на это в его студенческой комнате всегда жила девушка - от месяца до по-
лугода; она штопала ему носки, потом ее сменяла другая.
сблизило.
главным врачом, и мог бы стать профессором, если бы упорно не отказывал-
ся представить к защите диссертацию.
туара стоял Шабо - стоял бесцельно, с ясным сознанием, что ему больше
нечего делать в этой жизни.
выходящего окнами на Монмартрское кладбище. Шабо приводил к нему Элиану,
когда дочь, лет в одиннадцать, обнаружила нарушения памяти и полностью
утратила интерес к занятиям.
быть, с моей стороны кажется самонадеянным советовать вам, чтобы вы по-
казали ее специалисту. Но я сталкивалась с подобными случаями и убежде-
на, что девочка нуждается в лечении.
рый товарищ провел с девочкой три-четыре часовых сеанса. Он раскопал до-
вольно сложную историю с учительницей, допустившей несправедливость, что
привело к озлоблению, бессознательному уходу в себя и в итоге вызвало
настоящую астению. Элиану перевели в другой класс, и недели через две
она снова стала нормальным ребенком.
давал Барнакль. Ему самому случалось задавать вопросы в том же роде. Для
самоуспокоения он снова перечитал выдержки из когда-то изучаемой им ли-
тературы.
этой области медицины, кроме ограниченного числа ярко выраженных случа-
ев, отклонение от нормы - вопрос количественный и между нормальным сос-
тоянием и болезнью нет четкой границы.
свой случай как бы с вызовом, играючи: а ну-ка, способен ли ты найти
всему этому объяснение?
рый друг.
и только тогда заметил на последнем этаже освещенное окно. И хотя он не
был уверен, что это то окно, он позвонил, пробормотал консьержу имя Бар-
накля и вошел в узкий лифт, где ему пришлось зажечь спичку, чтобы найти
нужную кнопку.
- и уже не колебался, хотя его внезапно поразил страх обычного пациента,
в последний момент готового удрать.
выглядывала мятая пижама. С тех пор как они виделись в последний раз, он
облысел, лишь на висках осталось немного волос, отчего он еще больше
стал похож на Рыжего из цирка. Он располнел.
что-то необычное в том, как он встретил Шабо. В последнее время, и в
особенности сегодня, с самого утра люди, даже незнакомые - и в вер-
сальском кафе, и в баре на площади Клиши, - смотрели на него изумленно,
словно были поражены болезненностью или выражением его лица, и почти все
спрашивали, что с ним.
Баха, встретил его так, как будто сейчас не полночь и его старый товарищ
имеет обыкновение часто забегать к нему в это время.
пение. Два стола загромождала установленная им самим звуковая аппаратура
с протянутыми во все стороны проводами, реостатами, предохранителями и
тремя громкоговорителями, один из которых висел на стене прямо над кар-
тиной, изображающей коров на лугу.
той бутылкой из-под пива и стаканом.
залось Шабо, послышался шорох ворочающегося в постели тела и полусонный
вздох. Должно быть, Шабо не ошибся, потому что Барнакль встал и закрыл
ту дверь.
пить?
уже больше не чувствовал тревоги и недоумевал, зачем пришел и что ска-
жет.
ма.
меня для чтения журналов, чтобы не отстать, остается только ночь.
восторгался, с каким профессиональным мастерством его друг это проделы-
вает.
ришь: мне пришло это в голову внезапно, минут пятнадцать назад, когда
оказался на площади Клиши.
же принуждал себя улыбаться, чтобы показать, что он ничуть не волнуется.
лась со мной сегодня днем, и я, по правде говоря, тревожусь.
труда складывая фразы и находя точные слова.
гического обезболивания. Ты ведь знаешь - здесь используется старая тео-
рия условных рефлексов и, следовательно, только от врача-акушера зависит
родовая деятельность пациентки: с помощью ключевых слов он в нужный мо-
мент подсказывает ей, что делать.
процентов тридцать - сорок женщин, поступающих в мою клинику.
назвал бы... пробелом. Я знал, где нахожусь и что мне надлежит делать,
но у меня вдруг выскочило из головы нужное слово и я не мог вспомнить
нужный жест...
среди людей, тоже не было ничего подобного? У тебя никогда не возникало
ощущения, что ты находишься в определенном месте и в то же время тебя
там нет, ты словно отсутствуешь или действуешь в нереальном мире?
ти.
на кушетке износилась, как на отцовском вольтеровском кресле в Версале.
Но, как ни странно, это создавало благоприятную, успокаивающую обстанов-
ку. Казалось, что все эти вещи тебе давно знакомы. Хотелось держаться
просто, без церемоний.
его движения казались обычными, будничными.
ден выпить несколько бокалов.
Иногда удается поспать три часа, иногда - пять-шесть, больше почти ни-
когда. Если есть возможность, ложусь ненадолго подремать, дома или в
клинике.
Адамов Григорий
Суворов Виктор
Андреев Николай
Суворов Виктор
Русанов Владислав
Шилова Юлия