Чтение 22–й страницы книги ~След Золотого Оленя~

упоминал?

- Нет.

Эльза Генриховна отвечала на вопросы четко, не задумываясь. Никаких
сомнений в ее превосходной памяти и наблюдательности не возникало.

Клименко снова посмотрел на меня:

- Едем в Днепропетровск?

- Надо позвонить Казанскому. Если он в Ленинграде.

Мы стали прощаться с бывшей партизанской разведчицей.

- Ну вот, - насмешливо проговорила она. - Мужчины неисправимы. Как
только женщина становится им не нужна, они ее бросают. Хороши кавалеры,
нечего сказать.

- Что вы, Эльза Генриховна, - засмеялся Клименко, хотя и несколько
смущенно. - Вы устали, замучили вас расспросами. Мы с Денисом
Прокопьевичем непременно зайдем на днях чайку попить.

- Смотрите, не опоздайте.

- Ну что вы, право, - покачал головой Андрей Осипович и, понизив голос,
спросил у меня:

- Подумайте, может, надо что еще выяснить о Ставинском? А то и в самом
деле, может, другой случай уже не представится.

- Правильно, - одобрительно кивнула Эльза Генриховна. - Я всегда ценила
вашу трезвую сметку, Андрей Осипович. Не смущайтесь, - она тихонько
засмеялась. - Даже приятно, что и вы попались: забыли, что у меня на
глазах секретничать нельзя. Надо было за спину мне зайти...

Район поисков, кажется, менялся и сужался. Неужели скифы-пахари? Или
даже невры? Но возможно ли, чтобы в тех краях нашлось такое богатое
погребение?

Олег Антонович, к счастью, оставался в Ленинграде, даже на дачу не
уехал. Вечером я позвонил и застал его дома - энергичного и бодрого, как
всегда.

Однако к моему рассказу о сообщении старой партизанки он отнесся весьма
скептически:

- Ну что ты мне снова рассказываешь какие-то детективные истории, да
еще с дешевым бульварным душком! Мнимая глухая подслушивает роковые тайны.

- Но она действительно была партизанской разведчицей, Олег Антонович. И
таким именно путем добыла немало ценных сведений.

- Читая по губам?

- Да.

Казанский недоверчиво хмыкнул:

- Ну ладно, допускаю, она могла разобрать, как Ставинский в беседе с
кем-то вспоминает Екатеринослав, сиречь нынешний Днепропетровск, хоть это
довольно сомнительно. Но вы ведь и так ведете разведки в бывшей
Екатеринославской губернии. Она была большая. Ее границы вообще не
совпадали с нынешней Днепропетровской областью. Так что к географическим
указаниям стариков и глухонемых надо относиться весьма критически.

- Да, но мы ищем на юге, а Ставинский поминал Кременчуг.

- Ну и что? Вполне возможно, именно тамошние места ему больше
приглянулись. Но отсюда еще никак не следует, будто выкопал он или украл у
кого-то найденные вами в Матвеевке вещи именно там, между Днепропетровском
и Кременчугом. Расскажи-ка мне лучше, что за штуковину вы нашли.

Подробно описав непонятный конус, я сказал, что археологи, которым его
показывал в Керчи, тоже озадачены. Надо его подреставрировать, выправить
все вмятины, тогда, может, яснее станет, для чего он предназначался.

Олег Антонович решительно сказал:

- Нет, нет. Пришли его срочно сюда. У нас в Эрмитаже реставраторы
поопытнее.

- Хорошо, Олег Антонович, - согласился я, улыбнувшись. Просто ему не
терпится поскорее увидеть загадочный конус.

Кстати, Андрея Осиповича этот конус тоже очень заинтересовал. Он долго
внимательно его изучал, потом сказал:

- Нет, к оружию, как я подумал сначала, штуковина эта явно не имеет
отношения.

Забавно. Бывший следователь упорно рассматривал скифские древности со
своей профессиональной точки зрения. А что он мог знать о скифском оружии?
Думая так, я снова в нем ошибался...

- А что Савосин о конусе думает? - спросил Олег Антонович.

- Тоже озадачен.

- Да? Странно, он мужик многоопытный. Ну ладно, договорились. Высылай
этот загадочный конус поскорее, а сам возвращайся в Киев, догоняй свой
отряд. И садись за подробный отчет о находках.

