вновь встретить своего босса. Он, кажется, сейчас говорит: "Привет, господин
Окакис, видите, это я, верный слуга, всегда на своем посту. Я немножко
похудел, но если бы вы знали, как легко я себя чувствую!"
строительстве, и его уже не было. Спрашивали рабочих, но они ничего
определенного не знали, никто не мог сказать, куда он делся. Однажды утром
он пропал, на это не обратили особого внимания. Поскольку между континентом
и островом все время курсировали корабли, доставляя материалы, и Пуполос
часто на них плавал, то все решили, что интендант попросту смылся. Я,
признаться, тоже подумал, что он уехал или с ним что-то произошло в порту
Эквадора.
на поверхность из грязи (если верить религии), как пузырь. И вот мы растем и
толстеем. Солнце окатывает нас своими лучами, и тогда мы считаем себя
кое-чем, а иногда даже кое-кем! А потом пузырь лопается: бум! И снова грязь
становится единой, ровной и однородной, и вновь происходит загадочная
ферментация, продолжающаяся постоянно, готовя и порождая новые пузыри.
пользы, поскольку позволила нам идентифицировать труп.
Берю, у которого всегда наготове парочка свежих гипотез на всякий случай.
проводились работы?
грандиозную работу. Их хлебом не корми, но дай воздвигнуть что-нибудь
гигантское, страшно дорогостоящее и абсолютно бесполезное, будь то
безвкусный и неуместный памятник или колоссальный собор. Тут уж никто не
считает ни сил, ни денег для осуществления этакого умопомрачительного
проекта в кратчайшие сроки. Как только какой-нибудь магнат с маниакальной
упертостью принимается реализовывать свои бредовые строительные идеи, тут
начинается Содом и Гоморра! И делает он это с единственной целью -
увековечить свое имя и удивить мир. Когда же проводятся какие-то
действительно необходимые работы, как, например, ремонт автодорог (я говорю
не только о Франции), то можно увидеть четыре бульдозера и парочку
бетономешалок на всю колоссальную строительную площадку!
поставить ли в известность Окакиса по поводу его супруги. Разорванная
перчатка, которую я извлек из-под бара, является вещественным
доказательством. Да еще каким! Но тогда придется рассказать, каким образом
она ко мне попала. А ему, кажется, и так досталось по полной программе,
бедняге - миллиардеру.
моя жена была права, когда не советовала мне ехать на остров! - Он кладет
свою холодную руку на мое плечо. - Что же будет, господин Сан-Антонио?
привносит свою порции соли.
чувство. Не будем уточнять по поводу моих первых девяти.
дырявой корзины.
толстый нос, - чувствует события раньше, чем они происходят. И я вам доложу
со всей откровенностью сегодня ночью нам придется несладко.
рассматривает его при свете луны.
Основное достоинство вашего любимого Сан-Антонио состоит именно в его
умении, находясь в самых безвыходных ситуациях, оставаться самим собой с
постоянством, отличающим только сильных мужчин. С неподражаемой живостью и
достоверностью я изложил вам события, произошедшие на море. "Труженик моря"
- так охарактеризовал бы меня папаша Гюго. Теперь, отдохнув и подлечившись,
- пара стаканов виски! - я в темно-синем смокинге вступаю в залитый светом
огромный зал для торжественных приемов.
журнала, где печатаются сплетни о высшем свете. На ней нечто облегающее,
сотканное из бесчисленного количества драгоценных камней. Модель,
спроектированная и сконструированная в мастерских Картье, там же
модернизированная и прошедшая обкатку. Глория напоминает люстру, но только
блеска больше.
друг друга в экстравагантности. Платья от Кардена, меха дикой и усмиренной
норки, каскады редких камней и драгметаллов - все это напялено на дряхлеющие
туловища суверенов и суверенш буквально кучами. Ла Кавале обернута занавесом
миланского "Ла Скала", сборки которого удерживаются специальным каркасом,
похожим спереди на капот "порше". В ее волосах, как корона, торчит гребень с
алмазом ручной огранки, а вокруг шеи - в сорок два ряда жемчужное ожерелье.
гофрированной манишкой и галстук-бабочку, подходит ко мне, негнущийся, как
манекен из витрины универмага.
круговой жест рукой.
причине его нытья. Его Величество Берю дает объяснения:
довольствоваться сорок четвертым. Кошмар! А если бы сейчас пришлось идти
маршем от Страсбурга до Парижа!
положение.
как в запертом сортире.
Если бы они умели говорить, то наверняка спели бы "О дайте, дайте мне
свободу!" Как ты думаешь, могу я немного распустить шнурки?
перестает им быть, поскольку под тяжестью Толстяка у кресла подламываются
ножки. Мягким местом Берю жестко ударяется о паркет. Дамы еле сдерживаются,
чтобы не прыснуть со смеху, а слуги бросаются приподнять Толстяка на обычную
высоту.
Окакиса.
коллекционное сиденье, но лучше держать его в витрине, а не подставлять под
задницы присутствующих, иначе, чего доброго, гости могут выйти отсюда на
костылях.
приходит в норму.
пройдет.
сильно озабочен. В голове скачут беспокойные мысли, а на сердце скребут
кошки. В жизни всегда так - ты ищешь объяснения самым загадочным, подчас
самым чудовищным вещам. И если какая-то таинственная организация отрезала
нас от остального мира, то, значит, они именно сейчас готовятся нанести
коварный удар. Поскольку, будем логичны, невозможно держать в изоляции
уголок мира, где происходят события первостепенной важности. Я имею в виду,
для средств массовой информации. Ведь двадцать четыре часа без новостей с
Кокпинока поставят на уши все редакции мира! Убедившись в том, что связь не
восстановлена, сюда на помощь направят целую армаду, так ведь? Я думаю, уже
утром над островом начнут кружить самолеты-разведчики, разрывая тишину
своими мощными турбинами. А если этого будет недостаточно, то американцы, у
которых во всех морях битком военных кораблей, тут же пришлют целый флот с
крейсерами, авианосцами, плавучими гостиницами, ресторанами и магазинами.
Они такие, янки - с открытым сердцем и пальцем на гашетке бомболюка атомного
бомбардировщика. Особенно после того, как отправили на пенсию Айка
Эйзенхауэра. Так что не только нос Берю чувствует приближающуюся опасность,
но и серое вещество вашего покорного слуги Сан-Антонио! Словом, сегодня
ночью замышляется недоброе! Но будем оставаться бдительными, смотреть в оба,
нюхать воздух, осторожно всех просвечивать, как рентгеном, - только в этом
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Сапковский Анджей
Белов Вольф
Журавлев Владимир