туннеля, куда улетали электрички.
клубок, он увидел пару слизистых глаз; внимательно на него смотрящих.
он услышал грохот приближающейся с другой стороны электрички.
не исполнил - не мог исполнить.
уже и сама старуха выскочила в безжизненный свет станции.
стуке ее темной палки по рельсам; наконец, самое главное, в крысиных глазах,
неотрывно буравивших Сережу.
во рванье, источающая сильную вонь подгнившего сыра, оказалась около Саши.
слизистыми глазищами, а он не в силах был пошевелится; не в силах был даже
закричать...
схватила Сережу за лодыжку, поволокла его в черноту туннеля. Мальчик бы
ударился головой, однако, она его подхватила...
котенка отдайте! Слышите, вы - Томаса отдайте!
как зовут ее.. так вот - это она тебе дар видеть все скрытое в людях
передала. И я сразу поняла, что ты увидел, как я выгляжу в самом деле!
даже и пошевелится не мог - так крепко стискивала его нищенка-крыса. Позади
стал нарастать вопль электрички и мальчик завопил:
дверкой, к которой и подошла старуха, сказав такие слова:
сильной вонью испорченного сыра.
раздался рев электрички.
каждым шагом воздух все сгущался. Сережа стал считать ступени и, когда
досчитал до трех сотен, похитительница остановилась, наконец и выпустила
мальчика.
оглядываться: он находился в какой-то подземной пещерки со стенами покрытыми
зеленой, слабо светящейся плесенью, с потолком, с которого обвисали целые
"грозди" этой самой плесени.
ее спину в дугу, она была бы гораздо выше Саши, так же приходилась с ним в
един рост. В крысиной лапе сжималась черная палка, а гнилые клыки хищно
щелкали.
схватила его за шкирку.
к своей грязной морде и зашипела: - И не вздумай бежать, все равно поймаю, а
поймаю - превращу в кусок сыра и съем!
рубахе забралась Сереже на плечо и принялась жалобно пищать ему на ухо.
шерстью лапой, мальчик дернулся отчаянно, однако вырваться так и не смог.
так решила сразу превратить тебя в кусок сыра и съесть; но теперь подумала:
ты совсем еще молод и ноги твои сильны - я же совсем стара и я устаю целый
день ходить по этим вашим грохочущим змеем, в животы которых вы набиваетесь
и мчитесь - о безумные, мерзкие люди! Отныне, за милостыней будешь ходить
ты! И твой котенок-мышка! Бр-ррр: ненавижу кошек!
открылся новый проход, в котором стоял сгорбленный уродец с тонкими кривыми
ручками и ножками, с потемневшим от въевшейся грязи лицом, с приплюснутым,
почти не видимым носом. Глаза у уродца были печальными и Сережа понял, что
лучше им быть вместе, протянул руки и бросился к нему навстречу.
столкнулись и мальчик, отскочив на пол, понял, что это его отражение.
превратишься!
я никогда не насобираю! Тогда вы обкушаетесь своего сыра: правда-правда
обкушаетесь!.. Черт, они ведь уже ищут меня...
мускулистое существо с красной чешуей, черными рогами, и с трезубцем, сжатым
в когтистой лапе.
электрички.
шалит!
Кощея, а?! Может взять с собой, этого умника, который отрывает меня от
важных дел?!
узнает, как вас, благородных, краснобоких тревожить!
тут же уползло под пол.
полон Ирией тебе покажется!
полные запахов мерзких; фонтанов вечных от которых тошно мне! И воздух там
райский от которого мутит меня! Всяких праведников то место мерзкое ждет! Но
не стану больше о нем поминать! Съешь-ка ты сыру, да ложись спать!
Я то, конечно, от них извернусь мышью убегу, но и тебя потеряю... Ну уж нет!
Ешь-ка ты сыр, да ложись!
зелеными прожилками, похожими на вены. От вони у мальчика едва не
закружилась голова.
заплакал. Крыса постояла над ним, похихикала, да и уковыляла куда-то.
тихонечко, жалобно пищал что-то.
остановился. - эту крысы. Мы ее обхитрим: мы все равно убежим... Нет,
сначала вернем прежний облик, а потом уж убежим.
ручеек, звездной дорожкой залегший средь младых, ненадолго заснувших
деревьев. На лунной глади круглого озера, на большой кувшинке, свесив хвост
в воду лежала, разглядывая Луну русалка; изредка средь спокойствия небес
пролетали падучие звезды.
вечности лесу; иногда останавливался и прислонившись спиной к коре долго
созерцал, сливаясь с этим лесом; пытаясь постичь - что же это за простор над
ним... И не мог постичь, от чего восторженные мурашки бежали по коже его.
пятнадцать то дней он сосчитал точно, а потом и сбился со счета - такими эти
дни были однообразными и уродливыми.
который Сережа, не смотря на сильный голод мог есть только маленькими
кусочками, отчего его сгорбленная фигура, стала совсем уж тощей.
поблизости, поднимала ее и выпускала Сережу на закуток станции.
похожий на прежнего Сережу - только глаза остались прежними - целый день он