к основанию шеи и так, чтобы не задеть крылья. В эти последние несколько
секунд ему с ужасающей ясностью вспомнилось его небрежное замечание о езде
на диком грифе и ответное ворчание Оффы: "Клянусь погибелью! Тот, кто
впервые это сделал, был настоящий мужчина!". Да не мужчина это был, а
безмозглый идиот. Оставалось еще время, чтобы все бросить и спуститься по
башне обратно.
не сломав шеи, при обоих глазах... Уж эти трубадуры, распевающие вокруг
лагерных костров дурацкие песни о свирепых полуобученных птицах, на которых
летали мифические воители в других местах и в иное время - ничего-то они не
знают о подлинных летающих животных, о том, какой высокий уровень точности,
близкий к симбиозу, необходим, чтобы человек и скакун не грянулись оземь
спутанным клубком мышц и перьев. Ну, сейчас он, в некоторых отношениях,
намеревается доказать правоту этих идиотских сказочек... Если, конечно, ему
это удастся.
Я не смогу это сделать! Я слезаю!"
и один раз хлопнул им - будто раскатился разовый удар грома.
всю семью, гнездо и Фезия, цеплявшегося изо всех сил. Грифы явно не осознали
прошедшего времени. Грифиха под Фезием вновь заворочалась, явно удивляясь,
как это один из ее детенышей умудрился так запутаться и оказаться на ней.
клыкам грифа веревки влево и вправо и затем сильно ударил вниз заостренной
камышиной. Со свистящим уханьем, бешено хлопая крыльями, гриф взлетел. Фезий
кольнул снова.
держался покрепче, натягивая обе веревки, чем заставлял грифа запрокидывать
голову, и бешено тыкая палкой. Гриф храпел, свистел, визжал - и ответное
фырчание и свист доносились из остальных обиталищ. Гнездовье просыпалось.
осознала, что произошло. Она летела в сонном ошеломлении. Тяжесть на спине,
поводья, привязанные к клыкам и тянувшие ее вверх то в одну, то в другую
сторону, резкие болезненные уколы, жалившие ее бока - все эти невозможные
ощущения были пока для нее разделены. Когда она разберется и составит из них
общую картину - тогда, Фезий знал, ему предстоит воздушная акробатика, какой
не могла похвастаться ни одна из летных академий Венудайна. Внизу он мельком
заметил Лаи, стоявшую с запрокинутой головой. Она махала ему рукой.
хочу, чтобы ты пошла на корм грифам! Лаи еще раз помахала и повернулась к
разрушавшейся двери.
в ней перекатывался десяток лун. Ветер хлестал со всех направлений
одновременно. Мелькали блестящие клыки - гриф изгибался, пытась достать
собственную спину. Мышцы предплечий Фезия закаменели, он откинулся на
веревках.
вверх-вниз и туда-сюда, швыряло, трясло и подбрасывало.
проносился мимо. В последний момент грифиха резко опустила крылья,
отталкиваясь от сгустившегося воздуха, подбросила себя вверх и в тот же миг
легла на крыло. Повисший на веревках, немилосердно раскачиваясь, Фезий
преднамеренно ткнул палкой снизу, в брюхо. Грифиха завизжала. Фезий ткнул
снова. Он не любил так обращаться со скакунами, но если он собирается летать
на этой грифихе, то она должна уяснить, кто из них хозяин.
воздух. Фезия тошнило - и вытошнило, прямо на блестящие черные перья и
рогатую оперенную голову. Он держался, не давал себя провести, обмануть,
сбросить. Он держался.
прямо, крылья гонят воздух мерными тяжелыми взмахами. В тот миг, когда
чувство гордости и могущества завладело Фезием, на него обрушился порыв
ветра и за микросекунду ужаса он успел инстинктивно отреагировать,
пригнувшись. Над его головой сомкнулись в воздухе когти грифа-самца.
