слышалась знакомая мне дрожь, возникающая в тебе, когда ты нападаешь на
что-то из ряда вон выходящее и начинаешь чувствовать себя гончаком,
учуявшим дичь. Это профессиональное качество, оно или есть, или его не дал
человеку бог, и тогда ему лучше бросать журналистику или... или переходить
на составление передовых статей.
журналист.
мне было не до его волнений, тем паче свидание с местной прессой меня пока
совершенно не устраивало, и я жаждал лишь одного - созвониться с советским
посольством и оказаться под его спасительной крышей. Я отнюдь не был
уверен, что не откроются двери, не ворвутся Келли с Питером или еще с кем
из их команды. Кэт, наверняка, выложила все, как оно было, и они могли
вычислить ближайший участок, куда я забрел.
как товарища по профессии, просто как человека! - Он нес какую-то чепуху,
но по звукам, доносившимся из динамика, можно было догадаться, что парень
рассовывает по карманам диктофон, блокнот, ручку, словом, собирается на
ходу. Тут же я усек, как он крикнул кому-то: "Мне триста, да, да, триста
строк! Можешь задерживать номер, я отвечаю! Это пойдет на весь мир! Нет,
не рехнулся, если говорю, значит, знаю, что делаю! Да пошел ты к... со
своими сентенциями!"
жарко, если не сказать, что дождь скорее напоминал растаявший снег, - в
кожаной распахнутой куртке, в потертых вельветовых джинсах, с мокрыми
вьющимися черными волосами. Ему было лет 26-28, а то и меньше, но
коренаст, длиннорук. Мне показалось, что ему не чужд спортзал, и это
расположило меня к репортеру. Я признаю первое впечатление, оно редко
когда обманывало.
мать родную продать ради сенсации, ради собственного имени под материалом
в газете. Это был журналист, это был фанат, для которого нет дела в жизни
важнее, чем быть на финише первым, - не ради славы, не из-за денег, а ради
того, чтоб сказать самому себе: "А ты кое-что можешь, парень!"
но не обидно, а скорее сочувственно, поддерживающе:
наживное, главное - вы живы. Поздравляю вас! - Этой фразой он окончательно
покорил меня.
расскажу вам, но прежде...
ваше слово - ваше, даже если оно будет напечатано в "Дейли тайм".
советским посольством...
хватаешься за телефон?
часа колдовавшего над моей забубенной головушкой, меня разыскал консул.
протягивая раскрытую "Дейли тайм", где на первой странице аршинными
буквами было выведено: "Советский журналист вырывается из рук мафиози. Кто
стоит за этим похищением?" Дейв расстарался, это точно. Но чем дальше я
читал репортаж, тем быстрее таял ледок опасения, с которым я взял в руки
газету. Парень действительно оказался стоящим - никакой тебе отсебятины,
никакой таинственности и патетики. Он действительно написал так, как я его
п_р_о_с_и_л_.
мой лучший друг Келли, и, конечно, Кэт. Успели уже смыться из Лондона или
еще здесь, в глубоком подполье?
Альбиона у меня появился новый друг, Дейв Дональдсон, журналист от бога и
отличный, честный парень. Он потом выжал еще несколько материалов -
расследований, но докопаться до корней этой истории, а тем паче лицезреть
Келли, Питера Скарлборо или Кэт ему так и не удалось. "Это дело такое, -
писал он мне потом в Киев, - когда следы стираются начисто. На собственном
опыте убедился: если не взять на горячем, лучше навсегда забыть об этой
истории. Мафия умеет прятать концы в воду, на то она и мафия, потому-то ее
и не удается выкорчевать..."
авиакомпании, в салоне которого нас, единственных советских пассажиров,
приветливая стюардесса, проникшаяся особой симпатией к Сане, буквально
завалила сверх всяких норм напитками в виде отличного белого вина и пива в
золотистых банках, ждал Серж Казанкини.
прилетевшие вместе с нами, шарахнулись в стороны, как от прокаженных.
принимаю, и все тут!
может взять на себя роль телохранителя.
француза. - Твою умопомрачительную биографию мы проштудировали вдоль и
поперек.
на круглом, как яблоко, лице Серж Казанкини.
рассказывал о вас столько хорошего, что я искренне рад пожать вам руку. Вы
можете всегда рассчитывать на меня! - Ого, да Саня оказался на редкость
талантливым учеником, с ходу подхвативший тон, присущий нашим с Сержем
разговорам.
рыжий - почти два часа проторчал в этой духовке?
полыхали огромные клумбы, источая головокружительные ароматы, было чисто,
ухожено, ни суеты тебе, ни очумелых от суточных ожиданий пассажиров.
объяснив свое воздержание предельно допустимыми нормами алкоголя в крови,
принятыми австрийской дорожной полицией.
входящий в моду и оттесняющий разламывающий голову хэви-металл.
курс дела Серж Казанкини. - Съехались все "звезды", ну, разве за
исключением двух-трех африканцев. О Джоне Бенсоне тут уши прожужжали,
поговаривают, что он готов грохнуть такой мировой рекорд! Но, - Серж вдруг
уставился на меня, как будто впервые увидел, - тут напропалую раскручивают
боевик с вашим Нестеренко: мол, это сегодня единственный конкурент Джо.
Кто это, я не слышал о нем никогда?
- мой старый товарищ, еще по университету.
что можешь, об этом парне, а?
дашь нам с Саней умереть с голоду! - поговорим подробнее. Учти, у нас
строгий спортивный режим!
французу можно было преподнести любую новость, но только не дай бог
обмолвиться о запрете. - Послушай, - с надеждой спросил Серж, - ведь в
вашем законе, запрещающем употреблять спиртное, ничего не сказано о
загранице?
эту проблему мы обсудим позже. В-третьих, мне вообще непонятно, почему ты
так беззастенчиво убиваешь время на праздные разговоры? Ведь тебе еще
сегодня передавать материал о Нестеренко, о Федоре Нестеренко: 25,
выпускник института физкультуры, холост, увлекается модной одеждой и авто
- из Японии привез вполне приличный, хотя и подержанный "Холден" с
правосторонним управлением, из-за чего и умудрился столкнуться с
троллейбусом, правда, обошлось без жертв и особых повреждений - фара и
подфарник, но их-то в Киеве днем с огнем не сыщешь, - скороговоркой
выпалил я, чем поверг Сержа в состояние прострации: он растерялся -
хвататься ли ему за блокнот, или заткнуть мой фонтан информации.
записать.
Серж.