Чтение 22–й страницы книги ~Запертая комната~

производит "странное" впечатление и не в состоянии толково ответить на
простейшие вопросы. Но это, скорее всего, объяснялось тем, что они не знали
Цакриссона и переоценивали его умственные способности. Возможность
недооценки в этом случае начисто исключалась.) Не одну неделю предстояло
провести на бюллетене полицейскому, которого искусала собака: разорванные
мышцы и жилы не скоро заживают.

Хуже всего пришлось самой собаке. Из хирургического отделения
Ветеринарного института сообщили, что, хотя пулю удалось извлечь, вопрос об
усыплении не снимается с повестки дня, ибо не исключена возможность
инфекции. Правда, в заключении отмечалось, что Бой - молодая и крепкая
собака, ее общее состояние - удовлетворительное.

Для посвященных все это звучало малоутешительно.

Члены спецгруппы тоже не могли похвастаться своим самочувствием. Р"нн
сидел с пластырем на лбу; его красный от природы нос подчеркивал
живописность двух отменных синяков.

Гюнвальду Ларссону, по чести говоря, было место не на службе, а дома -
вряд ли можно считать трудоспособным человека, у которого правая рука и
правое колено туго перевязаны бинтами. К тому же изрядная шишка украшала его
голову.

Колльберг выглядел лучше, но у него голова раскалывалась от боли, которую
он приписывал загрязненной атмосфере на поле боя. Специальное лечение -
коньяк, аспирин и супружеская ласка (любящая жена постаралась) - помогло
только отчасти.

Поскольку противник в битве не участвовал, его потери были минимальными.
Правда, в квартире обнаружили и конфисковали кое-какое имущество, но даже
Бульдозер Ульссон не решился бы всерьез утверждать, что утрата рулона
туалетной бумаги, картона с ветошью, двух банок брусничного варенья и горы
использованного белья может сколько-нибудь огорчить Мальмстрема и Мурена или
затруднить их дальнейшие действия.

Без двух минут девять в кабинет ворвался и сам Бульдозер Ульссон Он уже
успел с утра пораньше посетить два важных совещания - в ЦПУ и в отделе по
борьбе с мошенничеством и был, что называется, полон боевого задора.

- Доброе утро, привет,- благодушно поздоровался он.- Ну, как
самочувствие, ребята?

Ребята сегодня, как никогда, ощущали свои уже немолодые годы, и он не
дождался ответа.

- Что ж, вчера Рус сделал ловкий контрход, но не будем из-за этого вешать
нос. Скажем так, мы проиграли пешку-другую и потеряли темп.

- По-моему, это скорее похоже на детский мат,- возразил любитель шахмат
Колльберг.

- Но теперь наш ход,- продолжал Бульдозер.- Тащите сюда Мауритсона, мы
его прощупаем! Он кое-что держит про запас. И он трусит, уважаемые господа,
еще как трусит! Знает, что теперь Мальмстр"м и Мурен не дадут ему спуску.
Освободить его сейчас - значит оказать ему медвежью услугу. И он это
понимает.

Ренн, Колльберг и Гюнвальд Ларссон смотрели воспаленными глазами на
своего вождя. Перспектива снова что-то затевать по указке Мауритсона им
нисколько не улыбалась.

Бульдозер критически оглядел их; его глаза тоже были воспалены, веки
опухли.

- Знаете, ребята, о чем я подумал сегодня ночью? Не лучше ли впредь для
таких операций, вроде вчерашней, использовать более свежие и молодые силы?
Как по-вашему?

Помолчав, он добавил:

- А то ведь как-то нехорошо получается, когда пожилые, солидные люди,
ответственные работники бегают, палят из пистолетов, куролесят...

Гюнвальд Ларссон глубоко вздохнул и поник, словно ему вонзили нож в
спину.

"А что,- подумал Колльберг,- все правильно".

Но тут же возмутился.

"Как он сказал? Пожилые?.. Солидные?.."

Р"нн что-то пробормотал.

- Что ты говоришь, Эйнар? - ласково спросил Бульдозер.

- Да нет, я только хотел сказать, что не мы стреляли.

- Возможно,- согласился Бульдозер.- Возможно. Ну все, хватит киснуть.
Мауритсона сюда!

Мауритсон провел ночь в камере, правда, с большим комфортом, чем рядовые
арестанты. Ему выделили персональную парашу, он даже одеяло получил, и
надзиратель предложил ему стакан воды.

Все это его вполне устраивало, и спал он, по словам того же надзирателя,
спокойно. Хотя, когда ему накануне сообщили, что Мальмстр"м и Мурен не
присутствовали при их задержании, он был заметно удивлен и озабочен.

