четырех монахинь, убедил их в том, что и сам был монахом), кончилось тем,
что он оказался без сознания, связанный по рукам и ногам, на полу в
магазине одежды.
грузная пожилая усатая женщина со скверным нравом. Посмотрев на него,
лежавшего связанным на полу, она воскликнула:
перед ним замужняя женщина. - Я пытался высвободиться из этих пут, чтобы
добраться до телефона и позвонить в полицию.
недалеко от Мадрида. Проходя мимо вашего замечательного магазина, я
увидел, что двое молодых людей пытаются ворваться в него. Как слуга
Господа я счел своим долгом остановить их. Я прошел за ними внутрь, в
надежде уберечь их от ошибок на их пути, однако они повалили и связали
меня. Не будете ли вы теперь так любезны развязать...
видела.
высвободиться, я сам тут же пойду в полицию и обо всем сообщу.
допрашивали четыре жандарма гражданской гвардии. Один их вид в зеленой
форме и черных блестящих кожаных шляпах XVIII века внушал страх всей
Испании, и они, естественно, показали Каррильо свое искусство.
убившего священника неподалеку отсюда?
Из-за него я постригся в монахи. Наша бедная мать...
магазине и одежду монахинь, мы подумали, что вы захотите лично допросить
его.
и мне крайне важно попасть в Барселону как можно быстрее. Я уже пытался
объяснить этим любезным джентльменам: я стал жертвой обстоятельств лишь
потому, что старался быть добрым самаритянином.
времени.
все будет замечательно. А если ты солжешь, тебе будет очень больно.
монахинь.
и по комнате разлетелись брызги крови.
Акока.
рассудительным тоном.
слова точно посыпались из него: - Они были в Вильякастине, убежали из
своего монастыря. Пожалуйста, не бейте меня больше.
и исчезли.
собственного достоинства.
монахинь. На них Каррильо было абсолютно наплевать, но полковник
изуродовал ему лицо. И после выхода из тюрьмы ему будет стоить больших
трудов зарабатывать себе на жизнь.
беседы? Отправьте его в Мадрид - он обвиняется в убийстве.
северо-запад в сторону Ольмедо. Стараясь избегать оживленных дорог, они
шли через пшеничные поля, пастбища, где паслись козы и овцы, и
пасторальная невинность сельских пейзажей казалась какой-то иронией на
фоне той страшной опасности, которой они все подвергались. Они шли всю
ночь, а на рассвете поднялись в горы, чтобы найти какое-нибудь глухое
местечко.
здесь до темноты. Похоже, вам обеим не мешало бы поспать.
творилось что-то неладное, и это вызывало еще большую тревогу. Она
чувствовала, что теряет ощущение реальности. Это началось с пропажи ее
драгоценных четок. Неужели она их потеряла, может, кто-нибудь их украл?
Она не знала. На протяжении долгих лет они были ее утешением, стали ее
частью, ее спасением, и вот теперь их нет.
вообще нападение? Все теперь казалось таким нереальным. Она уже больше не
была уверена в том, что в действительности было и чего не было. Она видела
ребенка. Был ли это ребенок Моник или Господь подшучивает над ней? Все так
смешалось. Когда она была молодой, все было так просто. Когда она была
молодой...
была церковь. Какое-то священное пламя будто притягивало ее, обогревая
своим теплом. Она часто ходила слушать капеллу Кающихся Старцев, молилась
в соборе в Монако и в Нотр-Дам-Бон-Вуаяж в Каннах, но чаще всего она
бывала на службе в церкви в Эзе.
средневековым городком под названием Эз, неподалеку от Монте-Карло, откуда
открывался вид на Кот д'Азюр - Лазурный берег. Городок располагался высоко
в горах, и Терезе казалось, что оттуда ей был виден весь мир. На вершине
стоял монастырь, и тянувшиеся вниз по склону горы ряды домов спускались к
самой синеве Средиземного моря.
когда она была ребенком, никто не сомневался, что, повзрослев, она
превратится в женщину необычайной красоты. У нее была великолепная фигура,
сверкающие синевой глаза, и непринужденная уверенность в себе полностью
соответствовала ее внешности.
своей старшей дочери. И если бы Тереза была просто некрасивой, они бы,
возможно, смогли путем пластической операции укоротить ей нос, изменить
линию подбородка или исправить разрез глаз. Но сложность заключалась в
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Мороз Александра
Шилова Юлия
Белогорский Евгений
Орловский Гай Юлий