Чтение 22–й страницы книги ~Мастер~

Кто-то неотвязчивый тянулся за ним как хвост. Так он набрел на
рыночную площадь, где еще вдобавок разместилась автобусная станция
и народ кишел по-муравьиному. Здесь Семен начал крутиться,
стараясь застигнуть врасплох того, кто шел следом. В его глазах
замелькали лица, и одно вдруг оказалось похожим на Сергея
Сергеича. Помешкав, Семен поспешил к нему, прокладывая дорогу в
толчее, но похожее лицо исчезло. Зато Семен увидел Мастера.

Тот нерасчетливо открылся, обходя группу школьников, и Семен
заметил его. Их глаза встретились. Мастер придержал шаг, выигрывая
время, и, видно что-то придумав, быстро пошел на сближение. Его
неподвижное лицо точно всколыхнулось. По лицу заходили живые тени.

- Интересно, думаю, куда он отправится, голуба, - сказал он,
подходя. И необычайно словоохотливо.

Выходит, он следил с первого шага. Выходит, тоже проверял,
ходил как тень. Получается так, что они ходили друг за другом,
точно на карусели.

- А он-то ходит-бродит пока. Ты понимаешь, о чем это я,
парень? - сказал Мастер и хлопнул Семена по плечу с каким-то
неестественным оживлением.

- Но мы договорились. Вечером в купе, - ответил Семен.

- Что было, то было, - согласился Мастер, - но потом я
подумал: нечего ему болтаться. Посидим у меня до отъезда. Чаю
попьем, потолкуем. Я говорю вразумительно, а?

Такое уж никак не устраивало Семена. Его единственным желанием
было сохранить свои ноги свободными, пока продлится эта канитель.
Поэтому он сказал:

- Да я погуляю. В музей схожу.

- Вот этого бы я не хотел. Чтобы ты, парень, прогуливался. Уж
ты меня прости, но я бы не хотел. Оставить тебя одного, ну нет.
Это уже будет не по-хозяйски. Верно я говорю? По-моему, я тут
ничего не придумал такого, лишнего, а? - словом, Мастер был очень
настойчив.

Дальнейшее упорство только бы усложнило и без того его
непонятное положение. Учителю было легко рассуждать - совсем иначе
это выглядело на деле, все то, что они старались предусмотреть.
Семен подчинился, на всякий случай готовя себя к борьбе.

По дороге они прихватили бутылку водки, завернув в
"Гастроном". В самый момент, когда следовало платить, Мастер стал
задумчиво смотреть куда-то в сторону, и Семену пришлось
отправиться в кассу.

Он жил недурно. В его личной собственности была добрая
половина дома. В придачу небольшой виноградник.

- Ушел на заслуженный отдых, - сказал Мастер, когда они шли по
опавшим листьям винограда через двор.

- Ничего себе, - только и откликнулся Семен, тут было чему
позавидовать!

Плети виноградной лозы опутали забор, словно в агонии, да так,
казалось, и засохли. Мастер отвел коричневые щупальца лозы с
дорожки и возразил:

- Но теперь поиздержался. Поэтому я согласен с вами.

Дома Мастер замкнулся опять. И попытки наладить с ним душевный
контакт не привели ни к чему путному. Мастер молча ходил, гремел
посудой, ставил стаканы. Семен потопал было за его спиной, заводя
разговоры о том и о сем, но, не встретив поддержки, мысленно
послал хозяина к черту, плюхнулся на стул и тоже умолк.

Затем они пили водку. И молчали. Время тянулось для Семена
долго и нудно. Водка не шла. Он сидел трезвый. У него было такое
ощущение, точно в комнате вился невидимый комар и зудел, зудел.
Так ему все это действовало на нервы. А Мастер и ухом не вел. Пил
себе, смотрел на стены, вытянув длинные ноги, и барабанил пальцами
по столу. Временами он переводил взгляд на Семена, и тому стоило
усилий выдерживать этот неподвижный взгляд.

Так они и просидели до вечера, будто в ожидании боя. Только
днем сходили в рабочую столовую. Но у Семена пропал аппетит, он
помешал в тарелке ложкой, ковырнул вилкой гуляш, на том и закончил
трапезу. А Мастер, он обстоятельно, будто занимался делом,
накладывал продовольствие в желудок. Он был спокоен.

Ему было под шестьдесят, но в нем еще чувствовалась сила. И
Семен, глядя на то, как Мастер ест, припомнил одну из баек.
Подробности стерлись, но, словом, Мастер уволок однажды целый
сейф. Инструмента, что ли, не было под рукой, в общем он взял его
в охапку и за ночь отбухал десять верст. А утром этот сейф
собирали по клочьям. Таково содержание байки, и это воспоминание
не облегчило Семенову задачу.