Когда я рассказал о нашем разговоре Андрею Осиповичу, тот покачал
головой:

- Жаль, что Олег Антонович не уважает криминалистику. Но осмелюсь
заметить, ее методы все же поточнее тех, какими пользуетесь вы. Пока что
ваш поиск - чистейшая авантюра, признайтесь. "Авось повезет" - разве это
наука? А я думаю, нам все же следует наведаться в Днепропетровск и
проверить эту версию, поискать следы Ставинского. Кстати, у меня там
немало хороших друзей, помогут. Летим?

- Неужели вас так в самом деле захватила эта история? - спросил я.

Андрей Осипович слегка смутился, хотя тут же поспешил напустить на себя
обычный простодушный вид:

- Да просто хочу помочь вам. Я же говорю, у меня там в областном
управлении друзья. А вы что - против?

- Ну что вы, Андрей Осипович! Наоборот, не знаю, как вас и благодарить.

Как я ни упрашивал, от моей попытки заплатить за его билет на самолет
Андрей Осипович решительно отказался.

- Но ведь вы же летите, чтобы нам помочь. Зачем же вам свои деньги
тратить?

- Кто вам сказал? Я лечу навестить старых друзей. А делать это за
казенный счет - уголовно наказуемое преступление. Не толкайте меня на
старости лет на скамью подсудимых.

В новой прекрасной гостинице на берегу Днепра, которую сплошные лоджии
по всему фасаду делали похожей на пчелиные соты, мест, конечно, не
оказалось. Но Андрей Осипович назвал свою фамилию - и она прозвучала как
сказочное: "Сезам, откройся!" Оказывается, его друзья уже забронировали
для нас хороший номер. Из его окон открывался изумительный вид на реку и
город.

Приняв душ и наскоро перекусив, мы поспешили в музей. Нас встретили
радушно, повели осматривать новое великолепное здание, просторные залы,
хорошо продуманные экспозиции. Но, к сожалению, порадовать нас музейные
работники ничем не могли. Никакими сведениями об археологе, который бы вел
в здешних краях раскопки в годы гражданской войны, они не располагали:

- Вы же понимаете, какое время было. Город несколько раз занимали то
деникинцы, то махновцы, то петлюровцы. Коллекции сильно пострадали. Да и в
годы Великой Отечественной войны, при фашистской оккупации им нанесли
немалый урон. Накопились у нас в хранилищах находки безымянные, неизвестно
кем и когда собранные. Документы на них утеряны. Есть среди них кое-что
любопытное, да приходится хранить в запасниках...

И тут коллеги, как водится, начали жаловаться на недостаток места -
довольно непоследовательно, поскольку только что хвастали, что с
постройкой нового здания площадь музейных экспозиций увеличилась в шесть
раз. Но я их прекрасно понимал. Каждый археолог в глубине души мечтает о
таком музее, куда бы можно было целиком запрятать пирамиду или скифский
курган, да еще показать в разрезе, как устроено погребение.

Что оставалось делать? Я решил хотя бы бегло осмотреть коллекции в
запасниках. Может, обнаружится что-нибудь похожее на Матвеевские
драгоценности или хотя бы на найденные в Матвеевке черепки.

Но это была работа кропотливая, затяжная.

- Ладно, ройтесь тут, а я попробую зайти с тыла, - сказал Клименко с
забавным видом опытного заговорщика. - Для начала проведаю друзей. Может,
они что-нибудь о Ставинском слыхали. Уж о нем-то материалов ни в каком
музее наверняка не найти - разве только в полицейских архивах.

С Андреем Осиповичем я увиделся снова лишь поздно вечером в гостинице.
Узнав бывшего следователя поближе, я сразу по выражению его лица понял,
что и у него пока никаких успехов нет.

- Выпили немножко с друзьями, покалякали, обещают помочь, - сказал он,
с явным удовольствием снимая пиджак, распуская галстук и швыряя его на
диван. - А у вас как дела?

- Пока ничего интересного.

- Ну конечно, не все сразу, - утешающе сказал Андрей Осипович,
раздеваясь и ложась в постель. - Устал трошки, надо полежать.

Через пять минут он уже тоненько, с переливами захрапел.

Утром, после завтрака, мы отправились в разные стороны - я снова в
музей, а Клименко - в областную библиотеку.

- Полистаю там газеты за девятнадцатый год, ежели сохранились, - сказал
он. - Увлекательное занятие! Может, обнаружатся следы пропавшего археолога
где-нибудь в разделе, происшествий.

Так мы занимались розысками каждый в своем направлении три дня,
вечерами обмениваясь неутешительными сообщениями:

- Ничего новенького, Всеволод Николаевич?

- Увы. А у вас?

- И у меня все то же: "нет больше лысых!" - отвечал Андрей Осипович
крикливым рекламным призывом, не сходившим со страниц дореволюционных