read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


- Господи, чего ж бьешь-та меня? За что? Я ж миром хлеба прошу, я ж в
ноженьки кланяюсь от люда артельного. Ой, руку-то не верти, не верти!
Двое жандармов вырвали из толпы того, видно, кто кричал жалостливо,
молил о хлебе. Его потащили мимо Дзержинского, низко опустив ему голову,
заломив руки за спину так, что тело человека сделалось похожим на птичье -
такое же худое, беззащитное, и руки, как крылья, - вверх.
- Господи, не вертитя так! - Парень поднял лицо свое, по которому текла
кровь, столкнулся взглядом с зелеными длинными глазами Дзержинского,
которые сейчас потемнели, замерли. - Барин, чего ж молчишь?! Заступися,
барин, я ж миром!
Подобру я, барин!
Парня затолкали в комнатенку жандармерии, и оттуда донесся длинный,
страшный вопль, а потом настала тишина - такая ощутимая, что все исчезло
вокруг.
- К Зубатову жалобу понесу, ироды! - зарыдал парень, и слышны были
тугие удары сапог по его телу. - Найду на вас в Москве управу, у Зубатова
найду!
...Начальник Московской охранки полковник Сергей Васильевич Зубатов
карьеру сделал для российского политического сыска в определенной мере по
той поре типическую. Сначала он ушел с головой в революцию, близок был к
народовольческому террору, трибун был и тактик. Но чем дальше, тем
беспросветнее ему становилось и муторнее, потому что, обладая умом
сноровистым, ловкостью воистину отчаянной и при этом аналитической жилкой
в неторопливом - поначалу, перед р е ш е н и е м - мышлении, Зубатов все
явственнее отдавал себе отчет в том, что путь народовольческого "передела"
- это путь в никуда, в утопию, которая кровава и безнадежна. Некий
незримый водораздел, положенный капиталистической Европой, жившей по
законам "рацио", отбрасывал Россию во тьму, азиатчину, дикость привычно,
столетиями у г н е т а е м ы х, которые сразу же отдавали палачам тех, кто
приходил к ним со словом правды. Дворянство, близкое к трону, ездившее в
Париж п р и о б щ а т ь с я, не хотело, не могло и не умело пустить дух
европейского "рацио" в Россию, полагая, что это разложит устои, раскачает
в конечном счете то основание, на котором покоилась Империя триста лет, да
и народ "рацио" не примет: иным кроем кроены, иными традициями
мужик-кормилец жил, жив и жить будет.
Альтернатива народовольчеству в середине восьмидесятых годов - особенно
для тех, кто был силен в практике, любил жизнь и хотел жить, - открывалась
одна лишь:
самодержавие. Марксизм был еще незнаком России, не изучен и не примеряй
на русские условия. Поэтому Зубатов, ощущая все большее и большее бессилие
сделать то, что он хотел сделать, бросился в другую крайность: он пришел в
Охранное отделение Москвы, сам пришел, не п о п а л с я, и предложил у с л
у г и. Через десять лет, после ряда "ликвидации", когда были разгромлены
все звенья "Народной воли" и "Черного передела" в России и за границею, он
был назначен - из агентов - в начальники Московского охранного отделения.
Конечно же, так просто из агентов в начальники охранных отделений не
проходят. Конечно же, к нему присматривались разные силы в российском
обществе: и те, которые считали, что "этот обе стороны медали знает, этот
сможет не п у с т и т ь", и те, которые рассуждали иначе, полагая, что и з
м е н н и к никогда не вернется назад, к п р о д а н н ы м, и новому
хозяину станет служить с большим рвением - мосты сожжены; были, впрочем, и
третьи, самые, пожалуй, дальновидные, позволявшие себе предполагать
развитие западного "рацио", которое перешагнет границы Империи, а за этим
последует ломка многих экономических канонов, ранее России не известных:
здесь-то и понадобится Зубатов, который сможет р е г у л и р о в а т ь
д о з ы, - это куда как трудней, чем расстрелять демонстрантов или
повесить террориста, это процесс всеобщий, общенациональный, здесь
ошибиться нельзя ни на гран - потом не удержишь: толпа - она и есть толпа.
Зубатова рассматривали, анализировали, раскладывали по косточкам власть
имущие.
Но никто из них не знал о том, как майской ночью под Москвою, в
дремучем Серебряном бору, что шумел грозной тайгою над рекой в двадцати
верстах от Белокаменной, Зубатов отложил книги Плеханова и Ленина и долго
сидел за столом, обхватив большую голову маленькими сильными пальцами, не
в силах двинуться, ощущая усталость в теле и безнадежность в душе своей -
звенящую, тихую, одинокую. Он понял тогда, что не д о ж д а л с я. Еще бы
лет пять пострадать ему, не приходить в охранку, и получил бы он ориентир,
которого так ждал от теоретиков-народовольцев.
Будучи человеком по природе сильным, он заставил себя назавтра сесть за
Ленина и Плеханова с пером, составил конспектик и решил, что с этим н о в
ы м, которое было ему ранее незнаемо, сладостно и оттого особенно опасно,
бороться должно своим н о в ы м, жандармским. И был организован им "Союз
взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве" (впрочем,
слово "союз"
пришлось заменить на "общество": в северной столице слово "союз"
усмотрели слишком уж крамольным, западным, враждебным духу самодержавия, в
то время как "общество" более близко к понятию "общины": это свое, это
когда все вместе, но н а д этим "вместе" - государь и церковь, да и
полиции легче присматривать, коли "общество").