бешеный тычок палкой заставил самку свернуть, чтобы избежать сокрушительного
столкновения крыло в крыло. Отчаяние захлестнуло Фезия. Он объездил грифиху
под седло в честном поединке. Он победил - а теперь шансы сокрушительно
обернулись против него. С дрожащими от слабости конечностями и с
затуманенными глазами он не имел никакой надежды отразить атаку грифа,
одного из самых грозных боевых животных во всем Венудайне. Рваная тень вновь
обрушилась на него со стороны луны и вновь Фезий сумел отвернуть грифиху в
сторону. Пот тек ручьем, грозя ослепить его окончательно. Фезий собрал
поводья в левую руку и мазнул правой по лбу. Он видел, как его злой рок
делает разворот на фоне луны. А потом... Глупец! Слепой, тупой, идиотский
глупец! - Фезий выхватил парализатор, неуклюже прицелился и с мелькнувшей в
голове мыслью об Амре нажал на рычажок. Самец сложил крылья и скользнул
вниз. Чтоб всем досталось поровну, Фезий припрятал оружие и понужнул
грифиху, на которой сидел, концом острой палки. Грифиха вздрогнула. Тогда
Фезий наклонился вперед и, словно обращаясь к Достопочтенному Владыке
Восхода, принялся нашептывать в прикрытое перьями ухо.
его увещеваниях, по-новому окрашивая их и смягчая его собственную грубость.
Грифиха держала ровный курс на участок реки, ближайший к мысу Мугу. И в
течение всего времени, пока они разрезали воздух, Фезий разговаривал с ней,
ласкал и ни разу не воспользовался палкой. Однако не выбросил ее, а засунул
за пояс. Окрасившийся красным кончик чернел в лунном свете.
почувствовал, что он и грифиха, названная им Госпожа Полночь в память об их
бурном знакомстве, достигли несколько лучшего взаимопонимания. Он не питал
иллюзий, будто она не направится назад к Башне Грифов тотчас, как он ее
освободит, а стреножить ее без крыльных цепей может оказать-ся неразрешимой
проблемой. И тем не менее, Фезий с каждой минутой приобретал все больше ее
доверия. Как-нибудь он ее привяжет, пока будет искать барку.
Парнассоне на диком грифе привлечет слишком много нежелательного внимания.
Внизу блестела пустая гладь реки. Фезий опустился на землю и тут же, не
давая Госпоже Полночи ни единого шанса себя сбросить, накинул веревку на
ближайшее развесистое дерево и покрепче завязал.
Надеюсь, я приду раньше, чем ты ее перегрызешь.
тихий шорох невидимой листвы. Луна освещала участок речного берега и
нависшие над водой кусты, под которыми должна была стоять на приколе барка.
Фезий заспешил туда, чувствуя, как дергает мышцы ног и продолжая ощущать
внутренней стороной бедер твердую спину грифа. Барки под кустами не
оказалось.
словно старое железо, что он и не ожидал обнаружить здесь барку. И все-таки
он был потрясен. Удар был предвиденным, почти ожидавшимся, и все-таки он
надеялся. Теперь придется против собственной воли лететь на Госпоже Полночи
опять в Парнассон. Нужно взять Лаи и вместо с ней лететь к театру
Варахатары.
X
ней летел. Его коренастое тело подпрыгивало на лондонском пиджаке, ноги без
шпор пинались, когда было нужно, однако заостренная палка применялась уже
редко. Да, строптивости поубавилось, однако при мысли о Лаи Фезий поворотил
грифиху в сторону от Башни Грифов - чему та оказала все сопротивление, какое
была в силах - и направился к Парнассону.
тому же, Фезий чувствовал голод. Он летел по спокойному воздуху, маленький,
перемазанный, не человек, а пугало, верхом на грифонихе, лишь временно
снизошедшей одолжить ему свои крылья, с самодельной камышиной веревкой
вместо сбруи и пиджаком вместо седла. Фезий достиг Парнассона до первых
признаков рассвета и небрежно привязал Госпожу Полночь, рассудив, что если
он не вернется раньше, чем она успеет перегрызть веревку, то околачиваться
поблизости в его ожидании она все равно не будет. Фезий надел пиджак.
Потрогал парализующее оружие. И пошел.
ответил бешеный свистящий всхрап и звон цепей. Достопочтенный Владыка
Восхода ждал его на прежнем месте.
призрак, и приставив ему нож к глотке.
подбородками, словно разросшимися студенистыми грибами. - Ее нигде не видать
и разговор ходит - солдаты ищут, но я ничего не знаю, ничегошеньки! Это было
не совсем то, что нужно, но времени выколачивать из него дополнительные
сведения не было. Отбывая на спине Восхода, молотившего воздух крыльями в
своем собственном знакомом ритме, Фезий полагал, что шансы на благоприятный
исход неплохие. Он прихватил Госпожу Полночь, и когда Восход понял, что его
хозяин полетит на ней и почуял мускусный запах дикой самки, он издал
булькающий хрип и закувыркался в воздухе. Фезий успокоил его и полетел к