прятать в оправу, чтобы дать возможность играть граням... Здесь важна
форма - видите, как хорошо в ладонь ложится? Ну и вес, конечно. Половине
Гохрана, - засмеялся Пожамчи, - можно коронки вставить из этого
портсигара.
исходят оценщики, определяя истинную стоимость той или иной драгоценности,
Потапов недоуменно вздохнул:
голодаем?
знает, куда золото тратить, там люди высокого ума сидят и об народе не
меньше нас думают...
Газарян, - но в нашем присутствии, и если у нас возникнут какие-то вопросы
- будете давать объяснения, при надобности - письменные.
Шелехес, - и счастье, что на бриллианты поставили бабу. Методика проста:
она интеллигентна - следовательно, доверчива. Она партийка -
следовательно, беспочвенные подозрения будут ею отвергаться: по их морали
- я это вывел из общения с братцами - нет ничего обидней беспочвенных
подозрений. Она близорука - следовательно, уследить за пальцевыми
манипуляциями, - Шелехес усмехнулся, - не сможет, даже если бы ей
приказали следить за нами во все глаза, вы уж мне поверьте...
сделал для себя вывод, что теперь, когда к ним посадили контролеров, все
покатится под гору: первый контроль предполагает последующий, и чем
дальше, тем наверняка жестче он будет осуществляться. И Пожамчи решил при
первом же удобном случае бежать. Случай подвернулся нежданно-негаданно.
Наркомфин Крестинский поручил ему поехать в Ревель, к Литвинову, с
бриллиантами. И надо ж ему было встретить Воронцова на границе!
обстановка там стала лучше и чище - исчез дух взаимной подозрительности.
проделанной работе и о том, как "прижились" в системе Гохрана те
контролеры, которые туда были направлены. Оба старших инспектора
представили Альскому докладные, в которых категорически утверждали, что
все налажено, работа идет нормально, организовано дело надежно и никаких
хищений нет, да и быть не может.
Фотиевой - для Ленина. Не верить сообщениям сталинских инспекторов РКИ не
было никаких оснований, и поэтому в карточке Секретариата СНК карточка
Гохрана была вынута из отделения "Особо срочных".
__________________________________________________________________________
обниматься и поэтому стояли близко-близко; и рука отца была в холодных
руках Всеволода, и он то больно сжимал ее, то нежно гладил, и было горько
ему ощущать, как она суха и худа - эта отцовская рука, и как слаба она и
беззащитна.
Всеволод, - и мы с тобой вместе - только ты и я, и никого больше, да?
Севушка.
мураша в лесу - ничего больше не хочу...
дернулись, быстро взяли с места, потом ход свой замедлили, и отец, стоящий
на площадке, успел пошутить:
Сплошные согласования и утверждения...
отца.
поезд Всеволода уходил через полчаса.
обеспечивала его "окном" на границе.
будь очень осторожен. Блеск твой хорош дома, там будь незаметен. Характер
у тебя отцовский - ты немедленно лезешь в любую драку. Запомни: ничего,
кроме проверки данных Стопанского. Я не очень-то верю, что кто-то из наших
дипломатов может работать на Антанту. Скорее всего поляк имел в виду
кого-то из шоферов, секретарей - словом, тех, кто просто-напросто служит в
здании. Рекомендательные письма в Ревель тебе передадут на границе. Там же
тебе дадут записную книжку. Отбросив первую цифру и отняв от последней
"2", ты получишь номер телефона нашего резидента Романа.
во второй прокладке, фото наших людей, которые бывали в Ревеле. Других не
было. Пусть посмотрят наши друзья, кто из этих семи человек встречался с
Воронцовым в "Золотой кроне", - это важно; соображений у наших товарищей
много, а фактов, увы, нет...
тебя сведет с друзьями...
вас или вы положитесь на меня?
детства...
Максимовича Исаева члену коллегии ВЧК Бокию. Ведь Максим Максимович Исаев
не с пустыми руками едет в Ревель, а как член кадетского подполья: стоит
ли вместе показываться чекисту и контрреволюционеру? Никак этого делать не
стоит - так считали оба они, потому и попрощались в маленькой комнате, где
окна были плотно зашторены.
прокрашенными масляной краской стенами, низким потолком и маленьким
оконцем, забранным частой решеткой, он начал буянить и молотить кулаками в
дверь, обитую листовым светлым железом. В голове еще мелькало: "Как в
гастрономии, где разделывают туши".
наймиты!
липким спутником, которым она явно тяготилась, они заехали на вокзал и там
выпили еще по стакану водки, поэтому чувствования Никандрова сейчас были
особенно обострены и ранимы. Его и в России тяготило бессилие в
столкновении с обстоятельствами; он даже вывел философию, смысл которой
заключался в том, что человек - всегда и везде - бессилен перед
обстоятельствами, он их подданный и раб. А восстанет - так сомнут и
уничтожат. Дома он эту философию выстроил, проживая в мансарде,на свободе,
впроголодь, - но издавая время от времени книжки своих эссе; забытый
критикой, но окруженный внимательной заботой почитателей - и паспорт-то он
получил от комиссара, который с большой уважительностью говорил о его
работах, особенно в области исторических исследований.
совсем другого - звонков издателей, номера в "Савое", заинтересованных
звонков ревельских и аккредитованных здесь европейских журналистов, - во
всем этом было нечто такое жестокое и оскорбительное, что превратило
Никандрова в животное: он упал на холодный каменный пол и начал кататься
рвать на себе одежду, а потом истерика сменилась обморочной усталостью, и
он уснул, голодно вырвав желчью и водкой, - ели мало, больше всю ночь
пили...
Шварцвассер был человек мягкий и сговорчивый. От остальных коллег его
отличала лишь одна черта - он был неутомимым выдумщиком и в глубине души
мечтал сделаться писателем, автором остросюжетных романов, наподобие
Конан-Дойля.
Установив, что захвачен на квартире у Воронцова литератор, только-только
эмигрировавший из Совдепии, Август Францевич было подписал постановление
на его немедленное - с обязательным формальным извинением - освобождение,
однако, когда филеры передали своему начальнику данные сегодняшней ночи,
следователь призадумался и долго сидел на подоконнике, мурлыча мотив из
"Цыганского барона". Задуматься было над чем: во-первых, убит Юрла,
проведший весь вечер в обществе эмигрантов и поэтов, один из которых
Аникина Наталья
Корнев Павел
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Кервуд Оливер Дж.