Чтение 22–й страницы книги ~Дневник загорающей~

- Я считаю, что в данной ситуации в ее интересах как можно скорее
связаться со мной, - заявил Мейсон.

- Это ваше мнение.

- Да.

- Я составлю свою точку зрения после того, как поговорю с Арлен, при
условии, конечно, что она позвонит мне, - сказал доктор.

- И я думаю, предпочтительнее, если она свяжется со мной через вас.

- Почему?

- Мне вручили повестку. Я должен завтра в десять утра предстать перед
Большим Жюри. Я обязан принести с собой все наличные деньги, полученные
мной от Арлен Дюваль, которые находились в моей собственности, когда была
вручена повестка.

- Вас будет допрашивать Большое Жюри?

Мейсон кивнул.

- Как адвокат, вы имеете право не разглашать конфиденциальную
информацию, полученную от клиента. Они не могут задавать вам вопросы на
эту тему.

- Вы дали очень широкую трактовку закона. Фактически, в нем
говорится, что информация, переданная мне клиентом и
н_е_о_б_х_о_д_и_м_а_я_ для того, чтобы я объяснил ему его законные права
- это конфиденциальное сообщение, сделанное адвокату и защищенное
свидетельской привилегией, но существуют и исключения из правила.

- Однако, насколько я понимаю, вы будете интерпретировать это правило
в пользу вашей клиентки?

Мейсон улыбнулся.

- Вы можете на меня положиться, доктор.

Доктор Кандлер встал со стула и пожал Мейсону руку.

- Вы знаете, мистер Мейсон, что Арлен Дюваль обратилась к вам за
консультацией по моему настоянию?

- Правда?

- Да. Я чувствовал, что что-то происходит за сценой, какие-то
значительные события. Я не считаю себя достаточно квалифицированным, чтобы
разобраться в этих моментах. Кто-то пытался использовать Арлен, как свое
орудие, загрести жар чужими руками. Я решил, что как только на сцене
появитесь вы, ситуация каким-то образом приблизится к развязке.

- Вы считаете смерть Джордана Л.Балларда одним из результатов моего
участия в деле?

- Вы выражаетесь очень грубо, - заметил доктор Кандлер.

- Но точно?

- Да. Я не собираюсь вам лгать, мистер Мейсон. Я считаю, что убийство
Балларда - один из результатов вашего появления на сцене.

Мейсон уже направился к двери и прикоснулся к ручке, когда
почувствовал, как она поворачивается под его пальцами: кто-то пытался
открыть дверь с другой стороны.

Мейсон сделал шаг назад и в сторону.

Доктор Кандлер хотел что-то сказать, но сдержался.

Вошла аккуратно одетая, рыжеволосая женщина лет тридцати двух,
прекрасно знающая о своем шарме и отличной фигуре. Она мило улыбнулась
мужчинам.

- Роза! - воскликнул доктор Кандлер. В его голосе слышалось легкое
раздражение. - Что ты здесь делаешь?

- Решила заглянуть и узнать, не нужна ли моя помощь.

- Это Роза Травис, моя старшая медсестра, мистер Мейсон, - объяснил
доктор Кандлер. - Она отвечает на все ночные звонки.

Мейсон пожал протянутую руку.

- Я с вами говорил по телефону?

- Да.

- Простите, если разбудил вас.

- Не переживайте. Я уже приучила себя быстро просыпаться, отвечать на
звонок, а потом сразу же снова засыпать. Я сокращаю доктору Кандлеру
количество ночных вызовов, успокаивая пациентов. Большинство звонящих
ночью - это нервные ипохондрики, которым просто становится одиноко, если
они не могут заснуть. Я советую им выпить пару таблеток аспирина, принять
горячую ванну, и это помогает им подождать до утра.

- Роза - бесценный клад, мистер Мейсон, - добавил доктор Кандлер. - Я
использую диатермию [диатермия - глубокое прогревание] и потогонное
лечение. Большинство врачей их не применяют, но я готов поклясться, что
они приносят большую пользу. За эти виды лечения отвечает Роза. Конечно,
днем вместе с ней работают несколько помощников, но я все равно не
представляю, как она выдерживает. С тех пор, как моя жена умерла примерно
пять лет назад, на ночные звонки отвечает Роза. Она работает у меня...
почти одиннадцать лет.

- Двенадцать, - поправила Роза.

- Уже двенадцать! Боже, как летит время!

- Я подумала, что смогу быть вам чем-нибудь полезна, - сказала она,
посмотрев вначале на доктора, а потом на Мейсона. - Что-нибудь случилось?

- Балларда убили, - сообщил доктор Кандлер.

- Что?

Доктор Кандлер кивнул с мрачным видом.

- В какое время? - резко спросила Роза Травис.

- Мы точно не знаем, - ответил доктор.

Мейсон открыл дверь.

- Мне пора. Меня еще ждет работа. Скоро увидимся.

Он вышел в холл, а затем через приемную на улицу, где вдохнул ночной
воздух, оставив за спиной спертую атмосферу врачебного кабинета и двоих
людей - врача и медсестру, которые задумчиво и оценивающе разглядывали
друг друга.

Делла Стрит ждала Мейсона, когда он открыл дверь кабинета в половине
десятого утра.

- Мне вручили повестку. Я должен предстать перед Большим Жюри, -
сообщил адвокат.

- Я так и поняла. Пришло одно письмо...

- Забудем о письмах, Делла. По-настоящему важное что-нибудь есть? У
меня времени в обрез. Не хочу опаздывать.

- Тебе лучше прочесть это письмо, - заметила Делла.

- Что там еще?

Она передала ему самый обычный конверт, на котором на машинке был
напечатан адрес. Делла уже разрезала его.

- Что там? - еще раз раздраженно спросил Мейсон.

- Посмотри сам.

Своими длинными пальцами Мейсон вынул содержимое.

- Да будь я проклят! - воскликнул он.

Делла Стрит с беспокойством глядела на него.

Мейсон держал в руках пятисотдолларовую и тысячедолларовую купюры. К
деньгам была приложена записка, написанная авторучкой. Почерк,
определенно, был женский.

"Уважаемый мистер Мейсон!

Я обещала, что первым делом сегодня утром вы получите эти деньги.
Меня заверили, что письмо будет у вас в офисе к восьми часам. Какое-то
время нам, возможно, не удастся встретиться лично. Большое спасибо.

Арлен Дюваль."

Мейсон рассмотрел почтовый штемпель на конверте.

- Отправлено в половине девятого вчера вечером, - заметил он.

Делла кивнула.

Мейсон вынул из внутреннего кармана второй конверт, в котором тоже
пришло полторы тысячи долларов, только на контору Дрейка. Он сравнил, как
напечатан адрес.

- Машинка та же? - спросила Делла.

Мейсон покачал головой.

- Теперь у тебя два аванса по полторы тысячи долларов, - сделала
вывод Делла.

Адвокат покачал головой.

- Нет?

- Нет.

- Что случилось?

- Я избавился от тех денег, Делла.

- Каким образом?

- Деньги, кажется, не держатся у меня в руках. Кроме того, Делла, мы
не можем с уверенностью утверждать, что те банкноты пришли от Арлен
Дюваль. В тот конверт была вложена отпечатанная на машинке записка с опять
же напечатанным инициалом в конце - "А". Это не доказательство в Суде.
Предположим, она бы послала в том письме долговую расписку. Они бы
рассмеялись мне в лицо, если бы я попытался утверждать, что напечатанный
на машинке один инициал - ее подпись, а долговая расписка имеет какую-то
силу, если в письме нет больше никаких доказательств, что он пришло от
нее.

- К чему ты клонишь?

- Большое Жюри хочет допросить меня относительно всех денег,
полученных мной от Арлен Дюваль. Я абсолютно уверен, что Гамильтон Бергер,
окружной прокурор, будет лично вести дело. Я думаю, что мистер Бергер в
настоящий момент занят подготовкой изматывающего допроса, или того, что он
таковым считает. Он, несомненно, предвкушает, как заставит меня ерзать
перед Большим Жюри.