которые воз с сеном бы проехал, и по другую сторону конюшни - неприметная
калитка, вроде той, что соединяла форбург с Коронным замком. Так вот,
выехали всадники через калитку и исчезли. Даже копыта не стукнули.
со свитой не может вернуться в замковый двор? Ведь у ворот всегда дежурит
привратник, в любое время такую важную шишку выпустит и впустит. Зачем
такие секреты? Что за баловство?
ушел. В самом деле, что за удовольствие - ночью на конюшне седлать лошадей
для полиции? Для себя - другое дело.
отправился ночевать. А Жилло как забрался в пустое стойло, так и торчал
там, пока не понял - все, замок уснул, форбург уснул, конюх храпит на всю
округу, теперь приличному человеку и верхом покататься можно.
его в ночную экспедицию не взяли. Чем-то этот вредный мерин ему полюбился.
старого графа приличных коней уже не водилось. И сам удивился тому, что
брякнул про мерина. Брякнул, а оно правдой оказалось. Верхом он, конечно,
гонялся. В последнее время - больше в воспитательных целях, чтобы молодого
графа из-за книг вытащить. Да, хорошо жилось ему в Дундагском замке, тихо,
мирно, и ведь даже подумывал жениться, и ведь женился бы, не понеси
нелегкая молодого графа в столичный университет! Студиозус!..
калитку, причем нельзя одновременно и за повод потянуть, и сзади кулаком
треснуть! Прямо хоть конюха того добродушного буди...
колючей дряни. Может, боярышника, а может, терновника. Тропинка узкая,
извилистая, тоже вроде серпантина, плаща нет - противно... Полицейский с
командой - те хоть в плотных плащах, все не так колко. И тропинку знают.
ему по этому склону приходилось не раз ночью подниматься и спускаться. Сел
поудобнее, назад откинулся - ступай, лошадка! Мерин голову опустил и пошел
петлять. Холм-то, на котором Коронный замок поставили, высокий. С него и
по мощеной дороге ясным днем спускаться умаешься.
его мерин к подножию холма. Теперь оставалось вспомнить, с какой стороны
Виго подвез его на телеге к Кульдигу. И развернуть коня мордой аккурат в
ту самую сторону.
принялся. Как будто лезет ему в уши какая-то дрянь летучая. И Жилло
насторожился. Звуки он услышал - заунывный такой свист. И шел этот свист
сверху, от Коронного замка. Будто оседлал стену полуночный свистун и
разучивает что-то такое... уж вовсе похоронное...
медведь на ухо наступил, в музыкальной гармонии графский слуга ни уха и ни
рыла не смыслил. Простую песенку пропеть без конфуза - и то для него было
непосильной задачей. А тут - отвращение проняло душу. Как будто ему всю
жизнь не было безразлично, какую такую заунывность выводят на скрипках,
виолах и новомодных виолончелях!
тоже с души воротит, то какого же лешего ты торчишь пнем, а не удираешь
подальше? Ну-ка, братец мой с копытами, давай-ка сдвинь с места левое
копыто, а потом сдвинь с места правое копыто, тебе и полегче будет!
понес Жилло прочь от этого противного свиста. Надо сказать, долго они от
него удирали. Казалось бы, уже и Коронного замка не видать, а мерзость эта
все уши сверлит. Еле отделались.
переходит в легкий галоп. Ну, скучно ему рысить, веселый он по натуре!
Жилло не вмешивается - коню виднее, как перемещаться, и только слушает
дробь галопа - тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та... И высовывается из этой
дроби мелодия, и опять в ней прячется, и опять возникает. Живая такая,
упрямая - назло тому свисту. Сбился конь, поправился, а мелодия сбой этот
живенько в себя вплела, будто так и надо. Впору запеть бедному графскому
слуге, которому, может, даже и не один медведь лапой на ухо наступил, а
все медвежье семейство. Отродясь не пел, а глянь ты - потянуло... Впрочем,
ночь замечательная, травы и деревья пахнут, как сумасшедшие, звезды сияют,
дорога пустая, слушать и критиковать некому. Можно и запеть...
вот что сочинилось у Жилло, хотя он отродясь этим делом не баловался.
Правда, знал, что такое рифма. Теперь требовалась строчка, чтобы кончалась
рифмой к слову "трава". Раза три или четыре в жизни Жилло искал рифму - и
всякий раз взмокал, будто пни корчевал. А сейчас две объявились сразу -
"дрова" и "права". Поэтому пришлось оборвать песню.
наводили. А "дрова" тут были вовсе ни при чем. Требовалась третья рифма -
и она пришла в голову внезапно, как то золото, которое выплеснулось из
зеркала!
в ушах зазвенели золотые слова! - воскликнул Жилло, напрочь выбившись из
ритма галопа. - Ничего себе!..
повторил их вслух.
Дундаге, в теплой постельке. Из его рта песня вылетела! О чем, правда, -
непонятно. За мной? Куда - за мной? И кто его на этом свете любит, если
любить законом запрещается?
был в ней золотой звон - может, подков, а может, радости.
пошел. Разогнался тяжеловатым, но мерным галопом - поди останови!
он, путешествуя на телеге с Виго, ни разу не обернулся. Не думал, что ему
придется скакать тут ночью. А вот пришлось - и он совершенно не узнавал
этих мест. Скоро ли поворот к лесному хутору, Жилло понятия не имел.
Тропинка выбегала из леса под острым углом - ее и днем заметить было
мудрено.
Поехал обратно, на сей раз оборачиваясь - под одной из тех крыш спал Виго,
спал и сны смотрел. А папочка носится вокруг на вороном мерине, и сказал
бы кто папочке, зачем он это делает...
раздался в лесу волчий вой. Такой, что хоть уши затыкай.
он по пальцу в каждое ухо. Подождал чуток. Вынул пальцы - а вой словно
повис над лесом. И вдруг крик раздался. Острый такой крик - до самых
печенок проникающий.
утоптанная коню под копыта подвернулась. Мчится Жилло по тропинке - а ему
навстречу глухой такой перестук. Конный, значит, и тоже - галопом. Свет
мелькнул меж стволов. Конный с фонарем - из той полицейской команды, что
ли?
Посторониться некуда - сшиблись грудь в грудь. Жилло из седла вылетел, в
куст влетел, хорошо, не лбом в березу.
бьются. Человек на тропе встает, шатаясь, фонарь поднимает и бежать
пытается, да только ноги подкашиваются - здорово к земле приложился. А
мимо Жилло проносится серая тень, другая, третья, четвертая... Волки! За
человеком!
Вдруг там, куда волки понеслись, предсмертный крик раздался. Поздно, стало
быть, на выручку скакать.
Что-то там было неладно.
споткнулся. Вроде о мертвого. Этого еще недоставало!
команда. Только люди. Лошадей звери не тронули. Интересные волки,
однако...
домика на ней, желтое окошко. Подъехал Жилло, смотрит - дверь раскрыта.
Соскочил с коня, нож выставил, вошел...
серой рубашки в крови, голову старухину на коленях держит.
спросил Жилло.
поднять его на ноги. - У тебя что, своего дома нет? Пошли отсюда, я тебя
домой отвезу, я на лошади. Вот чего выдумал - по ночам в гости ходить!
И уставился в лицо покойнице.
Шилова Юлия
Ларссон Стиг
Зыков Виталий
Володихин Дмитрий
Майер Стефани
Роллинс Джеймс