Чтение 22–й страницы книги ~Звонок в дверь~

-- Ничего существенного. Так, пустая болтовня. Она жила в
одном доме с Элтхаузом, да и сейчас живет там же. Ее...

-- В одном доме?

-- Да. В Виллидже. На втором этаже. Как раз под квартирой
Элтхауза. Она куда-то уходила в тот вечер, и вскоре после...

-- В тот вечер, когда произошло убийство?

-- Да. Не перебивайте. Вскоре после возвращения домой она
услышала шаги -- какие-то люди спускались по лестнице, и ее
заинтересовало, кто бы это мог быть. Она подошла к окну,
выглянула наружу и увидела троих мужчин, которые вышли из дома
и скрылись за углом. Она почему-то додумала. что они из ФБР.
Единственно, почему она так подумала, было то, что они походили
на агентов. "Такого типа", -- сказала она. Как я уже говорила,
мы обе ничего не знали о существовании какой-то связи между
Моррисом Элтхаузом и ФБР. Вы спросили, знала ли я, что он
работает над статьей о ФБР? Нет, не знала, пока вы не сказали
об этом. Я отвергаю ваша предположение, будто я что-то скрываю.
-- Она взглянула на свои часы. -- Второй час, у меня в половине
третьего назначено заседание, на которое я не могу опоздать.

Я извинился, что, пригласив позавтракать со мной, морю ее
голодом, и нажал кнопку. Через минуту вошел Пьер с супом из
омаров, и я распорядился подать второе через десять минут.

Тут возникло одно деликатное обстоятельство. С деловой
точки зрения мне следовало бы сообщить ей, что, так как
Рустерман категорически отказывается брать деньги с Ниро Вульфа
и меня, когда мы посещаем его ресторан, стоимость завтрака не
будет включена в счет, который мы представим за ведение се
дела. Однако поданный нам завтрак был так роскошен, что
говорить за ним о такой мелочи, как деньги, мне показалось
неуместным, и я промолчал. Я не стал возобновлять разговор и о
мисс Дакос, тем более что интересующей нас темой была
деятельность ФБР.

Во время завтрака я узнал, что она получила 607 писем,
авторы которых коротко благодарили ее за книгу; 184 письма,
некоторые довольно длинные, не одобряющие посылку книги; и 29
анонимных писем и открыток, ругающих ее на чем свет стоит. Я
удивился, что их всего 29. Из 10000 должно было бы быть
несколько сот членов общества Джона Берча и других подобных
организаций.

За кофе я все же вернулся к разговору о мисс Дакос,
проделав кое-какие подсчеты. Если Вульф уедет от Хьюита в
четыре часа, он будет дома что-нибудь около половины шестого,
однако возможно, что он уедет позже, скажем, в пять, и вернется
лишь в половине седьмого, да еще захочет отдохнуть после
непривычной поездки ночью, в окружении тысячи мерещащихся ему
опасностей. Поэтому, когда Пьер, сервировав кофе, вышел, я
сказал:

-- Мистер Вульф, несомненно, захочет повидать мисс Дакос.
Возможно, она ничего не знает, но он должен сам удостовериться
в этом. Не будете ли вы любезны попросить ее приехать сюда в
девять часов вечера? В этот ресторан. В нашем доме, возможно,
установлены микрофоны.

-- Но ведь я сказала вам, что это была пустая болтовня!

Я ответил,. что, возможно, она и права, но особенность
Вульфа та, что он узнает нечто полезное для дела от людей,
которые просто болтают.

Когда миссис Бранер допила кофе, я проводил ее в контору
Феликса, и она позвонила мисс Дакос.

Посадив ее в машину, я вернулся и выпил еще чашку кофе,
передумывая сызнова все обстоятельства. Я поскользнулся только
на одном пункте: я не спросил, присутствовала ли мисс Дакос при
разговоре Морриса Элтхауза и Франка Оделла с миссис Бранер в ее
кабинете. Конечно, об этом могла бы рассказать и сама мисс
Дакос, но Вульф спросит сперва меня, и я не мог простить себе
такую оплошность. Насколько обоснованно предположение, что
именно Сара Дакос сообщила полиции о трех вышедших из дома
мужчинах? Совсем необоснованно; разве только она придумала это
для полиции или для миссис Бранер. Из окна дома номер
шестьдесят три она не могла видеть, как они сели в машину,
стоявшую за углом, а следовательно, не могла заметить и номер
этой машины. Если же она видела это, то мы можем получить
подтверждение первой версии, а именно, что убийство совершено
сотрудниками ФБР. Но ведь мы предпочитаем вторую! Ну и что?
Ведь и это вовсе не бесполезно для плана Вульфа.