Создание такого "общества фабрично-заводских рабочих" на какое-то время
успокоило его; прошлое стало забываться, но однажды, когда агентура
выкрала из бумаг старого народовольца Михаила Гоца черновичок статьи,
передала его лично начальнику Московской охранки для прочтения, липкий и
тяжкий ужас родился в нем сызнова. И было отчего.
Михаил Гоц писал: "Через одного из своих знакомых я получил приглашение
примкнуть к кружку молодежи, занимавшемуся изучением политической экономии
и собиравшемуся на квартире исключенного из одной московской гимназии
Сергея Зубатова.
В назначенное время я направился к нему.
Зубатов был юноша с энергичным интеллигентным лицом. На умный, открытый
лоб красиво спускались каштановые волосы, он говорил мягким вкрадчивым
голосом и производил бы очень хорошее впечатление, если бы не угреватое
лицо, на котором было выражение какой-то преждевременной зрелости.
Впрочем, в дни первого знакомства я на это не обратил никакого внимания и
был очень рад новому приятелю, а также знакомству с его невестой А. Н.
Михиной, заведовавшей библиотекой, куда собиралась масса молодежи и где
впоследствии Зубатов свил главное гнездо провокации. Не обратил я также
внимания и на провиденциальную близость квартиры Зубатова от охранного
отделения. Мы встречались с Зубатовым очень часто, но чем дальше длилось
наше знакомство, тем все более выступали наружу не черты сближения, а
черты расхождения. Я не могу себе отдать отчета, что именно нас
разъединяло: это не были ни теоретические, ни политические разногласия, но
что-то в нравственном облике Зубатова не влекло к нему.
Это глухо накоплявшееся разъединение нашло себе внезапный выход в
остром столкновении, происшедшем совершенно случайно и поссорившем нас на
несколько лет. Как-то Зубатов прочел мне свое произведение, в котором он
излагал собственную теорию нравственности. Все в этой теории основывалось
на выработке сильной воли, для чего требовалось совершенно сознательно
совершить целый ряд гадостей, о которых в печати даже и говорить неудобно.
Совершать эти гадости человек должен был, вполне понимая их значение, но
заставляя себя идти против усвоенных нравственных понятий и этим упражняя
свою "волю". Когда он прочел мне свое творение, у нас началась страшно
сильная перепалка, во время которой я, весь проникнутый нравственным
учением Лаврова и Михайловского, не стесняясь наговорил ему массу
резкостей. Повторяю, этот взрыв, вероятно, не был бы так остр, если бы
что-то неуловимое в Зубатове не подготовляло разрыва с ним.
Точно определить, когда именно Зубатов стал провокатором, я не мог бы,
но мне кажется, что этот момент его жизни должен относиться к концу 1884
или началу 1885 года. Это было вообще ужасное время. "Народная воля",
истекшая кровью, шла к своему окончательному разложению, но это еще не
вошло в сознание действующих революционеров. Им казалось, что все дело
только в новой концентрации сил при старых организационных принципах и
тактических приемах. Однако сил становилось все меньше и меньше, а наряду
с громадными провалами 1884 года страшную разрушительную работу совершала
получившая начало от "дегаевщины" деморализация в революционных рядах. В
одной Москве за 1884-85 годы насчитывалось несколько крупных провокаторов
(Беллино-Бжозовский, Меньшиков, Беневоленский). Я думаю, это время
захватило и Зубатова.
Первой крупной выдачей, которая с несомненностью может быть приписана
Зубатову, был арест весною 1886 года целого ряда революционеров, бывших
довольно близкими знакомыми Зубатова, стоявших вне народовольческой
организации, но поддерживавших с нею отдельные сношения. Это были: Соломон
Пик и Софья Гуревич, убитые во время известной якутской истории 1889 года,
А. Болотина, сосланная по тому же делу на каторгу, Эдельман, утопившийся в
Верхоянске, и многие другие. Если это был первый дебют Зубатова на
шпионском поприще, он мог быть вполне доволен.
Осенью 1886 года Зубатов, вероятно, почувствовал недостаток связей в
революционном мире, вызванный весеннею выдачею, и решил возобновить старое
знакомство. Однажды, когда я проходил по Страстному бульвару, он подошел
ко мне с широко протянутой рукой и сказал: "Будет нам помнить наши старые
детские ссоры, у меня есть к вам дело, зайдите ко мне в библиотеку".
"Дело" Зубатова оказалось предложением устроить нелегальную библиотеку
из легальных, но изъятых из обращения книг, находившихся в библиотеке
Михиной.
Я обещал поговорить с товарищами, но последние отсоветовали мне
начинать это дело, как не стоящее того, чтобы тратить на него квартиру. Я
передал это решение Зубатову, который, видимо, был очень недоволен им.
После этого у меня состоялось с ним еще одно-два свидания, во время
которых отношения наши все как-то не склеивались и даже происходили
некоторые серьезные неловкости. Так, во время разговора Зубатов как бы



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 [ 22 ] 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.