комнату. Бэрримор отскочил от окна, прерывисто переводя дух, и,
мертвенно-бледный, дрожа всем телом, стал перед нами. В его
темных глазах, горевших на белой маске лица, сквозил ужас. Он
растерянно переводил их с меня на сэра Генри.
свеча дрожала в его руке, бросая на стены и на потолок неровные
тени. -- Окно, сэр... Я проверяю по ночам, все ли заперты.
решили добиться от вас правды, так что чем скорее вы во всем
признаетесь, тем лучше. Ну, довольно изворачиваться! Что вам
здесь понадобилось?
смятении стиснул руки:
свечкой в окно.
Клянусь вам, сэр, это не моя тайна, я не могу ее выдать. Если б
она касалась только меня, я ничего не стал бы скрывать от вас.
которая стояла на подоконнике.
ли на него какой-нибудь ответ.
Бэрримор, и вгляделся в непроглядный мрак ночи. Луна спряталась
за облака, и в первую минуту мне удалось разглядеть только
гряду деревьев, оттенявшую мутную ширь болот. И вдруг я
торжествующе вскрикнул, увидев в черном квадрате окна крошечную
желтую точку, прорезавшую ночную тьму.
вас, сэр...
Видите? Там огонь тоже передвинулся... Ну, негодяй, вы все еще
будете упорствовать? Ведь это сигнал! Признавайтесь: кто ваш
сообщник? Что вы замышляете?
ста лет жили вместе под одной кровлей, а вы замыслили какой-то
заговор против меня.
увидели в дверях насмерть перепуганную миссис Бэрримор, которая
своей бледностью могла поспоришь с мужем. Эта грузная женщина в
нижней юбке и в шали могла бы произвести весьма комическое
впечатление, если б не ужас, написанный у нее на лице.
уложи вещи, -- сказал Бэрримор.
вина, сэр Генри. Он только ради меня на это пошел... ради одной
меня!
можем же мы допустить, чтобы он умер у самых наших дверей! Джон
подает ему знак, что еда приготовлена, а он показывает, куда ее
принести.
сказал, что не могу открыть чужую тайну, а теперь вы сами все
услышали, и теперь вы знаете, что против вас мы ничего не
замышляли.
со свечой! Мы с сэром Генри в изумлении смотрели на миссис
Бэрримор. Неужели эта флегматичная почтенная женщина -- той же
крови, что и один из самых страшных преступников, которых знает
наша страна?
брат. Мы избаловали его с детских лет, потакали ему во всем,
вот он и уверился, будто ему все дозволено, будто мир
существует только для его удовольствия. Потом подрос, попал в
дурную компанию, и словно бес вселился в нашего мальчика. Он
разбил материнское сердце и смешал наше имя с грязью. А чем
дальше, тем хуже и хуже -- от одного преступления к другому.
Что его спасло от виселицы? Только милость божия. Но для меня,
сэр, он остается все тем же маленьким кудрявым мальчуганом, с
которым я играла, которого нянчила как старшая сестра. Поэтому
он и убежал из тюрьмы -- знал, что я здесь и что мы не
откажемся помочь ему. Когда он приплелся сюда ночью, усталый,
голодный, а погоня -- по пятам, что нам оставалось делать? Мы
впустили его, накормили, помогли всем, чем можно. Потом
приехали вы, сэр, и он решил, что лучше переждать на болотах,
пока суматоха не уляжется, и с тех пор скрывается там. А мы
проверяем через ночь, не ушел ли, светим ему в окно, и, если он
отвечает, мой муж носит на условленное место хлеб и мясо.
Каждый день надеемся -- может, ушел, но пока он здесь, мы его
не бросим. Я женщина верующая, лгать вам не стану. Если тут
есть что дурное, так муж ни в чем не виноват: он пошел на это
только ради меня.
поверить.
Забудьте то, что я вам говорил. Идите оба к себе, а утром мы
обсудим все как следует.
открыл его настежь, и в лицо нам пахнуло холодным ночным
ветром. Далеко в непроглядной тьме все еще мерцал крошечный
желтый огонек.
он ждет сейчас, что к нему придут на его огонек. Нет, Уотсон, я
пойду и поймаю этого изверга!
сделали нас соучастниками -- мы заставили их видать свою тайну.
Этот человек опасен для общества. Такого, как он, нельзя ни
жалеть, ни оправдывать. Мы должны воспользоваться
представившейся нам возможностью, чтобы вернуть его туда, где
он уже никому не повредит. В противном случае за нашу
оплошность поплатятся другие -- например, Стэплтоны, на которых
он может напасть в любую ночь. Я думаю, что именно эта мысль
подбивала сэра Генри на такой смелый поступок.
торопиться, не то он потушит огонь и скроется.
аллее, прислушиваясь к монотонному вою осеннего ветра и шороху
осыпающихся листьев. В воздухе стоял пряный запах гнили и
сырости. Луна лишь изредка показывалась из-за туч, тянувшихся
по небу, а как только мы вышли на болото, заморосил мелкий
дождь. Желтый огонек по-прежнему мерцал впереди.
опомниться и оказать сопротивление, -- ведь он, говорят,
отчаянный. Захватим его врасплох.
бы сказал об этом Холмс? Помните? "Ночное время, когда силы зла
властвуют безраздельно..."
просторах болот, возник тот странный звук, который так поразил
меня несколько дней назад около Гримпенской трясины. Ветер
донес до нас сначала глухое ворчание, а потом рев, мало-помалу
перешедший в тоскливый вой. Эти дикие, грозные звуки
повторялись в той же последовательности раз за разом, наполняя
собой воздух. Баронет схватил меня за рукав, и я даже в темноте
разглядел, какой мертвенной бледностью покрылось его лицо.