дождь.
себе ничем не поможешь.
шотландские бредни. Нам не так много осталось быть вместе.
глупости.
дождя. Ах, господи, господи, если б я могла не бояться!
шел.
Глава двадцатая
Как-то раз после обеда мы отправились на скачки. С нами были Фергюсон и Кроуэлл Роджерс, тот самый, что был ранен в глаза при разрыве дистанционной трубки. Пока девушки одевались, мы с Роджерсом сидели на кровати в его комнате и просматривали в спортивном листке отчеты о последних скачках и имена предполагаемых победителей. У Кроуэлла вся голова была забинтована, и он очень мало интересовался скачками, но постоянно читал спортивный листок и от нечего делать следил за всеми лошадьми. Он говорил, что все лошади - страшная дрянь, но лучших тут нет. Старый Мейерс любил его и давал ему советы. Мейерс всегда выигрывал, но не любил давать советы, потому что это уменьшало выдачу. На скачках было много жульничества. Жокеи, которых выгнали со всех ипподромов мира, работали в Италии. Советы Мейерса всегда были хороши, но я не любил спрашивать его, потому что иногда он не
[116]
отвечал вовсе, а когда отвечал, видно было, что ему очень не хочется это делать, но по каким-то причинам он считал себя обязанным подсказывать нам, и Кроуэллу он подсказывал с меньшей неохотой, чем другим. У Кроуэлла были повреждены глаза, один глаз был поврежден серьезно, и у Мейерса тоже что-то было неладно с глазами, и поэтому он любил Кроуэлла. Мейерс никогда не говорил жене, на какую лошадь он ставит, и она то выигрывала, то проигрывала, чаще проигрывала, и все время болтала.
и мы ехали через парк, потом ехали вдоль трамвайных путей и наконец выехали
за город, где дорога была очень пыльная. По сторонам тянулись виллы за
железными оградами, и большие запущенные сады, и канавы с проточной водой, и
огороды с запыленной зеленью на грядках. Вдали на равнине виднелись
фермерские дома и обширные зеленые участки с каналами искусственного
орошения, а на севере поднимались горы. По дороге к ипподрому двигалось
много экипажей, и контролер у ворот пропустил нас без билетов, потому что мы
были в военной форме. Мы вышли из экипажа, купили программу, пересекли круг
и по гладкому плотному дерну дорожки пошли к паддоку. Трибуны были
деревянные и старые, а ниже трибун были кассы, и еще другой ряд касс был
возле конюшен. У забора толпились солдаты. На паддоке было довольно много
народу. Под деревьями, за большой трибуной, конюхи проводили лошадей. Мы
увидели знакомых и раздобыли для Фергюсон и Кэтрин стулья и стали смотреть
на лошадей.
лошадь была вороная с лиловатым отливом, и Кроуэлл клялся, что она крашеная.
Мы всмотрелись получше и решили, что, пожалуй, он прав. Эту лошадь вывели
только за минуту, перед тем как дали сигнал седлать. Мы разыскали ее в
программе по номеру у конюха на рукаве, и там значилось: вороной мерин,
кличка Япалак. Предстоял заезд для лошадей, ни разу не бравших приза больше
тысячи ливров. Кэтрин была твердо убеждена, что у лошади искусственно
изменена масть. Фергюсон ска[117] зала, что она не уверена. Мне это дело
тоже казалось подозрительным. Мы все решили играть эту лошадь и поставили
сто лир. В расчетном листке было сказано, что выдача за нее будет
тридцатипятикратная. Кроуэлл пошел покупать билеты, а мы остались и
смотрели, как жокеи сделали еще один круг под деревьями и потом выехали на
дорожку и медленным галопом направились к повороту, на место старта.
не было резиновой ленточки, и стартер выровнял всех лошадей, - они казались
совсем маленькими вдали на дорожке, - и затем, хлопнув своим длинным бичом,
дал старт. Они прошли мимо нас; вороная лошадь скакала впереди, и на
повороте оставила всех других далеко за собой. Я смотрел в бинокль, как они
шли по задней дорожке, и видел, что жокей изо всех сил старается сдержать
ее, но он не мог сдержать ее, и когда они вышли из-за поворота на переднюю
дорожку, вороная шла на пятнадцать корпусов впереди остальных. Пройдя столб,
она сделала еще полкруга.
Просто замечательная лошадь.
Мейерс на нее ставил?
стоит ставить.
минуту.
[118]
нравятся эти скачки. Просто жульничество.
Кэтрин. - Но мне нравилось, что мы получим три тысячи лир.
Кроуэлл.
время зазвенел сигнал к выдаче, и против Япалака вывесили "восемнадцать
пятьдесят". Это значило, что выдача меньше чем вдвое.
содовой. Мы натолкнулись там на двух знакомых итальянцев и Мак Адамса,
вице-консула, и они все пошли вместе с нами наверх. Итальянцы держали себя
очень церемонно. Мак Адаме завел разговор с Кэтрин, а мы пошли вниз делать
ставки. У одной из касс стоял мистер Мейерс.
еще по стакану виски с содовой. Я был в прекрасном настроении, и мы
подцепили еще двоих знакомых итальянцев и выпили с каждым из них и потом
вернулись наверх. Эти итальянцы тоже были очень церемонны и не уступали в
этом отношении тем двоим, которых мы повстречали [119] раньше. Из-за их
церемонности никому не сиделось на месте. Я отдал Кэтрин билеты.
выиграл, но выдача была ничтожная.
Двенадцать лир за десять. Не стоит труда. Моя жена выиграла двадцать лир.
когда так много знакомых.
Сертаков Виталий
Василенко Иван
Пехов Алексей
Самойлова Елена
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк