Чтение 22–й страницы книги ~Великий Гэтсби~

женщине может прийти в голову такое...

- Прихватим с собой чего-нибудь выпить? - крикнула Дэзи сверху, из
окна.

- Я возьму виски, - ответил Том и пошел в комнаты.

Гэтсби сумрачно повернулся ко мне:

- Не могу я разговаривать в этом доме, старина.

- У Дэзи нескромный голос, - заметил я. - В нем звенит... - Я запнулся.

- В нем звенят деньги, - неожиданно сказал он. Ну конечно же. Как я не
понял раньше. Деньги звенели в этом голосе - вот что так пленяло в его
бесконечных переливах, звон металла, победная песнь кимвал... Во дворце
высоком, беломраморном, королевна, дева золотая...

Том вышел из дома, на ходу завертывая в полотенце большую бутылку. За
ним шли Дэзи и Джордан в маленьких парчовых шапочках, с легкими накидками
на руке.

- Мы можем ехать все в моей машине, - предложил Гэтсби. Он пощупал
горячую кожу сиденья. - Надо было мне отвести ее в тень.

- У вас переключение скоростей обычное? - спросил Том.

- Да.

- Тогда знаете что, берите вы мой "фордик", а я поведу вашу машину.

Гэтсби это предложение не понравилось.

- Боюсь, бензину у меня маловато.

- Хватит, чего там, - развязно воскликнул Том. - Он взглянул на
бензомер. - А не хватит, можно по дороге заехать в аптеку. Теперь в
аптеках чего только не достанешь.

За этим словно бы безобидным замечанием последовала пауза. Дэзи
посмотрела на Тома, сдвинув брови, а у Гэтсби прошла по лицу неуловимая
тень, на миг придав ему непривычное и в то же время чем-то странно
знакомое выражение - знакомое словно бы понаслышке.

- Садись, Дэзи, - сказал Том, подталкивая жену к машине Гэтсби. -
Прокачу тебя в этом цирковом фургоне.

Он отворил дверцу, но Дэзи вывернулась из-под его руки.

- Ты бери Ника и Джордан. А мы поедем следом на "фордике".

Она подошла к Гэтсби и положила руку на его локоть. Джордан, Том и я
уселись на переднем сиденье машины Гэтсби, Том тронул один рычаг, другой -
и мы понеслись, разрезая горячий воздух, оставив их далеко позади.

- Видали? - спросил Том.

- Что именно?

Он пристально посмотрел на меня, - должно быть, сообразил, что мы с
Джордан давно уже знаем.

- Вы, наверно, меня круглым дураком считаете, - сказал он. - Пусть
так, а все-таки у меня иногда появляется - ну второе зрение, что ли, и оно
мне подсказывает как поступить. Может, вы и не верите в такие вещи, но
наука...

Он запнулся. Непосредственная действительность напомнила о себе, не
дав ему свалиться в бездну отвлеченных умствований.

- Я навел кое-какие справки об этом субъекте, - заговорил он снова. -
Можно было копнуть и глубже, если б знать...

- Уж не ходил ли ты к гадалке? - ехидно спросила Джордан.

- Что? - Он вытаращил глаза, озадаченный нашим дружным смехом - К
гадалке?

- Да, насчет Гэтсби.

- Насчет Гэтсби? Нет, зачем. Я же сказал: я навел кое-какие справки о
его прошлом.

- И выяснилось, что он учился в Оксфорде, - услужливо подсказала
Джордан.

- В Оксфорде! Черта с два! - Он передернул плечами. - Человек, который
ходит в розовом костюме!..

- И тем не менее.

- Оксфорд, который в штате Нью-Мексико, - пренебрежительно фыркнул
Том. - Или еще где-то.

- Слушай, Том, если ты такой сноб, зачем было приглашать его в гости?
- сердито спросила Джордан.

- Дэзи его пригласила, она с ним была знакома еще до замужества, - бог
весть, где это ее угораздило!

От выветривавшихся пивных паров всем хотелось злиться, и некоторое
время мы ехали молча. Но вот впереди показались выцветшие глаза доктора Т.
Дж. Эклберга, и я вспомнил предупреждение Гэтсби насчет бензина.

- Ерунда, до города дотянем, - сказал Том.

- Зачем же, когда вот рядом гараж, - возразила Джордан. - Совсем
невесело застрять где-нибудь на дороге в такое пекло.

Том с досадой затормозил, мы въехали на пыльный пятачок перед вывеской
Джордана Уилсона и круто остановились. Минуту спустя сам хозяин показался
в дверях своего заведения и уставился пустым взглядом на нашу машину.

- Нельзя ли поживей? - грубо крикнул Том - Мы приехали заправиться, а
не любоваться пейзажем.

- Я болен, - сказал Уилсон, не трогаясь с места. - Я сегодня с самого
утра болен.

- А что с вами?

- Слабость какая-то во всем теле.

- Что же, мне самому браться за шланг? - спросил Том - По телефону
голос у вас был вполне здоровый.

Уилсон переступил порог - видно было, что ему трудно расстаться с
тенью и с опорой, - и, тяжело дыша, стал отвинчивать крышку бензобака. На
солнце лицо у него было совсем зеленое.

- Я не думал, что помешаю вам завтракать, - сказал он. - Мне сейчас
очень нужны деньги, и я хотел знать, что вы решили насчет той машины.

- А моя новая машина вам нравится? - спросил Том. - Я ее купил на
прошлой неделе.

- Эта желтая? Хороша, - сказал Уилсон, налегая на рукоять.

- Хотите, продам?

- Вы все шутите. - Уилсон криво усмехнулся. - Нет уж, вы мне лучше
продайте старую, я и на ней сумею заработать.

- А на что это вам так спешно понадобились деньги?

- Хочу уехать. Слишком я зажился в этих местах. Мы с женой хотим
перебраться на Запад.

- Ваша жена хочет уехать? - в изумлении воскликнул Том.

- Десять лет она только о том и говорила. - Он на миг прислонился к
колонке, ладонью прикрыв глаза от солнца. - А теперь, хочет не хочет, все
равно уедет. Я ее отсюда увезу.

Мимо в облаке пыли промчался "фордик", чья-то рука помахала на ходу.

- Сколько с меня? - отрывисто спросил Том.

- Дошло тут до моих ушей кое-что неладное, - продолжал Уилсон. -
Потому-то я и решил уехать. Потому и насчет машины вам докучал.

- Сколько с меня?

- Доллар двадцать центов.

От несокрушимого напора жары у меня мутилось в голове, и прошло
несколько неприятных секунд, прежде чем я сообразил, что подозрения
Уилсона пока еще никак не связаны с Томом. Просто он обнаружил, что у
Миртл есть другая, отдельная жизнь в чужом и далеком ему мире, и от этого
ему стало физически нехорошо. Я посмотрел на него, затем на Тома - ведь
часу не прошло, как Том сделал совершенно такое же открытие, - и мне
пришло в голову, что никакие расовые или духовные различия между людьми не
могут сравниться с той разницей, которая существует между больным
человеком и здоровым. Уилсон был болен, и от этого у него был такой
непоправимо виноватый вид, как будто он только что обесчестил беззащитную
девушку.

- Хорошо, машину я вам продам, - сказал Том. - Завтра днем она будет у
вас.

Всегда для меня в этой местности было что-то безотчетно зловещее, даже
при ярком солнечном свете. Вот и сейчас я невольно оглянулся, словно чуя
какую-то опасность за спиной. Гигантские глаза доктора Т. Дж. Эклберга
бдительно несли свою вахту над горами шлака, но я скоро заметил, что за
нами напряженно следят другие глаза, и гораздо ближе.

В одном из окон над гаражом занавеска была чуть сдвинута в сторону, и
оттуда на нашу машину глядела Миртл Уилсон. Она вся ушла в этот взгляд, не
замечая, что за ней наблюдают; разнообразные оттенки чувств постепенно
проступали на ее лице, как предметы на проявляемой фотографии. Мне и
раньше приходилось подмечать на женских лицах подобное выражение, но на
этот раз что-то в нем было несообрэзное, непонятное для меня, - пока я не
догадался, что расширенные ревнивым ужасом глаза Миртл устремлены не на
Тома, а на Джордан Бейкер, которую она приняла за его жену.

Нет смятения более опустошительного, чем смятение неглубокой души. Том
вел машину, словно подхлестываемый обжигающим бичом паники. Еще час назад
его жена и его любовница принадлежали ему прочно и нерушимо, а теперь они
обе быстрее быстрого ускользали из его рук. И он все сильней нажимал на
акселератор, инстинктивно стремясь к двойной цели: догнать Дэзи и уйти от
Уилсона. Мы мчались к Астории со скоростью пятьдесят миль в час, пока
впереди, в стальной паутине ферм надземки, не замаячил неторопливо катящий
синий "фордик".

- В районе Пятидесятой улицы есть большое кино, где довольно
прохладно, - сказала Джордан. - Люблю Нью-Йорк летом, во второй половине
дня, когда он совсем пустой. В нем тогда есть что-то чувственное,
перезрелое, как будто стоит подставить руки - и в них начнут валиться
диковинные плоды.

Слово "чувственный" разбередило тревогу Тома, но прежде чем он успел
придумать возражение, "фордик" остановился, и Дэзи замахала рукой,
подзывая нас.

- Теперь куда? - спросила она.

- В кино, может быть?

- Ох, в такую жару, - жалобно протянула она. - Вы ступайте, если