быть, выражалось в слишком грубых и жестоких выходках, раздражавших его
друзей, и в жестокостях над врагами.
пещере между гор, к северу от деревни вождя Мбонги. Тарзан отнял у него
жирный куш, заставив его солгать и доказав этим бессилие его волхвований.
Этого Буковаи не мог простить ему, тем более, что шансов на мщение было
мало.
совершенно невозможным с тех пор, как Тарзан переселился в другую часть
джунглей, удаленную от берлоги Буковаи на много миль. Только один раз видел
черный колдун белого бога.
неожиданно. Тарзан несколько дней подряд охотился в джунглях далеко на
севере. Он отстал от своего племени, что с ним часто случалось. Ребенком он
любил возиться и играть с молодыми обезьянами, но теперь товарищи его
детских игр превратились в грубых самцов и в слишком нежных подозрительных
матерей, ревниво оберегающих своих беспомощных детенышей. И Тарзан видел в
своем собственном человеческом разуме более интересного товарища, чем в
какой-либо из обезьян племени Керчака.
Взлохмаченные тучи, подобно обрывкам парусов, неслись низко над верхушками
деревьев. Облака напоминали Тарзану испуганных антилоп, спасающихся от
преследований голодного льва. Но несмотря на то, что легкие облака бежали
быстро, джунгли были недвижимы. Ни один лист не шевелился, и тишина была
полная. Эта неподвижная тяжесть была невыносима. Даже насекомые утихли, как
бы в предчувствии чего-то страшного, а более крупные животные словно
замерли. Казалось, что лес и джунгли молчали с незапамятных времен, когда
еще не существовало звуков, так как не было ушей, чтобы им внимать, ибо мир
еще не был наполнен жизнью. На общем фоне природы лежал какой-то
болезненный, бледный, желтоватый отпечаток. Тарзан наблюдал эти явления
много раз в своей жизни, и всегда одно и то же чувство овладевало им. Он не
знал страха, но перед лицом жестоких и необъятных сил природы он чувствовал
себя маленьким, совсем ничтожным и одиноким.
прошептал он, взглянув на быстро несущиеся по небу облака. Рычание
превратилось в рев. -- Они идут! -- сказал Тарзан и стал искать убежища в
густолиственном дереве. Внезапно деревья наклонили свои верхушки, как будто
верховное существо простерло с неба свою руку и провело ладонью по
вселенной. -- Они идут! -- прошептал Тарзан. -- Львы приближаются. -- Ярко
блеснула молния, сопровождаемая страшным громом. -- Львы кинулись, --
вскричал Тарзан, -- и теперь они рычат над своими жертвами! -- Деревья
качались бешено во всех направлениях. Демонический ветер беспощадно потрясал
джунгли. В разгар бури полил дождь -- не такой, как в наших северных
странах, а внезапный, потрясающий и ослепляющий поток. -- Кровь убитых! --
подумал Тарзан, прячась ближе к середине дерева. Он находился на опушке
джунглей и до начала бури ясно различал в некотором расстоянии от себя две
горы. Теперь он перестал видеть их. Горы не были видны сквозь тяжелые потоки
ливня, и у него мелькнула мысль, что они смыты дождем. Но он знал, что дождь
пройдет, что солнце взойдет опять, и ничто не изменится в природе, только
сломанные ветви падут на землю, и подгнившие гиганты рухнут, чтобы насытить
почву, которая питала их столетиями. Ветки и листья мелькали в воздухе
вокруг него, падали на землю, гонимые стремительным вихрем. Гигантское
дерево качнулось и упало в нескольких ярдах от него. Тарзан нашел себе приют
под широко раскинувшимися ветвями молодого крепкого колосса. Но ему угрожала
опасность другого рода, и вот она наступила: молния ударила внезапно в
дерево, под которым он стоял. И когда дождь прошел и солнце показалось
снова, то между обломками колосса джунглей лежал распростертый навзничь
Тарзан.
осмотрелся вокруг. Своим единственным глазом Буковаи мог видеть окружающее
довольно плохо, но будь у него еще дюжина глаз, он и тогда не заметил бы
мягкой красоты оживающих джунглей, так как его примитивный мозг не
воспринимал подобных явлений, и даже если б у него вместо разъеденной
проказой дыры был нос, он и то не почувствовал бы, как посвежел воздух после
бури. Рядом с прокаженным стояли его единственные и верные товарищи -- две
гиены, принюхиваясь к воздуху. Вскоре одна из них, свирепо рыча и воя,
поползла, крадучись, в джунгли. Другая последовала за ней. Буковаи пошел за
ними, держа в руках тяжелую суковатую дубину.