Я вспомнил, как, пересекая Вашингтон-сквер во время моей
вчерашней прогулки, я подумал о том совпадении, что Арбор-стрит
находится в Виллидже и что Сара Дакос живет в Виллидже. Теперь
это могло оказаться больше чем совпадением; это могло явиться
причиной и следствием.

В три часа дня я прошел в конторку Феликса и набрал номер
Льюиса Хьюита. Прошло не менее четырех минут, пока я наконец
услышал в трубке голос Вульфа:

-- Арчи?

-- Он самый, -- . ответил я. -- Я у Рустермана. Завтракал
здесь с миссис Бранер. Если вы приедете сюда до половины
седьмого, я обо всем успею доложить вам до ужина. Мы можем и
поужинать здесь, потому что одна особа явится сюда в девять
часов, чтобы кое-что обсудить.

-- Приехать к Рустерману?

-- Да, сэр.

-- Почему? Почему не к нам?

-- Здесь лучше. Если вы, конечно, не хотите, чтобы одна
хорошенькая молодая особа разговаривала с вами при включенном
радио, сидя у вас на коленях.

-- Что еще за молодая особа?

-- Сара Дакос. Секретарша миссис Бранер. Я все объясню,
когда вы приедете.

-- Если я приеду. -- Он повесил трубку.

Я позвонил Фрицу и сказал, чтобы он не ждал нас к ужину и
оставил телячьи отбивные в маринаде на завтра. Затем набрал
номер миссис Элтхауз, но, пока она подошла, я передумал
разговаривать с ней по телефону. Я хотел узнать, не приходилось
ли ей слышать, чтобы ее сын упоминал девушку по имени Сара
Дакос, но, так как у меня было три часа, которые я не знал, как
убить, я с тем же успехом мог и пройтись. Я спросил, примет ли
она меня, если я приду в половине пятого, и она ответила
утвердительно.

Выйдя из ресторана, я сказал Феликсу, что мы с Вульфом
будем у него ужинать.

Я сидел в кабинете наверху, вытянув ноги и разглядывая
кончики ботинок, в который уже раз перебирая в уме все
обстоятельства дела, когда без двадцати семь Феликс распахнул
дверь и появился Вульф. Зная, что в эти часы у Феликса обычно
полно посетителей, я прогнал его, помог Вульфу снять пальто и
высказал надежду, что у него была интересная поездка.

Он что-то буркнул себе под нос, сел в кресло, которое
Марко Вукчич приобрел много лет тому назад специально для
своего друга Ниро. Между визитами Вульфа это кресло обычно
хранилось в кладовой.

-- Я пришел к заключению, -- произнес Вульф, -- что все
люди, живущие в наше время, -- полуидиоты и полугерои. Только
герои могут выжить в этой толчее, и только идиоты могут желать
жить в ней.

-- Суровое заключение, -- отозвался я. -- Но вы
почувствуете себя лучше после еды. Сегодня у Феликса вальдшнеп.

-- Знаю.

-- Как дела с Хьюитом?

-- Удовлетворительно. Саул был очень полезен, как обычно.

Я придвинул себе стул,

-- Мой отчет, может быть, не столь удовлетворителен, но в
нем есть свои заслуживающие внимания пункты. Начну с конца:
миссис Элтхауз никогда не слышала, чтобы ее сын упоминал имя
Сары Дакос.

-- А почему он должен был упоминать это имя?

-- В том-то и дело.

Я подробно изложил ему, как провел день, включая шалость с
филерами. Это было нашим первым соприкосновением с противником,
и я подумал, что Вульф должен знать об этом. Он не шевельнул ни
единой мышцей, даже не раскрыл глаз. Закончив рассказ, я целые
три минуты просидел в полнейшей тишине. Наконец я не выдержал:

-- Я, конечно, понимаю, что все это надоело вам. Спасибо,
что вы хоть соблаговолили выслушать меня. Вам наплевать на то,
кто убил Морриса Элтхауза. Вас интересует только ваш трюк,
который вы собираетесь проделать, и к черту все убийства и
всяких убийц. Я высоко ценю, что вы не захрапели. Я ведь
человек чувствительный.

Он открыл глаза: