линый гуд убавился, но длится, как будто не он сникает в тишину, а тиши-
на возросла между садом и нами, как вода, прибывая Дорога опять поверну-
ла и сделалась улицей между тенистых лужаек и белых домов "Кэдди как ты
можешь за этого прохвоста Подумай о Бенджи о папе не обо мне"
Не оглянувшись, перелез через забор, прошел лужайкой к дереву, удочку
положил на землю, влез на дерево и сел в развилке сучьев, спиной к ули-
це, и зайчики застыли наконец на белой рубашке "Ради кого еще я и выпла-
каться не могу даже Прошлым летом я говорила тебе что мертва но тогда я
еще не знала что говорю не знала что это значит" Такие дни бывают у нас
дома в конце августа - воздух тонок и свеж, как вот сегодня, и в нем
что-то щемяще-родное, печальное. Человек-это сумма климатов, в которых
приходилось ему жить Так отец говорил. Человек-это сумма того и сего.
Задачка на смешанные дроби с грязью, длинно и нудно сводимая к неизмен-
ному нулю-тупику страсти
никто не знает где" В пролетку впряжен белый конь, копыта бьют легкую
пыль; паутиноспицые колеса сухо поскрипывают, катясь в гору под листвен-
ной рябью, под вязами Под академическими вязами.
ли Неужели ты не понимаешь что тетерь ты обязан кончить курс иначе у
Бенджи не будет совсем ничего"
Колеса паутиноспицые Под несеешим на рессоры кузовом мелькают копыта,
проворно и четко, как игла вышивальщицы, и пролетка уменьшается без
продвиженья - так марионетка топчется на месте, а в это время ее быстро
тянут за кулисы Опять Поворот, и стало видно белую башню и круглоликую
глупую самоуверенность часов Луг продали
бросит не сможет теперь после того что я после того что прошлым летом И
тогда Бенджи в Джексон отвезут И выплакаться не могу даже выплакаться"
Застыла в дверях на миг а в следующий Бенджи уже тащит ее за платье ре-
вет голос раскатами от стены к стене а она вжимается в стенку все больше
съеживается и в белом лице глаза как пальцем вдавленные выпихнул ее из
комнаты Голос раскатывается точно не в силах собственный раскат остано-
вить уместить в тишину ревет
то и слабенько звякнул в опрятном сумраке над дверью, как будто металл и
размер с тем и выбраны, чтобы получался этот чистый слабый звяк, и не
изнашивался колокольчик, и не слишком велик был расход тишины на ее вод-
ворение после того, как дверь открылась и навстречу тебе теплый дух све-
жевыпеченного хлеба, и стоит замурзанная девочка с глазами, как у плюше-
вого медвежонка, и с двумя словно лакированными косичками
молока с малой помесью кофе - А где продавец?
прилавком, где за стеклом ряды румяных корок, воздвиглось опрятное се-
ро-стальное лицо - жидкие волосы туго оттянуты с опрятного серо-стально-
го лба, очки в опрятной серо-стальной оправе, - воздвиглось, прикатило,
водрузилось, как магазинная стальная касса. На библиотекаршу похожа. На
нечто мирно-засушенное среди пыльных полок, где в строгом порядке расс-
тавлены непреложные и прописные истины, давно отрешенные от жизни, - как
будто стоит лишь дунуть ветерку из мира, где неправедность творится
вок, достала две плюшки. Девочка смотрит на них не моргая и глаз не сво-
дя, похожих на две коринки, всплывшие в чашке некрепкого кофе. Страна
для мойш, отчизна итальяшкам. Смотрит на булочки, на опрятно се-
ро-стальные пальцы, на широкое золотое кольцо за синеватым суставом ука-
зательного левого.
сцене. - С вас пять центов. Что-нибудь еще желаете?
ее не видно. Подошла к краю, смотрит оттуда на девчушку.
ка, но не доходя остановилась. - Небось набила уже карманы?
ждала вас.
не хватает только пучка розог и на доске чтоб классной позади: 2x2=5. -
Она так спрячет под платье, что ввек не догадаетесь. Скажи-ка мне, де-
точка, как ты вошла сюда?
и снова на хозяйку.
ка не было слышно?
нас обоих сразу. Отсюда за прилавок ей все равно не дотянуться. К тому
же она бы и не стала. Правда, сестренка? - Смотрит на меня взором тай-
ным, раздумчивым. - Что тебе? Хлеба?
на ладошке влажно-грязный отпечаток. Монета сырая и теплая. Слышен запах
монетный, слабо металлический.
вернула хлеб. Я положил монету на прилавок и еще одну такую же.
монетки, нашла у себя в фартуке два цента, подала. Я вложил их девочке в
руку. Пальцы сжались, горячие и влажные, как червячки.
меньшим удовольствием, чем я.
смотрит на нас с холодной непреложностью
отворилась, затворилась. Девчушка на меня глазеет, прижав хлеб к грязно-
му платьицу.
будто не дышит. Хозяйка вернулась. В руке у нее какой-то странный пред-
мет. Она держит его чуть на отлете, как несла бы дохлую ручную крысу.
же, - сказала хозяйка, суя принесенное. - Оно только на вид неважное. А
на вкус разницы не будет никакой На же. Некогда мне с тобой тут. - Де-
вочка взяла, смотрит на хозяйку. Та вытерла руки о фартук. - А коло-
кольчик надо будет починить, - сказала. Подошла к входной двери, распах-
нула. Невидимый над дверью колокольчик звякнул чисто и слабо. Мы пошли к
двери, к сосредоточенной спине хозяйки.
где прозвучал колокольчик. - Мой вам совет, молодой человек, держаться
от них подальше.
вас, мэм.
звякнул.
сумрак.
ное-уродину. - Мороженое любишь? - Подняла на меня спокойный черный
взгляд, жует. - Что ж, идем.
жимает к себе. "Дай положу его на столик, тебе удобнее будет есть". Не
дает, прижимает, а мороженое жует, как тянучку. Надкусанное пирожное ле-
жит на столике. Методически съела мороженое И опять взялась за пирожное,
разглядывая сласти под стеклом прилавков. Я кончил свою порцию, мы выш-
ли.
фунтов. Он подвозил нас на гору. Цепляемся, едем на подножке. Детвора.
Чем цепляться, легче пешком. "Л к доктору ты не ходила к доктору Кэдди"
но"
равновесие месячных грязнений меж двумя лунами. Полными, желтыми, как в
жатву, бедрами, чреслами. Это снаружи, снаружи-то всегда, но. Желтыми.
Как пятки от ходьбы. И чтоб мужлан какой-то, чтобы все это таинственное,
властное скрывало А снаружи, несмотря на это, сладость округлая и ждущая
касанья. Жижа, что-то утопшее, всплывшее, дряблое, как серая плохо наду-
тая камера, и во все вмешан запах жимолости.
горлу скользит книзу катышек. Я развернул свой сверток, дал ей булочку,
Бажанов Олег
Пехов Алексей
Ильин Андрей
Махров Алексей
Володихин Дмитрий
Бажанов Олег