блондинка. Нет, высокую, стройную блондинку никто не ви-
дел.

- Да, она уехала в город, - все уверенней говорил он каждый раз. -
Слава Богу, что хулиганы ее здесь не побили. Они терпеть не могут высо-
ких, стройных блондинок. Их раздражает порода.

Однако мы продолжали ее искать. Я заметил, что чем дольше мы ее ищем,
тем чаще он подходит к прохожим женщинам, чтобы узнать, не видел ли кто
из них высокую, стройную блондинку. Я в таких случаях стоял несколько в
сторонке.

Потом он вообще перестал у мужчин спрашивать, видимо решив, что, если
уж мужчина встретил высокую, стройную блондинку, он ее непременно умык-
нул бы. А раз мужчина ее не умыкнул, значит, он и не видел ее. Потом мне
показалось странным, что он, спрашивая у женщин о высокой, стройной
блондинке, все больше и больше тратит времени, чтобы получить эту нехит-
рую информацию.

И наконец вижу, что он с одной небольшого роста, но тоже блондинкой
вовсе заговорился о своей высокой, стройной блондинке. И вдруг он доста-
ет из кармана бумажник, отсчитывает деньги при свете фонаря и дает их
этой маленькой блондинке. Она прячет деньги в сумочку. Только я подивил-
ся необычайной ценности информации о высокой, стройной блондинке, полу-
ченной им от маленькой, полненькой блондинки, как он вдруг взял под руку
информаторшу и подошел ко мне.

- Да, - говорит он, - Люда, конечно, на меня обиделась и уехала в го-
род. Но мы проведем время с этой милой девушкой. Скорее домой! Надо вы-
пить!

Замерзли! Я художник, я не могу спать без женщины!

Я с ума схожу, когда подобные люди называют себя художниками! Но чаще
всего именно такие люди и называют себя художниками, хоть умри! И вот
так странно завершились наши поиски высокой, стройной блондинки. Он, ви-
дите ли, художник!

У себя в номере он быстро и умело накрыл на стол, достал из холо-
дильника бутылку водки, открыл ее, и мы уже весело ужинаем и пьем водку.
Георгий Георгиевич в ударе, как всегда в присутствии новой женщины. Он
беспрерывно шутит, а эта молоденькая пышечка беспрерывно хохочет. Да и я
смеюсь, потому что он в самом деле необычайно весел, находчив и остроу-
мен.

И вдруг раскрывается дверь второй комнаты - и оттуда выходит Люда в
халате.

Боже! Немая сцена. Георгий Георгиевич застыл с приоткрытым ртом, от-
куда почти явно торчала, извиваясь, недовысказанная острота.

- Что это вы расшумелись? - говорит Люда, позевывая. - Я тут прикор-
нула.

- Я тебя звал, неужели ты не слышала? - приобрел наконец дар речи Ге-
оргий Георгиевич.

- Значит, плохо звал, - отвечала Люда, присаживаясь за стол и огляды-
вая незнакомую девушку.

И тут бог застолья нашелся!

- Пока ты спала, к нашему другу приехала его подружка, - сказал он,
толкая меня под столом. - Мы решили отметить это событие. Она завтра
уезжает!

Люда, зловеще сверкнув рубинами в сережках, иронически улыбнулась
мне: мол, неужели ради этой пигалицы ты не отвечал на мои призывные
улыбки.

А эта пышечка тоже посмотрела на меня. До нее, видимо, не сразу дошло
случившееся. А теперь дошло! И она стала, посматривая на меня, дико хо-
хотать. Георгий Георгиевич явно испугался, что она своим смехом возбудит
в Люде какие-нибудь подозрения.

- Ну что вы, Танечка, так смеетесь, - с некоторым упреком обратился
он к ней. - Ничего особенно смешного не случилось.

- С тех пор как я не видела своего друга Юру, он вырос! - кричит она
сквозь смех и, взглянув на меня, снова заходится.

Тут все решили, что моя девушка большая шутница, хоть и несколько
плебейского толка. Георгий Георгиевич рассказал, как мы втроем искали
Люду в окрестностях Дома творчества и очень боялись, что какие-то хули-
ганы могли ее обидеть.

Оказывается, когда он проснулся и не увидел Люду, он несколько раз
окликнул ее, но, не услышав ответа из другой комнаты, решил, что она
вышла (ко мне!), и, не заглядывая туда, ринулся за ней.

Георгий Георгиевич на радостях открыл еще одну бутылку водки, и я на-
легал на выпивку, потому что мне впервые предстояло спать с женщиной в
одной комнате и объяснять ей, что я не изменяю жене.

Труднее всего втолковать людям, что ты не изменяешь жене. Тебя после
этого начинают презирать даже те, кто сами не изменяют своим женам, но
никому не выдают этой якобы постыдной подробности своей жизни.

Я порядочно надрался, и уже во втором часу ночи мы с пышечкой, прих-
ватив свои одежды, спустились в мой номер.

А Георгий Георгиевич, поняв, что ему удалось обмануть бдительность
Люды, окончательно осмелел и, зная, что я из принципа не изменяю женам,
с величайшим любопытством ждал этой ночью моего падения.

- Действуй, - шепнул он, провожая нас до дверей, - за все уплачено!

Уже у себя в номере, когда я стал на диване стелить постель щебечущей
пышечке, она удивленно спросила:

- Мы что, отдельно будем спать?

- Да, - сказал я, - видите, как получилось. Оказывается, Люда не уе-
хала. А я всегда верен своей жене.

- Совсем всегда? - поразилась она.

- Когда женат, - объяснил я.

- А сейчас вы женаты? - спросила она.

- К сожалению, да, - сказал я несколько лицемерно, потому что, кроме
принципа, я вообще не любил иметь дела со шлюхами.

- С кем же мы спим, - вслух задумалась она, - если мужчины верны сво-
им женам?

- Ну, не все мужчины, - примирительно сказал я.

- Никогда в жизни этого не было, - произнесла она с пафосом, - чтобы
я отдельно от мужчины спала в одной комнате! Подруги не поверят!

- Спокойной ночи, - сказал я и погасил свет. - Раздевайтесь и ложи-
тесь.

В темноте мы оба разделись и легли.

- А если я к вам приду? - спросила она у меня через пять минут.

- Придется вас прогнать, - сказал я, чувствуя, что на меня навалива-
ется сон.

- У меня никогда не было такого большого мужчины, - вздохнула она в
темноте.

И вдруг через некоторое время стала тихо и долго задыхаться от хохо-
та.

- Что вас смешит? - уже сквозь сон спросил я.

- Мысли, - сказала она, стараясь заглушить смех.

Я провалился в сон. Утром, когда я проснулся, она уже была на ногах.

Веселая, подвижная пышечка. Если б я не был женат, если б она не была
шлюхой, хорошо было бы с ней побаловаться, подумал я.

- Отвернитесь, - сказал я, почему-то чувствуя, что это необычайно