лежащего Тарзана. За ними пошел Буковаи. Сперва он не хотел верить своим
глазам; но когда он убедился, что перед ним действительно лежит лесной бог,
его ярость не знала границ: он чувствовал себя снова обманутым; он уже не
мог отомстить ему, раз тот лежит мертвый. Гиены приблизились к
человеку-обезьяне, оскалив зубы. Но возможно, что в этом теле еще бьется
жизнь. Буковаи с нечленораздельным бормотанием бросился на зверей, нанося им
жестокие, тяжелые удары своей суковатой палкой. С визгом и рычанием кинулись
гиены на своего хозяина и мучителя, и только привычный давнишний страх не
позволил им вцепиться в его горло. Они отползли на несколько ярдов и сели на
задние лапы. В их диких глазах горел огонь ненависти и неописуемой алчности.
убедился, что оно билось. Насколько это было возможно при его уродливости,
лицо его просияло от радости. Около человека-обезьяны лежал длинный аркан.
Проворно обвязал Буковаи гибкими веревками своего пленника, затем взвалил
его себе на плечи. Несмотря на пожилой возраст и болезнь, он был силен.
Когда колдун вошел в подземелье, гиены последовали туда за ним. Буковаи нес
свою жертву по длинному извилистому проходу. Неожиданно блеснул откуда-то
дневной свет, и Буковаи вошел в небольшой круглый бассейн. По-видимому, это
был кратер потухшего вулкана. Большие отвесные валы окружали впадину.
Единственным выходом из нее был тот проход, которым пришел в нее Буковаи.
Несколько хилых деревьев росли на каменистой почве кратера. Выше торчали
острые края этой адской пасти.
аркана; руки его он оставил свободными, но узлы были им завязаны так, чтобы
человек-обезьяна не мог достать их. Гиены, ворча, ползали взад и вперед. Они
ненавидели Буковаи, и тот отвечал им взаимностью. Он знал, что они ждут
только момента, когда он ослабеет, и тогда они превозмогут раболепный страх,
который они питали к нему, и покончат с ним.
хорошо их кормил и даже охотился для них сам. Но он был с ними всегда жесток
врожденной жестокостью ограниченного ума -- первобытной, животной и
болезненной.
другой жизни и всегда возвращались к нему, если убегали в джунгли. Буковаи
стал склоняться к мысли, что их гонит обратно не привычка, а дьявольский
расчет, помогающий им терпеливо сносить оскорбления и обиды в сладком
предчувствии мести. Не надо было обладать богатой фантазией, чтобы
нарисовать себе картину этой мести. Но когда-то еще что будет, а сегодня он
испытает их месть, но на другом человеке.
от пленника. Он закрыл вход к кратеру решеткой из скрещенных ветвей, которая
охраняла его ночью от гиен.
направился обратно к своему пленнику. Гиены стояли у решетки и жадными
глазами смотрели на Тарзана. Буковаи часто прибегал к такому способу
кормления. Прокаженный подошел с чашкой к Тарзану и обрызгал водой
человеку-обезьяне лицо. У Тарзана затрепетали веки, и вскоре он открыл глаза
и посмотрел вокруг себя.
Мои средства -- верные средства. Твои же не годятся никуда! Если бы они были
хороши, разве ты валялся бы здесь связанный как приманка, брошенная для
львов?
вперил в Буковаи холодный пристальный взгляд. Гиены подползли к нему сзади.
Он слышал их ворчание, но не повернул даже к ним головы. Он был зверем с
человеческим разумом. Зверь не хотел выказать страх перед лицом смерти,
которую человеческий разум считал неизбежной.
гиен с дубиной.
за ними. Он должным образом оценил ненависть, существовавшую между двумя
зверями и этой ужасной тенью человека.
но вскоре прекратил это, придя к заключению, что человек-обезьяна не
понимает его слов. Тогда он проник в коридор и отодвинул решетчатый барьер.
Затем снова направился в пещеру и разостлал циновку у ее входа, чтобы с
полным комфортом насладиться зрелищем своей мести.
безрезультатно. Он понял, что веревка, свитая им, чтобы сдерживать льва
Нуму, с таким же успехом будет удерживать и его самого. Он не хотел умирать;
как и раньше, бесстрашно смотрел смерти в глаза. Но переступив с одной ноги
на другую, Тарзан вдруг почувствовал, что веревка трется о тонкий ствол
дерева, вокруг которого была обвязана. Перед его глазами как на экране
пронеслась давно забытая картина из его прошлого. Он увидел гибкую фигуру
мальчика, который высоко в воздухе качается на веревке. Затем он увидел, как
веревка порвалась, и мальчик полетел на землю. Тарзан улыбнулся и тотчас же
стал сильно тереть веревку о ствол дерева. Гиены расхрабрились и подошли
ближе. Они обнюхивали его ноги, когда он отпихнул их, и опять отползли. Он
знал, что они бросятся на него, как только почувствуют голод. Хладнокровно,
методично, не спеша, Тарзан тер веревку о тонкий ствол дерева. Буковаи между
тем заснул у входа в пещеру. Он решил, что успеет выспаться до того времени,
Шилова Юлия
Корнев Павел
Андреев Николай
Майер Стефани
Контровский Владимир
Орловский Гай Юлий