Криминалистическое исследование квартиры показало, что птички улетели
совсем недавно. Это подтверждали, в частности, обнаруженные в большом
количестве отпечатки пальцев; причем на одной из банок остались следы
большого и указательного пальцев правой руки Мауритсона.

- Вам не нужно объяснять, что из этого следует,- выразительно произнес
Бульдозер.

- Что Мауритсон уличен банкой с брусничным вареньем,- отозвался Гюнвальд
Ларссон.

- Вот-вот, совершенно верно,- радостно подхватил Бульдозер.- Он уличен!
Никакой суд не подкопается. Но я, собственно, не об этом думал.

- О чем же ты думал?

- О том, что Мауритсон явно говорил правду. И вероятно, он нам еще
кое-что выложит.

- Ну да, о Мальмстр"ме и Мурене.

- То есть как раз то, что нас сейчас больше всего интересует. Разве не
так?

И вот Мауритсон снова сидит в окружении детективов. Сидит тихий, скромный
человечек с располагающей внешностью.

- Вот так, дорогой господин Мауритсон,- ласково произнес Бульдозер.- Не
сбылось то, что мы с вами задумали.

Мауритсон покачал головой.

- Странно,- сказал он.- Я ничего не понимаю. Может быть, у них чутье,
шестое чувство?

- Шестое чувство...- задумчиво произнес Бульдозер.- Иной раз и впрямь
начинаешь верить в шестое чувство. Если только Рус...

- Какой еще Рус?

- Нет-нет, господин Мауритсон, ничего. Это я так, про себя. Меня
беспокоит другое. Ведь у нас с вами дебет-кредит не сходится! Как-никак, я
оказал господину Мауритсону немалую услугу. А он, выходит, все еще в долгу
передо мной.

Мауритсон задумался.

- Другими словами, господин прокурор, я еще не свободен? - спросил он
наконец.

- Как вам сказать. И да, и нет. Что ни говори, махинация с наркотиками -
серьезное преступление. Дойди дело до суда, можно получить...- Он посчитал
по пальцам.- Да, пожалуй, восемь месяцев. И уж никак не меньше шести.

Мауритсон смотрел на него совершенно спокойно.

- Но,- голос Бульдозера потеплел,- с другой стороны, я посулил на сей раз
господину Мауритсону отпущение грехов. Если получу что-то взамен.

Он выпрямился, хлопком соединил ладони перед лицом и жестко сказал:

- Другими словами: если ты сию минуту не выложишь все, что тебе известно
о Мальмстр"ме и Мурене, мы арестуем тебя как соучастника. В квартире найдены
твои отпечатки пальцев. А потом передадим тебя опять Якобссону, Да еще
позаботимся о том, чтобы тебя хорошенько вздули.

Гюнвальд Ларссон одобрительно посмотрел на начальника спецгруппы и
произнес:

- Лично я с удовольствием...

Мауритсон и бровью не повел.

- Ладно,- сказал он.- Есть у меня кое-что... вы накроете и Мальмстр"ма, и
Мурена, и не только их.

Бульдозер Ульссон расплылся в улыбке.

- Это уже интересно, господин Мауритсон. И что же вы хотите нам
предложить?

Мауритсон покосился на Гюнвальда Ларссона и продолжал:

- Элементарное дело, котенок справится.

- Котенок?

- Да, и вы уж не валите из меня, если опять дадите маху.

- Ну что вы, дорогой Мауритсон, зачем же там грубо. Вы не меньше нашего
заинтересованы в том, чтобы их накрыли. Так что у вас там припасено?

- План их следующей операции,- бесстрастно произнес Мауритсон.- Время,
место и все такое прочее.

Глаза прокурора Ульссона чуть не выскочили из орбит. Он трижды обежал
вокруг кресла Мауритсона, крича, словно одержимый:

- Говорите, господин Мауритсон! Все говорите! Считайте, что вы уже
свободны! Если хотите, обеспечим вам охрану. Только рассказывайте, дорогой
Мауритсон, все рассказывайте!

Его порыв заразил и остальных, члены спецгруппы нетерпеливо окружили
доносчика.

- Ладно,- решительно начал Мауритсон,- слушайте. Я взялся немного помочь
Мальмстр"му и Мурену - ходил для них в магазин и все такое прочее. Сами они
предпочитали не выходить на улицу. Ну вот, и в том числе я каждый день
должен был справляться в табачной лавке в Биркастан насчет почты для Мурена.

- Чья лавка? - живо спросил Колльберг.

- Пожалуйста, я скажу, да только вам это ничего не даст, я уже сам
проверял. Лавка принадлежит одной старухе, а письма приносили пенсионеры,
каждый раз другие.

- Дальше! - поторопил его Бульдозер.- Письма? Какие письма? Сколько их
было?