- Выпить бы еще, - сказал Семен. - Может, сыграем в очко на
пальцах? Продувший берет бутылку. Идет?

Это был ход. На правах хозяина Мастер должен оскорбиться и
сказать дрожащим голосом:

- Зачем обижаешь? Какое может быть очко? Бутылка с меня, и о
чем тут разговоры.

Но Мастер оказался прижимистым. Он кивнул - идет, мол. Только
сказал:

- Начинаем с тебя.

- Ну, с меня, - неохотно уступил Семен.

И Мастер принялся считать На счете три они выбросили пальцы.
Семен повел игру осторожно и показал всего два очка. У Мастера
было десять. Это было равносильно проигрышу для Семена. В
следующий раз он опять покажет десять, и тогда перебор.

- Будя? - спросил Мастер.

- Чего уж там. Моя монета, я гоню, - согласился Семен
безнадежно.

- Возьмешь потом. В Москве, - сказал Мастер.

Когда стемнело, Мастер начал собираться. Он принес откуда-то
из недр дома фибровый чемоданчик. Вытер старой газетой его
обшарпанные бока и поставил под стол. При этом до чуткого Семенова
уха из чемоданчика долетел тихий перестук. Это и был знаменитый
инструмент Мастера. Тот самый, немецкой работы, и небось обернутый
тряпочками.

Мастер поставил чемоданчик и уселся в прежней позе - ноги
вперед и пальцы на стол. Это возвестило о том, что его сборы
закончены. Мастер готов в дорогу.

Глава XIV. ПРИЕХАЛИ

Семен проснулся от толчка.

- Приехали, гражданин. Скоро Голутвин, - сказала проводница.

До Москвы еще было ходу полтора часа. Полтора часа - это все-
таки сон. Но Семен накануне просил разбудить под Голутвином.

Весь предыдущий день Семен подспудно боролся с Мастером,
стараясь осилить его тяжелый характер. Но пока все сводилось к
защите собственного самолюбия. Мастер бесцеремонно занял нижнюю
полку, причитавшуюся Семену, и то и дело гонял его за пивом в
вагон-ресторан. Словом, не ставил ни во что.

Семен перевидал всякое в исправительных колониях, но до сих
пор не встречал человека с таким жестким характером. У Мастера
характер не пружинил, уж как к нему ни подступай.

- Э-э! Алло, - сказал негромко Семен, наклонившись, и потряс
Мастера за плечо.

Мастер открыл глаза, будто и не спал вовсе.

- Сходим в Голутвине, - сказал Семен, готовясь покончить со
всем этим разом: или - или. И черт с ней, с этой затеей.

Но все обошлось гладко. Мастер не проронил ни слова и начал
послушно собираться в полумраке, сопя и сморкаясь.

Потом они вылезли на перрон и сошли по ступенькам на узкую
привокзальную площадь. Было еще очень рано, и все смотрелось будто
через папиросную бумагу. Ветер мел под ноги сухие грязные обертки.

Семен огляделся. У киоска "Пиво - воды" одиноко стояла "Волга"
с шашечками на бортах. Водитель спал себе на сиденье, прикрыв
фуражкой лицо.

Судя по номеру, машина пришла из Москвы, однако была из
другого парка. Это успокоило Семена. А Мастер ждал безучастно и
зевал во весь рот, скаля крупные желтые зубы.

Семен забарабанил по крыше, и водитель поднял помятое лицо, на
котором отпечатались все швы и складки рукава, словно древние
растения на сланце. Семен запомнил одну такую картинку из
школьного учебника.

- Чего хулиганишь? - спросил спросонья водитель.

- Поехали, - сказал Семен и подергал дверцу.

- Сейчас, - сказал водитель и начал устраиваться за рулем.

Семен забрался вглубь, на заднее сиденье. Мастер полез следом,
грузно, точно напролом. Машина заходила ходуном на рессорах, а
водитель и Семен закачались точно в люльке.

Они выехали за город на шоссе и там припустили Семен глядел на
пустынную дорогу. Впереди еще было серо. В приоткрытое окно
водителя задувал резкий ветер. Цифры счетчика ползли одна за
другой, копейка за копейкой, так и наматывая кругленькую сумму.
Поездка обходилась сторицей, и денег столько ушло, что было жаль.
На гулянку другое дело, на то они и деньги, чтобы на них гулять. И
иные траты Семен не признавал. Не в его это натуре - раскатывать